Лаура Паркер - Опьяненные страстью Страница 28

– Во Франции дуэль считается искусством. Чем был вызван этот поединок?

Выражение лица Оделии изменилось.

– Не припомню, но, полагаю, ссорой из-за женщины, как обычно. Лорд д’Арси победил, однако был вынужден на следующий же день уехать за границу. Странно, почему я до сих пор не знала, что он вернулся? Наверное, он стремится сохранить свой приезд в тайне. Если верить слухам, д’Арси – на редкость страстный мужчина. Он приобрел скандальную репутацию.

– Почему?

Оделия усмехнулась:

– Говорят, что он заманивает женщин в постель ловчее, чем кошки ловят мышей. Достаточно просто попасться ему на глаза, чтобы добиться его внимания.

– Значит, я без труда сумею увлечь его.

– О, об этом можешь не беспокоиться, детка. – Оделия поправила кружевную оборку чепчика, под который на ночь убирала локоны. – Неприятности начнутся позднее. Не забывай, кошки едят мышей. Если он хоть в чем-нибудь похож на своего отца…

– Кто его отец?

– Он уже умер. Погиб от раны в сердце, оставленной рапирой мужа-рогоносца. – Оделия продолжала прихорашиваться. – Говорят, покойный лорд д’Арси находил особое удовольствие в совращении добродетельных жен, поскольку совращать распутных слишком скучно.

– Понятно, – вздохнула Мадлен. – А его сын сказал тете Анриетте, что невинность не привлекает его, поскольку девственница наверняка воспылает к нему любовью.

– Не верь ему. Ты слышала боевой клич закоренелого холостяка, – с усмешкой превосходства объяснила Оделия. – Он боится попасть в брачные сети. А что касается остального – мужчины обожают игру в соблазнение.

– Значит, я стану игрушкой?

– Не забывай, мы говорим об отце д’Арси. Но пожалуй, репутация нынешнего маркиза свидетельствует об унаследованном обаянии. Ричард говорит, что мужчина, способный увлечь любую женщину, какую только пожелает, не в состоянии питать сильные чувства ни к одной из них.

– Любопытная мысль, – натянуто-жизнерадостным тоном отозвалась Мадлен. – Вы уже помогли мне – ведь я так невежественна! Кстати, что означает «нафаршировать»?

Оделия покраснела.

– Где это ты услышала такую гадость?

– Значит, это непристойное выражение? Так я и думала.

– Оно обозначает интимные отношения мужчины и женщины.

Мадлен нахмурилась. Так вот почему миссис Селдон поддразнивала ее весь день в ожидании прихода лорда д’Арси!

– Скажите, а любовница – женщина, отдающая свое тело в обмен на деньги?

– Нет, только не на деньги! Любовница – не проститутка! – поспешила защититься Оделия. – Я ни за что не согласилась бы продать себя мужчине, даже Ричарду. Я просто не могу – ведь и у меня есть гордость! Но мой Ричард так силен, галантен и добр, он так любит меня! Поэтому я тоже люблю его и отдаюсь ему. В знак благодарности он подарил мне этот дом и каждую неделю преподносит новое платье. Он даже пообещал, что после свадьбы у меня будет собственный экипаж.

Мадлен не совсем поняла разницу, но предположила, что к подобному образу мысли надо привыкнуть и что вскоре она овладеет этим искусством.

– Вряд ли лорд д’Арси полюбит меня настолько, чтобы подарить экипаж.

– Почему же? – Оделия окинула ее взглядом. – У тебя незаурядная внешность, я бы назвала ее континентальной. Особенно хороши эти короткие темные кудри. Если верить слухам, лорд д’Арси отличается изысканным вкусом. Ты наверняка ему понравишься.

Мадлен смущенно поправила свои подстриженные волосы.

– Даже если он обратит на меня внимание, я не знаю, каким образом заставить его предложить мне карт-бланш… или как это по-английски?

– Предоставить полную свободу действий, – подсказала Оделия.

– Верно! Я должна получить ее, и как можно скорее.

– Это потребует нешуточного труда. Как ты намерена познакомиться с ним?

– У меня есть план. На него меня навело одно замечание лорда д’Арси, но боюсь, вы сочтете меня сумасшедшей…

– Тем лучше! – Оделия уселась поудобнее и потянулась за чашкой. При виде озаренного лукавой улыбкой лица Мадлен Оделия задумалась о том, как ей пришло в голову принять эту удивительную девушку за монахиню. – Рассказывай, а я помогу тебе, чем смогу. О, обожаю романтические интриги!

– О Господи! – терзаясь угрызениями совести, Анриетта уронила прочитанную записку и тяжело опустилась в ближайшее кресло. – Бедняжка! Это я толкнула ее на такой шаг. Но кто бы мог подумать, что дочь одной из сестер Фокан… – Некоторое время она молчала, борясь с чувствами. – Нет, эта девчонка просто-напросто бросила нас в беде!

– Напрасно мы ждали, что она согласится помочь нам, – рыдала в платок Жюстина. – Что мы теперь скажем Ундине?

– Подумать только – вернуться в монастырь, не сказав нам ни слова! Оставив только записку! – Подбородок Анриетты мелко дрожал, несмотря на все попытки сохранить достоинство. – Это неслыханно! Жестоко!

Когда у двери зазвонил колокольчик, ни одна из сестер не пошевелилась. Они не ждали возвращения Мадлен. Значит, им предстояли дальнейшие неприятности.

– Письмо от лорда д’Арси, – объявила миссис Селдон, не спеша совершив путешествие от входной двери до гостиной. – Кому отдать его?

Анриетта протянула руку.

– Ты не хочешь вскрыть конверт? – спросила Жюстина, видя, что сестра отложила письмо в сторону.

– Что бы ни было в этом письме, оно пришло слишком поздно, – с горечью произнесла Анриетта. – Себастьян подвел меня. Мадлен сбежала.

Жюстина схватила письмо.

– Дай-ка мне взглянуть. – Она вскрыла конверт и вытащила лист бумаги. – О Господи! – благоговейно прошептала она. – Чек на пятьсот фунтов!

Светило теплое сентябрьское солнце. Через несколько недель должна была наступить осень, холоду предстояло вытеснить приятное тепло. А пока побережье Кента купалось в золотых, почти летних лучах.

Кучер нахлестывал лошадей, торопясь доставить на место последнюю пассажирку. Впереди расстилалось море, где-то вдалеке сходящееся с небом.

Мадлен не винила кучера за желание поскорее покончить с работой. Она была бы не прочь прогуляться пару миль под солнцем, если бы знала здешние места. Единственное, о чем она жалела, – о письме, оставленном тетушкам. В нем она объясняла, что возвращается в монастырь. Теперь им и в голову не придет, что племянница по доброй воле бросилась в объятия любовника, выбранного ими для нее.

Мадлен обводила праздным взглядом окрестный ландшафт, живые изгороди, пастбища и поля, издали напоминающие разноцветные квадратики материи на лоскутном одеяле. Постепенно обжитые места сменились безлюдными болотистыми низменностями, над которыми стоял аромат дикого тимьяна и каменника. Ветер доносил со стороны моря крики чаек. Постепенно небо сменило привычный оттенок на дымчато-металлический блеск над проливом.