К. Харрис - Где таятся змеи Страница 27

– Никогда в глаза не видел этой девушки, – перебил виконт, разглядывая последний тетушкин выбор. – Темно-синий гораздо лучше, – заметил он и добавил. – А как она выглядит? Я про Рейчел. 

Генриетта, опустив подбородок, что еще больше подчеркнуло тяжелую линию челюсти, посмотрела на свое отражение в круглом зеркале на прилавке.

– Ее матерью была леди Шарлотта, одна из дочерей герцога Херефорда. Рейчел пошла в нее. Кажется, довольно миленькая. Мне лично никогда особо не нравился такой оттенок волос, но у нее хорошая кожа и зубы, и чудесные зеленые глаза. Однако барышня никогда не выделялась, если ты понимаешь, о чем я. Всегда отиралась на задворках. Казалось, проделывает все, что положено дебютантке, только потому, что от нее это требуется, а не потому, что ей этого хочется, – герцогиня оглянулась на племянника. – Но если ты никогда не встречался с юной леди, какой у тебя к ней интерес?

– Так говорите, Рейчел не снискала особого внимания? – проигнорировал вопрос Себастьян.

– Ну, она не пользовалась заметным успехом. Хотя все же сумела составить неплохую партию. Тристан Рамзи, если не ошибаюсь. Правда, без титула, но семья Рамзи достаточно зажиточна. 

– Они поженились? – удивился виконт.

– Было объявлено о помолвке. Затем девочка предположительно заболела и вернулась в деревню.

– Предположительно?

– Вот именно. Поговаривают, в поместье ее нет.

– А другие поклонники были?

Тетушка на мгновение задумалась, затем покачала головой:

– Не помню таких.

– А что вам известно о женихе?

Герцогиня хмуро уставилась на Себастьяна:

– Степенный и убийственно нудный, учитывая, что ему не сравнялось и двадцати пяти. Его младшая сестра – Элизабет или что-то вроде – дебютирует в нынешнем сезоне, и Рамзи, как почтительный сын и брат, сопровождает сестрицу с матерью по всему городу. Видишь ли, он стал наследником, будучи еще ребенком, а это зачастую пагубно влияет на развивающийся мужской характер. Но с Тристаном Рамзи все наоборот. Его имения содержатся в порядке, увлечение азартными играми не чрезмерно, и даже если имеется любовница, то джентльмен это надежно скрывает, поскольку я никогда о таковой не слышала. Рамзи во многом напоминает мне лорда Фэйрчайлда.

– Однако же, невзирая на все достоинства, вам не нравится ни один, ни второй. Почему?

– Если бы мне нравились спокойные, добродетельные, нудные мужчины, я бы не вытерпела тебя столько лет, разве не так?

Сняв шелковый убор, дама кивнула скромной продавщице, маячившей неподалеку:

– Я возьму этот.

Племяннику же Генриетта заявила:

– Все, больше не пророню ни слова, пока не объяснишь, зачем тебе барышня Фэйрчайлд.

– Объясню, но позже, – пообещал Себастьян, наклоняясь и целуя герцогиню в щеку. – Благодарю вас, тетушка.

Та цепко ухватила виконта за руку:

– О нет, и не надейся улизнуть. Донесешь мои свертки до кареты. 

Девлин тоскливо посмотрел на ливрейного лакея, терпеливо ожидавшего у двери магазина, затем покорно подхватил тетушкины покупки и последовал за нею на неяркое майское солнышко. По пути Генриетта окинула племянника критическим взглядом, от которого тому вдруг сделалось неуютно. 

– О твоем поведении в последние месяцы ходят тревожные слухи, Себастьян. Очень тревожные. И, судя по тому, что я вижу, они правдивы. Ты чертовски плохо выглядишь. 

– Вот уж спасибо, тетушка.

– Пойми меня правильно. Я с сочувствием отношусь к порыву утопить свое горе в нескольких бутылках бренди и парочке разгульных ночей. Обнаружившееся родство, несомненно, оказалось потрясением. Потрясением для всех нас. Но восемь месяцев, Себастьян?! Тебе не кажется, что это слишком уж затянулось?

– Очевидно, не кажется.

Герцогиня фыркнула:

– В любом случае, я хотела поговорить с тобой не о твоих похождениях. Меня беспокоит Гендон.

– Тетя…

– Нет, изволь выслушать. Я понимаю, каким шоком было узнать о кровных узах графа и мисс Болейн. Но позволить последствиям случившегося более двадцати лет назад отравить твои отношения с Гендоном – это не просто неразумно. Это низко. А низости я за тобой никогда не замечала. 

– По-вашему, я должен с невозмутимостью принять новость о том, что мой отец заодно приходится отцом женщине, на которой я собирался жениться? 

– Не с невозмутимостью, нет. Но с пониманием и снисхождением, – герцогиня сильнее сжала племяннику руку, впиваясь пальцами в тело сквозь тонкую ткань сюртука и рубашки. – Отчуждение между вами гнетет его, Себастьян, и гораздо сильнее, чем ты можешь себе представить. Никто не значит для графа больше, чем ты. 

Собеседники подошли к карете. Лакей откинул ступеньку и замер в ожидании. Передав слуге свертки, виконт подал леди Генриетте руку, помогая забраться  внутрь через узкую дверь. 

– Всего доброго, тетушка, – попрощался он, отступая. 

Девлин уже сделал пару шагов по направлению к своему экипажу, когда голос герцогини остановил его.

– Кстати, Себастьян, – ехидно окликнула всезнайка из окна кареты. – Я слыхала, ты вчера катался в Гайд-парке с мисс Джарвис. 

Виконт резко обернулся:

– Боже милостивый, и где ж вы такое услышали?!

Но тетка лишь снисходительно улыбнулась и подала кучеру знак трогать.

ГЛАВА 22

Особняк лорда Фэйрчайлда на Керзон-стрит был впечатляюще огромен и отделан молодой хозяйкой по последнему слову моды: полосатые шелковые драпри, роскошные восточные ковры, диванчики в египетском стиле. Следуя за величественным дворецким через отполированный мраморный холл, Себастьян ощутил некие сомнения. Сверкало начищенное серебро, деревянные перила и столики блестели от политуры. Как могла внучка герцога, рожденная и воспитанная в столь изысканной обстановке, скатиться до того, чтобы украсить собою вульгарный салон публичного дома?

У Бэзила, лорда Фэйрчайлда, все еще крепкого и ровно держащего спину, несмотря на свои пятьдесят с хвостиком, были черные с проседью волосы и желтоватая кожа, более характерные для испанца или француза с Лазурного берега. Принимая визитера в обитой красным бархатом библиотеке, барон уставился на него хмурым взглядом:

– Если Гендон прислал вас потолковать об этих чертовых королевских указах[31], вы зря тратите время.

Королевские указы были частью ответной британской экономической войны с Наполеоном. Но одним из их непредвиденных последствий явилось нарастающее напряжение в отношениях с Америкой. Лорд Фэйрчайлд принадлежал к тем, кто ратовал за отмену санкций, в то время как отец Себастьяна был ярым приверженцем стремлений премьер-министра не давать спуску зарвавшимся американцам.