Древний Рим. Имена удовольствий - Регина Грез Страница 27

Глава 8. Ночной гость

"Кто не умеет защищаться – не сумеет выжить"

(надпись на стене дома в Геркулануме, раскопки)

Наталия

На виллу Оливии я вернулась в самых расстроенных чувствах, зато, пройдя широкий перистиль, застала в атриуме у маленького бассейна довольно трогательную сцену. Клодий читал стихи, а взыскательная публика на сей раз была весьма благосклонна. Еще бы, выступал любимец хозяйки, а не какой-то нищий гистрион.

Я планировала хотя бы парой слов перекинутся с Оливией насчет измученного гладиатора, но моя затея не удалась. Матрона одним движением царственной длани велела мне сесть на место и закрыть ротик добрым куском пирога. С маком и сыром. А еще выпить бархатистого фалернского и забыть обо всех заботах бренного мира.

А вот Гай Марий предпочитает мульс – вино с медом. Где-то сейчас мой консул… наверно, задирает серую тунику пригожей рабыне, а про меня и думать забыл.

Стоит отметить, вечер прошел спокойно, без всяких пьяных оргий, а в приятных дружеских беседах. Я немного освоилась и с парочкой девиц помоложе сама завела разговоры о макияже и парфюмерии, похвалила наряды, задала пару вопросов об этикете. Кажется, ко мне здесь стали относится более снисходительно, чем в первые минуты знакомства.

На виллу опускалась густая и душистая итальянская ночь. А что нам принесет завтрашний день? Оливия с томным видом обещала на обед гладиаторские состязания и вечер женских удовольствий по их итогам. Что бы это могло значить… С утра должны подъехать новые гости, но вряд ли среди них будет суровый мужчина с темно-синими очами в цвет предгрозового неба.

Гай Марий Каррон – имя его звучит как удар гонга о дрожащую медь. Душа трепещет.

Перед сном в отведенную мне комнату заглянула молоденькая рабыня. Принесла еще одну свечу с толстым фитилем из перекрученных нитей виссона.

– Госпожа желает массаж или хочет просто заняться любовью? Вы предпочитаете светловолосых или тех, чьи волосы темны, а может, и вовсе гладко выбритых? Молоденьких или уже зрелых мужей… Одного или сразу двух-трех…

Я только глазами хлопала, пока мне озвучивали всевозможные варианты скрасить унылое одиночество. Беленький, черненький, смугленький, в шрамах или юнец с нежной кожей, грубый северный великан или утонченный грек – эх, какой выбор… а я, как назло, хочу лишь спать.

– Мне никого не надо!

– Но подруги Оливии всегда рады нашим услугам, может, госпожа предпочитает девушек, у нас есть «цветок лотоса» и «змея Карфагена».

– Боже мой! – не скрывая крайнего раздражения, простонала я. – Свалилась на мою голову. Да, я хочу массаж! Пусть придет мужчина, который умеет делать расслабляющий и усыпляющий массаж, и не обязательно внутренний – пусть ножки мне разомнет и спинку… Эй! Только не очень крупный и не очень темный – я таких боюсь.

Вот наказание, придется терпеть местных умельцев, а, может, мне даже понравится – начну привыкать. Тш-ш-ш… сама себя не смеши! Ничего особенного я, конечно, массажисту не позволю, пусть постоит пять минут у порога и отправляется восвояси.

Рабыня скользнула за двери, а я растянулась на ложе из кедрового дерева и даже успела задремать. Крохотный огонек свечи горел ровно, в комнате было тепло и тихо, где-то за стеной раздавалось слабое монотонное пение и хриплый, нетрезвый смех. Я почти заснула, но мигом открыла глаза от прикосновения жестких пальцев к моей голой лодыжке.

– Ай…

Показалось, что на меня собираются напасть, я рывком перевернулась на спину и едва не вскочила с постели. В полумраке передо мной стоял высоченный широкоплечий мужчина, одна тень его занимала половину комнаты. Я торопливо протерла глаза и уставилась на него с опаской.

– Ты кто такой? Тебе чего здесь надо?

– Не узнаешь меня, маленькая госпожа… – вкрадчиво отвечал он. – Я – Дакос, некогда вождь фракийского племени. Да, я был первым среди своих людей. Ты сегодня проявила милость ко мне и я сделаю тебе все, что ты пожелаешь.

– Дакос… ну-у… да-а-а… тебя все-таки отпустили? Это хорошо.

Я все еще смотрела на него настороженно и глазам не верила. Это был он и не он. Бороды нет, волосы убраны с лица и заплетены сзади в виде хвоста или косицы. Почти симпатичный, правда, это дело вкуса. Грубоватые черты лица, хищный широкий нос, крючковатый немного, вдоль щеки длинная борозда шрама. Но пахло от него теперь чуть не цветами. Ну, естественно, я же велела подготовить парня, вот его и вымыли с местным лавандовым шампунем. А вообще, рада за человека. Хотя бы не в цепях и, наверняка, накормлен.

– Как я могу служить тебе, госпожа?

В его низком, гортанном голосе мне вдруг почудилась насмешка. Пришлось вздернуть нос и осадить нахала:

– Ты предлагаешь свои услуги так, словно собираешься сделать одолжение, вождь степных волков. Но увы, я просила только массажиста. Вряд ли ты обучен этому искусству.

Дакос улыбнулся краешком губ и уселся на циновку рядом с моим ложем. Я заволновалась. Что там про него говорили еще у Клодия – убийца… шаман… колдун. А если он меня заворожит и соблазнит? То-то мурашки по коже забегали и бабочки внизу живота запорхали. Обаятельный раб-фракиец. Аура обволакивающая, подчиняющая. Ох, Наталья, смотри, как бы чего не вышло… Надо держать ухо востро.

– Оливия тоже приглашала тебя в свою спальню? – строго спросила я, отодвигаясь.

– Еще нет… Но римлянок, желающих узнать меня, было не мало.

В его голосе звучали одновременно мужская гордость и горечь унижения. Терпкий коктейль эмоций. Я сразу это поняла и прониклась сочувствием. Но в то же время пыталась прояснить детали.

– Разве тебе было плохо? Мужчинам нравится развлекаться с женщинами.

– Когда мужчина может выбирать сам. А меня приводили к матронам как дорогую шлюху. Заставляли ублажать похотливых старух и развращенных девиц, что уже не пригодны служить вашей Весте, но еще не имеют мужа. Это был мой позор.

– И ты делал все, что от тебя хотели?

Кажется, неудачный вопрос, но он уже сорвался с моих губ. Дакос вздохнул и опустил голову.

– Я – воин, а не угодник бесстыжих баб. Я смеялся им в лицо и на моей шкуре появлялись новые шрамы. Но лучше сражаться на арене против десятка озверевших самцов, чем лизать задницу одной уродливой ведьмы.

– Кхм… Но разве все те римлянки, желавшие провести с