Кэндис Герн - Ярмарка невест Страница 28

Возможно, потерянные часы он провел в деревне. Он знал, что должен вернуться домой и обо всем забыть, но тем не менее всегда пытался выяснить все, что было возможно. Однако и шахтеры, и фермеры, и даже прислуга в Пендургане хранили молчание. Полдреннан утверждал, что Джеймс больше никому не причинял вреда, но он не был в этом уверен. Джеймс повернул Кастора в сторону Сент-Перрана.

Он поскакал на юго-запад, так что в деревню должен был въехать через кладбище. Джеймс ехал вдоль посыпанной гравием дорожки, вьющейся рядом с изгородью погоста. Бормотание женских голосов остановило его, и он осторожно направил Кастора за деревья небольшой рощицы рядом с покойницкой.

Сквозь листву Джеймс наблюдал за группой женщин, вышедших из дверей дома старухи Пескоу и, по-видимому, прощавшихся. Он собирался прятаться до тех пор, пока они не разойдутся, потому что знал, как они к нему относятся. Кроме того, если ему удалось бы подслушать, о чем они говорят, может быть, он узнал бы что-нибудь полезное, получил бы ключ к тому, что произошло сегодня в течение потерянных часов.

Однако они, казалось, обсуждали только свои болезни и несчастья. Они явно говорили не о нем. Джеймс удерживал Кастора за деревьями, а женщины все не расходились. Ему хотелось, чтобы они поскорее ушли и он мог бы продолжить путь.

– Я вам очень благодарна, миссис Озборн, и буду с нетерпением ждать микстуру для моего Гвенни.

Джеймс остолбенел. Верити? Черт побери, что она-то здесь делает?

Он наблюдал, как маленькая фигурка Верити появилась из-за более крупной фигуры Борры Нанпин. На Верити были серое платье и синий шерстяной плащ, в руке она держала корзину. Плащ был тот же самый, в котором Верити была на аукционе. Знает ли она, что некоторые из этих женщин видели, как ее продавали? Что мужья некоторых из них предлагали за нее свою цену? Она улыбается и разговаривает с Хилди Спраггинс. Знает ли Верити, что Хилди была там с Натом и, может быть, колотила по котелку так же оглушительно, как и другие?

Должно быть, да. Даже если она и не знает точно, кто именно там был, то должна понимать, что на рынок приезжали многие из местных. Как она может весело идти в толпе людей, которые знают, каким образом она появилась в Пендургане? Как она может так спокойно смотреть в глаза женщинам, которые верят, что она всего-навсего его любовница?

И тем не менее она здесь, по-видимому, раздает свои снадобья из трав, рискуя натолкнуться на презрение и быть отвергнутой. Она пришла к ним с высоко поднятой головой и добилась успеха, потому что они, несомненно, приняли ее. Она вела себя также свободно, как любая корнуольская женщина.

Джеймс чувствовал себя уязвленным, видя, что Верити сразилась со своими демонами и победила, сделала то, на что он не был способен. Причем ее демонами были внешние силы, неподвластные ей, а его – внутренние.

Джеймс каким-то образом знал, что Верити была слишком горда, чтобы позволить тому случаю управлять ее жизнью. Она прикрывалась своей гордостью как броней. Верити надевала ее удивительно свободно, и у Джеймса создавалось впечатление, что она часто этим пользовалась и прежде. Только случайный проблеск уязвимости напоминал иногда, что под защитной оболочкой не было настоящей брони.

Джеймс услышал характерный голос старухи Пескоу.

– Запомни, дитя, что я тебе говорила, и, если тебя будут там обижать, скажи мне.

Проклятие! Эти мегеры объединяются, защищая Верити от него. Назойливые старые ведьмы! В гневе Джеймс невольно дернул поводья, и Кастор заржал.

Женщины замолчали, повернув головы в сторону Джеймса. Бормоча ругательства, он направил Кастора вперед, как будто случайно проезжал мимо, а вовсе не прятался за деревьями.

При его появлении послышалось несколько приглушенных вздохов. Без единого слова женщины бросились врассыпную, как кролики от выстрела. Одна из них – ему показалось, что это была Доркас Маддл, – побежала по дорожке, прижимая к себе своего ребенка. Джеймс опять было подумал о потерянных часах, но эта реакция была обычной и вряд ли была связана с чем-то, что произошло сегодня.

Верити стояла неподвижно как статуя на пороге вместе со старой бабкой. Кейт Пескоу скрылась в доме. Старуха смотрела на Джеймса, на лице ее читались недоверие и угроза. Верити, видя, как разбегаются другие женщины, выглядела смущенной и слегка испуганной.

Джеймс остановил коня около дома и спешился.

– Добрый день, бабушка, – сказал он, – здравствуйте, Верити.

Она удивленно посмотрела на него, услышав, как он назвал ее по имени, но если он собирался поддерживать легенду о дальней родственнице, более официальное обращение прозвучало бы неуклюже.

– Добрый, – ответила бабушка, а после короткой паузы добавила: – Милорд.

Она знала его с колыбели и, обращаясь, редко называла титул, только в том случае, если рядом были люди.

Джеймс повернулся к Верити:

– Я не знал, что вы собираетесь сегодня в Сент-Перран.

– Она пришла дать нам лекарства от зимней простуды и все такое, – заявила старуха Пескоу сварливо, – за что мы ей особенно благодарны, потому что нашего Трефузиса сейчас нет.

– Очень мило с твоей стороны, Верити, – сказал Джеймс. – Разреши мне проводить тебя до дома?

– Да, конечно, – ответила Верити и явно заволновалась, подумав об этом. – Спасибо. – Она повернулась к бабушке и тепло улыбнулась: – Большое вам спасибо за гостеприимство.

– Можешь приходить в любое время, дитя. Дверь всегда открыта, а я всегда дома.

– Я зайду примерно через день, – сказала Верити, – и принесу снадобья. Я пообещала еще нескольким семьям. Не забывайте пользоваться мазью, которую я принесла.

– Не забуду. Еще раз благодарю тебя за нее. А ты, Джеймс, – она произнесла его имя как «Джамз» на старый корнуэльский манер, – заботься о Верити Озборн, слышишь меня?

– По-прежнему следишь, чтобы всем было хорошо, бабушка?

– Кому-то надо этим заниматься.

Джеймс улыбнулся, и выражение ее лица смягчилось.

– Я буду хорошо о ней заботиться, бабушка, не волнуйся. Идем, Верити. – Он протянул руку и взял ее корзинку. Потом, держа Кастора под уздцы, пошел рядом с Верити по тропинке.

Некоторое время они шли молча, затем он повернул голову и увидел, что Верити за ним наблюдает. Она опустила глаза и покраснела.

– Извините, – сказала она, – просто вы меня удивили.

– Тем, что приехал в Сент-Перран?

– Нет, не этим.

– Чем же?

Верити подняла голову и встретилась с ним взглядом. Ее большие ясные карие глаза смотрели без страха.

– Тем, что улыбнулись. Вы улыбнулись бабушке.

Джеймс пожал плечами и отвернулся.

– Я знаю ее всю жизнь.

– Просто я... я никогда не видела, чтобы вы улыбались.