Мэри Грин - Поцелуй любовника Страница 27

Рубашка прилипла к телу, мокрая от пота. Серину сотрясала дрожь, она зябко повела плечами.

– Нуну, не плачь, – прошептал он, коснувшись губами ее волос. – Ты в безопасности. Я с тобой.

– Боже мой, Ник! – Она прижалась к его груди и обхватила его руками за плечи. Его сердце билось у ее груди, и этот мерный ритм успокаивал. Он еще крепче обнял ее и чтото шептал, зарывшись лицом в ее волосы и покрывая их поцелуями. Его губы отыскали ее ухо, и сладкая истома разлилась по ее телу.

Она подняла голову, и их губы слились в жарком поцелуе. Сердце ее открывалось ему навстречу, как цветок солнцу.

Он положил ей руку на затылок, продолжая целовать ее, и пьянящий восторг, как вино, вскружил ей голову.

Наконец он оторвался от ее губ и прошептал:

– Ты сводишь меня с ума.

Ее руки сами собой проникли под его рубашку, и она стала гладить его по спине. Проведя пальцем вниз вдоль позвоночника, она вдруг обнаружила, что на нем, кроме рубашки, ничего не надето. Она медленно отстранилась, но он снова привлек ее к себе.

– Я услышал, как ты кричишь, и пришел узнать, в чем дело.

– Ты услышал меня из своей комнаты? – удивилась она.

– Да… Тебя снова мучают кошмары. – Он играл ее длинными локонами, наматывая их на палец. – И меня это беспокоит. Ты источник моего беспокойства. Я все время думаю о тебе.

Его сердце забилось сильнее, и Серина почувствовала, что он дрожит.

– Тебе холодно, Ник?

– Нет. Но я сгораю от желания обладать твоим соблазнительным телом, – хрипло проговорил он.

Его слова проникли ей в душу и зажгли там ответный огонь. Их сердца стучали в унисон, а взаимное влечение обволакивало, лишая воли. Нет, сейчас она не в силах разрушить это наваждение – пусть даже это круто изменит ее жизнь. Все равно прошлого не вернешь и жизнь ее не будет такой, как прежде, пока жив Лютер.

Она притянула его к себе за плечи и легла на спину. Черты лица ее смягчились, и она прошептала:

– Иди ко мне.

Он со стоном принялся покрывать ее тело поцелуями, и каждое прикосновение лишь сильнее разжигало пламя страсти, вспыхнувшее в ее крови.

Она выгнулась ему навстречу, так что ее груди коснулись его груди, и он нетерпеливо сорвал с нее рубашку. Накрыв ладонью ее грудь, он приник к ней губами, и у Серины вырвался стон удовольствия. Ласки растопили ее сердце. Она заглянула ему в глаза и увидела в них ответный огонь. Щеки ее вспыхнули румянцем, и странная нежность затопила все ее существо. Что это – игра или… любовь?

Ник смотрел в ее бездонные глаза и видел в них нежность, которую не ожидал увидеть. У него перехватило дыхание, и он замер, охваченный благоговейным трепетом. И только когда она отвернулась, он смог наконец вздохнуть.

Ее запах, нежная кожа, упругая грудь вскружили ему голову, и он подумал, что еще мгновение – и он взорвется от неутоленной страсти. Он провел ладонью вдоль нежных изгибов ее тела, погладил плоский живот и накрыл ладонью холмик между ее ног.

– Ты такая желанная.

От ее тела исходил жар, возбуждавший его до такой степени, что он едва сдерживал себя.

– Ты тоже. – Она ласкала его грудь, живот, спускаясь все ниже, и он подвел ее руку к тому, что росло и требовало утоления. Она обхватила его, сначала робко, потом принялась ласкать все увереннее, по мере того как ее все больше охватывала страсть.

– Любовь моя, – пробормотал он, представляя, как сейчас погрузится в ее влажную глубину. Его трясло как в лихорадке. Она томно изогнулась, когда он коснулся нежного бутончика.

Серина ощущала странное жжение в крови, ей было тяжело дышать, как будто воздух не мог попасть в легкие, пока не прекратится сладкая пытка, мучившая ее тело. Она хотела его, но понятия не имела, что это значит и что он сделает, чтобы утолить ее жажду.

Тело ее стремилось слиться с ним воедино, и когда он лег между ее ног, она блаженно охнула и, не в силах больше терпеть эту пытку, приподняла бедра, и он вошел в нее. Боль пронзила ее тело, затем постепенно стихла.

– Боже мой, – хрипло прошептал он. – Я этого не вынесу. – Он задвигался в ней сначала медленно, потом быстрее, следуя своему ритму. Блаженство разливалось в ней все сильнее с каждым разом.

Страсть достигла высшей точки, и волны наслаждения накрыли ее одна за другой, но огонь все еще полыхал в крови. Дрожь сладострастия пронзила и его, и он приподнялся над ней, вызывая в ней новую волну удовольствия.

– Серина, – простонал он, крепко обнимая ее. Его дыхание постепенно успокоилось, и он принялся снова двигаться в ней, повторяя ее имя как заклинание.

Серине казалось, что так продолжалось всю ночь и их тела ни на секунду не разъединялись. Их страсть превращала ее в ненасытную распутницу, все сильнее распаляющуюся от его ласк.

Овладев ею. Ник все равно не получил полного удовлетворения, хотя тело его сотрясали сладостные конвульсии такой силы, каких он не знал ни с одной другой женщиной. Она стала для него пьянящим зельем, тайной, вызовом, который он не мог принять. Он должен завоевать ее или всю жизнь мучиться от желания обладать ее телом. И сегодня, может быть, ему представился единственный шанс утолить свою страсть.

Он покрывал поцелуями ее живот, ласкал грудь, ее твердые соски дразнили его и сводили с ума.

Неяркие отблески пламени камина танцевали на ее коже и сверкали в глазах. Он целовал ее бедра, и усталость вновь уступила желанию, и он снова приник к ее шелковистому соблазнительному телу.

Она застонала, когда он поцеловал влажные лепестки между ее ног, вдыхая ее аромат, стремясь постигнуть все ее тайны и вобрать их в себя. Смутная тревога охватила его, когда он почувствовал, что ему хочется сломать ее, подчинить себе, чтобы из глаз ее исчезли недоверие, протест и осталось только умиротворенное спокойствие. И любовь.

Он встал на колени, перевернул ее на живот, приподняв ее бедра, и погрузился в нее между округлых ягодиц. Ему захотелось кричать – такое незабываемое ощущение единения охватило его.

Он обхватил ее груди и склонился над ней, двигаясь к очередному бурному взрыву. Она стонала, двигаясь вместе с ним, и наконец выгнулась па высшем пике наслаждения. Его всплеск не заставил себя ждать, и он упал на постель, насытившийся и утомленный настолько, что, кажется, не в силах был больше пошевелиться. Наконецто. Наконецто…

Он нежно обнял ее и прижал к себе. Серый рассвет озарил небо, когда он погрузился в глубокий, мирный сон.

Серина проснулась и не сразу поняла, что с ней случилось. Одна сторона ее тела была горячая и липкая, другая – холодная как лед. Вдруг она обнаружила, что лежит обнаженная, тесно прижавшись спиной к Нику. Простыней не было.

«Шлюха! Развратница!» – пронеслось у нее в голове, и она все вспомнила. Она вела себя, как распутные любовницы отца, и ни разу не упрекнула себя за это. Она наслаждалась каждой секундой их близости. Ее страсть горела так же ярко, как и его, и она покраснела, вспоминая, с каким пылом отвечала на его ласки.