Барбара Картленд - Театр любви Страница 27

— Даю вам слово чести, ваша светлость! — произнес ночной сторож, и лакей повторил за ним эту фразу.

Уходя, герцог спросил:

— Откуда приехала эта карета?

— Из Лондона, ваша светлость, и кучер говорил мне, они почти четыре часа ехали сюда из-за того, что его преподобие останавливался по дороге у каждой гостиницы, чтобы выпить.

Герцог не произнес ни слова, и лакей продолжал:

— Кучер, ваша светлость, попросил у меня кружку эля, когда приехал, и я дал ему. А когда они отъезжали, он уже распевал песни.

Герцог подумал, что от священника, которого посчастливилось нанять Джослину, ничего иного и не следовало ожидать.

Он знал, в Лондоне всегда можно найти того, кто согласится сочетать пары поздней ночью.

Их часто использовали неразборчивые в средствах женщины, готовые поймать в супружеские сети напившихся богатых мужчин, не соображающих, что с ними происходит.

Если б его женили на Фионе, ему, возможно, и не удалось бы доказать, что брачная церемония была незаконной.

Кроме того, как и рассчитывал Джослин, герцог вряд ли решился бы затеять такого рода судебный процесс, потому что слишком дорожил честью семьи.

Он поднимался к своей спальне, ощущая неизмеримую благодарность за дарованное ему избавление от подобного отчаяния.

Он чудом избежал ловушки, которая; несомненно, разбила бы всю его жизнь.

Готовясь ко сну, он думал о Лавеле.

Не только о том, как она прекрасна, но и о том, какой она оказалась находчивой и умной.

Другая женщина не смогла бы найти какой бы то ни было способ предотвратить эту женитьбу.

Джослин так изобретательно все продумал.

Очутившись в комнате герцога, кузен воскликнул не своим голосом:

— Несчастный случай, Шелдон! В часовне, как ни странно! Я думаю, тебе лучше спуститься туда поскорей!

Упоминание о часовне сразу навело герцога на мысль о Лавеле, и он спросил:

— Кто там? Что случилось?

— Некогда обсуждать, — ответил Джослин, — ты лучше поспеши за мной!

Он устремился вперед, и герцог не мог больше задавать вопросы.

Когда он спустился в часовню, там уже была Фиона.

Джослин тотчас вынул револьвер, и герцог понял, что его заманили.

Он вдруг подумал, как символично, что Лавела, столь похожая на ангела, использовала такую статую, чтобы спасти его.

Он очень гордился этими двумя баварскими ангелами.

Он надеялся, что того, который лежит теперь на каменном полу, удастся полностью восстановить.

Но разве можно сравнить эту неприятность с тем, что он сам получил чудесное избавление по крайней мере на данный момент!

А также с тем, что он любит Лавелу.

«Я слишком стар, чтобы увлечь ее!» — одергивал он себя.

Но, вспоминая, как она ответила на его поцелуй, как она затрепетала в его объятиях, он чувствовал, она любит его.

Любит именно так, как ему хотелось, чтобы его любили.

Не за то, что он — герцог.

В тот миг, когда они молились вместе у алтаря, между ними возникла необычная близость, но он не понял сначала, что это любовь Это было совсем новое чувство, какого ему еще не приходилось когда-либо испытывать.

Вот почему он не распознал его сразу.

Эта любовь не была похожа на яростно бушующий огонь страсти.

На чисто физическое влечение, которое он чувствовал к Фионе и другим женщинам до нее.

Он знал теперь, Лавела обожает его, как и он ее.

В ней было все, что совершенно в женщине.

Он без всяких слов понимал, что она любит его не только всем сердцем, но и всей душой.

До настоящего времени Шелдон Мур не задумывался о своей душе.

Но теперь он знал: если он обладает ею, то она отдана Лавеле.

Засыпая, он подумал, что нет в мире человека более счастливого, чем он.

Одно лишь немного беспокоило — что скажет его семья?

Родственники скорее всего с неодобрением отнесутся к тому, что он женится на дочери викария из Малого Бедлингтона.

Герцог проснулся рано.

Его первой мыслью было немедленно заставить Фиону подчиниться его приказанию.

Он надеялся, что она покинет дом прежде, чем успеет пообщаться с кем-либо из прочих его гостей.

Однако он рассудил, что поскольку она оказалась в униженном положении, то вряд ли станет о чем-нибудь распространяться.

А впрочем, можно ли всецело уповать на сдержанность женщины?

Поэтому, вызвав камердинера Дженкинза, он велел ему разыскать мистера Уотсона.

Затем поручил мистеру Уотсону проследить, чтобы леди Фэвершем отправилась в Лондон первым же поездом, который остановится на частном полустанке герцога.

Домоправительница должна была упаковать все ее вещи.

После этого герцог решил не думать больше о Фионе. — Всего его мысли сосредоточились на Лавеле.

Теперь, в безжалостном свете дня, трудности женитьбы на ней, казалось, слетелись на него как хищные птицы.

Он беспокоился не о себе, а о ней.

Он слишком хорошо знал своих родственников.

Они ужаснутся, что он не женится на ком-либо равном ему по крови.

На той, которая сможет с достоинством занять положение герцогини.

А этого трудно ожидать от девушки, весьма редко покидающей деревню Малый Бедлингтон.

Они могли даже проявить к ней неуважение и грубость.

Герцогу были известны примеры, когда женщины, особенно преклонного возраста, притесняли и унижали молодую девушку.

С еще большим фанатизмом они способны отнестись к девушке, которую не могут уважать.

Всеми силами он уже был готов защищать Лавелу.

Если не от физической обиды, то от всего, что могло ранить ее душевно.

Он не хотел и думать о том, как пострадали бы ее доверчивость и благорасположение к людям.

Она всегда жила в атмосфере любви.

Она никогда не сталкивалась с завистью, враждой и злобой светского мира.

Герцог решил для начала постараться, чтобы никто не узнал о их чувствах друг к другу.

Это должно быть абсолютной тайной до тех пор, пока не завершится празднование Рождества и открытие театра.

Он хотел, чтобы гости видели в Лавеле прекрасного, очаровывающего всех своим пением ангела.

А отнюдь не местную девушку, которой удалось какими-то ухищрениями заманить герцога.

Поэтому он послал своего камердинера с запиской к горничной, прислуживавшей Лавеле, — передать ей, что он желает немедленно видеть Лавелу в театре.

Конечно, его требование будет воспринято однозначно: оно связано с участием Лавелы в постановке.

Герцог ждал ее в ложе театра.

Через пять минут она торопливо прошла через дверь, ведущую из дома в театр.

Она не сразу увидела его.

Он наблюдал, как она оглядывает помещение в поисках его.

Когда он заметил сияние в ее глазах от предвкушения встречи с ним, сердце в груди подпрыгнуло от радости.