Трагикомедия бродяги любви - Людмила Вячеславовна Федорова Страница 26

Антонио лишь растянулся в улыбке и ответил:

– Уж, поверьте, Джовано, что безопасность в этой ситуации – моя задача, а, если вы будете, как и привыкли, добросовестно относиться к своим обязанностям, то ваше жалование солидно повысится…

Ну, Джовано вежливо поблагодарил кардинала Антонио, решив, что в этой афёре с сочинительством писем нет ничего опасного или особенного. А что, многие знатные вельможи, чиновники, сенаторы и министры, которые не умели красиво писать, нанимали сочинителей любовных писем и никто не осуждал это. Конечно, это считалось зазорным поступком для духовных лиц, но какое дело Джованни до нравственных исканий Антонио? Молодой человек просто радовался хорошей должности секретаря, и, так настрадавшись в Венеции в борделе, всеми силами был готов держаться за свою хорошую работу и Антонио лишь бы не возвращаться к прошлому.

… Три месяца всё благополучие Казановы продолжалось, он писал любовные письма и красивые оды о любви от имени Антонио в адрес Беатрис блестяще, кардинал не уставал восхищаться литературными способностями Джованни и щедро оплачивал помощь юноши, а Беатрис и, правда, снизошла до кардинала, и у них только начался роман…

Джовано встретил тут свой день Рождение, ему исполнилось двадцать лет…

К сожалению, муж мадам Беатрис тоже заметил всё это, и не стал терпеть, его жалоба быстро оказалась на столе у Папы Римского…

… В тот день в резиденции Антонио Джовано занимался за массивным дубовым, украшенным позолотой, своими секретарскими обязанностями, а молодой кардинал важно отдавал распоряжения, когда появились четыре стражника, и, по расцветке их кафтанов-жюстокоров, это была не королевская стража, а служащие у Папы Римского. Антонио растерянно и нервно стал поправлять кардинальскую шапочку, а Джовано от испуга тихо начал сползать под стол с мыслью: «Всё! Не знаю, кто мог нас предать, но это полное фиаско! Господи, смилуйся надо мной, глупцом, не хочу проблем с Папой Римским, мне и без этого бедствий и последствий хватает! Эх, глупец я всё-таки, правильно Ромео песочит меня, ведь знал, что рискую, нет, так уж легко повёлся на уговоры Антонио, так тёплое денежное место секретаря нравилось! Точно, наивный глупец!».

Один из стражников с деловым видом гаркнул:

– Его преосвященство требует к себе как можно скорее кардинала Антонио и его секретаря Джовано Казанову! Так что просим вас собраться в дорогу и отправиться в Рим в арестантской карете!

Антонио с испугом на лице потёр лоб, а Джованни просто в отчаянии уткнулся лицом в ладони. Собрав под надзором стражи каждый свои вещички, они направились в арестантскую карету…

… Джовано ехал в Рим сейчас без единого звука, тщетно пытаясь отвлечься от страха на сочинительство, чтение или наблюдение в окно кареты за пейзажами…

… Когда же их доставили в резиденцию Папы Римского, тот сначала приказал привести к нему Антонио.

… Часа полтора в кабинете Папы Римского стоял крик, Антонио пытался оправдываться тихим голосом, но снова раздавался крик рассерженного Папы Римского. А молодой двадцатилетний Джовано стоял и слегка подрагивал от испуга, ожидая в свой адрес ещё большего скандала, и это ожидание было тяжёлым…

Он пытался скрыть волнение, но совсем тщетно, ужас на юном светлом лице и испуг в светло-карих глазах всё говорили без слов и бурных эмоций.

… Тут расписная шикарная позолоченная дверь распахнулась, и из кабинета Папы Римского выскочил раскрасневшийся Антонио под строгий возглас Папы Римского:

– …И вы, Антонио, сейчас так легко обошлись лишь выговором, потому что у вас эта была первая провинность, если узнаю за вами ещё хоть какой-то неприглядный поступок, вы лишитесь своих званий и отправитесь в тюрьму, а пока идите замаливайте грехи, позор католической церкви!

Тут Джовано передёрнуло от испуга, потому что один из стражников спросил у Папы Римского:

– Ваше преосвященство, а что прикажете делать с помощником кардинала Антонио, его секретарём Джовано Казановой, молодым венецианцем двадцати лет?

У Джовано дыхание перехватило, но Папа Римский на удивление мягким голосом произнёс:

– Всего двадцать лет? Проводите тогда юношу ко мне, я хочу побеседовать сам…

Солдат ловко толкнул Джовано в кабинет, да с такой силой, что молодой незадачливый авантюрист растянулся на полу…

– … Мальчик мой, – доброжелательно изрёк пожилой Папа Римский – Не бойся, вставай, я просто хотел с тобой поговорить о сложившейся ситуации, без осуждения, но, конечно, ты понимаешь, что с главой католической церкви нужно говорить только честно, обманывать, чтобы выгородить себя будет непростительным поведением…

Джовано тяжело вздохнул, встал, оттряхнул испачканный за дорогу в арестантской карете наряд, поправил взлохмаченный волнистый хвост из длинных русых волос и с повинным видом тихо ответил:

– Ваше преосвященство, я уже столько ошибок напорол, что уж обманывать вас я не смогу, не хочу ещё больше пополнять список своих осечек…

– А как же ты, Джовано, согласился на такую афёру с кардиналом Антонио? Разве ж ты не понимал, что участвовать в таких нехороших вещах всегда чревато?

– Да, ваше преосвященство, я, конечно всё понимал, но, пожалуйста, проявите христианское милосердие, войдите в моё положение. Я с одиннадцати лет без родителей, три года, до четырнадцати лет жил у одного мецената, но он меня выгнал на улицу по ложному обвинению. Мне нужно было выжить, поэтому с шестнадцати лет пришлось зарабатывать в публичном доме, иначе я бы погиб. Но греховный образ жизни куртизана мне никогда не нравился, и, как только у меня появилась возможность, я стал искать приличную работу, что было невозможно в родном городе из-за моей порочной репутации. Последней надеждой на возращение к праведной, нормальной жизни для меня стал переезд и поиск работы, так я и оказался в Париже секретарём кардинала Антонио. Человек я усидчивый, работа секретаря мне удавалась, и я хоть как-то ожил, а когда кардинал Антонио предложил быть участником этого сговора, я согласился, потому что испугался потерять такое хорошее тёплое место и снова оказаться на улице. Я только зажил по-человечески, и мне было не до высоких моралей, а что касается его преосвященство Антонио, я подумал, что его поведение, недостойное духовного сана кардинала – это его проблемы… – рассказал честно свою историю Джованни, и стал с волнением ждать вердикта.

–Милый мальчик, – с сочувствием мягко протянул Папа Римский – Я, конечно, прощаю тебя, остаться одиноким настолько рано тяжело, я сочувствую тебе искренно, так что можешь не бояться, ты оправдан. Только предупреждаю: прежде чем сделать что-то рискованное, тысячу раз подумай, потому что не все будут такими милосердными, как я, не все дадут тебе после ошибки говорить что-то в своё оправдание, не все сделают тебе снисхождения на юность и тяжёлую сиротскую жизнь. Ты можешь быть свободен, Джовано, Господь тебе в помощь!

Джовано уже расслабился, спокойно вздохнул и низким