Сюзанна Энок - Грех и чувствительность Страница 28

Валентин пожал плечами, не в силах спорить с этим.

– Я просто пытаюсь выплатить свой долг Мельбурну и освободиться, чтобы снова предаться пороку и распущенности.

– Хм. Тогда, и в самом деле, ее просьба должна облегчить тебе это дело.

– Я не понимаю…

– Я имею в виду, если она будет думать, что учится чему-нибудь порочному от тебя, то она не сможет в это же время расхаживать по залам и вызывать замешательство, не так ли? И тогда, будем надеяться, Мельбурн придет в себя и положит конец этому соглашению до того, как Элинор на самом деле сделает что-то сомнительное.

Было уже поздно делать это. Нелл действовала сама по себе, и ничто, кроме собственного носа, не довело ее до неприятностей. А с его помощью, и даже без его активного участия совершенно невозможно предсказать, что может случиться.

Валентин пришел к выводу, что сегодня вечером ему стоило остаться дома. Не хватало только того, чтобы кто-то еще начал поощрять его проводить время с Элинор, в то время, как самым правильным было оставаться как можно дальше от нее.

– Возможно, вы не захотите, чтобы она проводила время со мной, – заявил он. – Во всяком случае, на публике. Я – развратник, о котором мамаши предупреждают своих дочерей.

Шей усмехнулся и хлопнул маркиза по плечу.

– Да, но, в данный момент, ты – наш развратник, разве не так? И тебе известны правила, которые действуют в отношении Нелл.

С последним вздохом здравого ума, Валентин произнес еще один протест.

– Это не то, что Мельбурн просил меня делать.

– Будет именно этим, как только я вернусь домой и все ему расскажу.

Нахмурившись, Валентин поднялся на ноги.

– Я предупреждаю тебя, Шей. Это – плохая идея.

– Нет, это превосходная идея, потому что ты знаешь, что происходит. Элинор уже попросила тебя помочь ей, и ты один из наших близких друзей, так что мы знаем, что с тобой ее репутация будет в безопасности. – Он снова хихикнул. – Сестра, наверное, единственная женщина, чья репутация будет с тобой в полной безопасности.

– Ха-ха, – проворчал Валентин, и направился к дверям.

Он очутился в точности там, где не хотел быть – в центре семейной ссоры, к тому же с обязательствами с обеих сторон. И на одной стороне было четко выраженное вожделение.

Самый безопасный, наиболее логичный путь, кажется, состоит в том, чтобы изобразить из себя плохой пример, каким он в высшей степени и был, таким образом, убедив Элинор, что ей лучше всего вернуться в безопасность под крыло Гриффинов. Тогда это станет ее собственным решением отказаться от его услуг, и одновременно концом ее восстания, а также освободит маркиза от обязательства по отношению к Мельбурну.

Валентин задержался в дверях, чтобы бросить взгляд на Элинор, беседующую с сестрами Хаусен. Низ его живота напрягся от нексрываемого вожделения. И дьявол опять засмеялся.

– Он опаздывает, – заметила Элинор, вышагивая по прихожей.

– Да, миледи, – ответил Стэнтон, повернув голову, чтобы наблюдать за тем, как она шагает взад и вперед.

Девушка чувствовала себя восторженной и взволнованной, а необходимость скромно сидеть в утренней комнате, дожидаясь приезда Деверилла, сводила ее с ума. Даже когда она металась по комнате, ее ноги двигались только с четвертью той скорости, с которой в голове пролетали мысли.

Было очень много здравого смысла в том, чтобы завербовать маркиза для своих планов. Если Элинор хочет научиться, как быть беззаботной, то кто лучше научит ее этому, как не самый беззаботный человек в Лондоне? Важным было также то, что каждый человек, которого он знал и который ему нравился, тоже должен обладать такими же качествами. Так что, вероятно, именно Валентин сможет указать ей на будущего мужа. Она определенно не собирается выходить замуж за кого-то из той скучной, унылой толпы, только потому, что Мельбурн разрешил им разговаривать с ней. Да, она чувствовала, что ее влечет к лорду Девериллу, но это не имело ничего общего с ее решением включить его в свои планы. Совершенно ничего общего.

Единственное, что ее беспокоило, точно таким же, как приятное возбуждение в его присутствии, было то, что маркиз – друг ее братьев. Деверилл был относительно безопасен, и Элинор была с ним давно знакома. И он, как и многие другие друзья ее братьев, знал правила.

– Правила, – проворчала она, поправляя во время ходьбы свою шляпку так, чтобы она сидела на ее голове под чуть более легкомысленным углом. Вот почему ей нужна была помощь Валентина, чтобы встретиться с кем-то новым. Правила. Те самые правила, в которых говорилось о том, что нельзя прикасаться к Нелл, нельзя всерьез считать ее женщиной, а только ничем иным, как… как щенком. Да, именно так, нужно трепать ее по голове и отсылать прочь с увещеванием о том, чтобы она была хорошей девочкой.

К черту это все, она устала быть хорошей девочкой. Правда, стоит признать, что ее первый опыт был ужасно неудачным, но Элинор больше не будет столь опрометчива в выборе компаньона или в выборе мероприятия.

Спортивный двухколесный экипаж свернул на подъездную дорожку. Элинор вышла в портик, и выдохнула, когда маркиз Деверилл остановил хорошо подобранную пару серых лошадей. Он был одет в элегантный серый сюртук, черный жилет и брюки. Маркиз выглядел бы как настоящий джентльмен, если бы не дьявольский блеск в его зеленых глазах.

– Доброе утро, – произнес он, снимая свою серую касторовую шляпу, в то время как его ливрейный грум спрыгнул с запяток, чтобы придерживать лошадей.

– Вы опоздали, – пожаловалась Элинор, главным образом для того, чтобы дать себе несколько мгновений и полюбоваться на него, а потом напомнить себе, зачем она потребовала его присутствия.

– Я подумал, что это имеет что-то общее со свободой, – ответил он, растягивая слова и спрыгивая на землю. – Я решил не ограничивать себя и остаться в постели этим утром, – маркиз усмехнулся ей. – Я метался и ворочался всю ночь.

Чем бы он не дразнил ее, она должна принять его вызов; как еще можно научиться, если не на примере?

– И что же было причиной беспокойной ночи? – спросила Элинор.

– Очень привлекательная де…

– Валентин, – прервал его Себастьян, проходя мимо сестры и спускаясь по ступенькам, чтобы протянуть другу руку.

– Мельбурн. Леди Элинор и я собираемся прокатиться.

– Я заметил, – герцог перевел взгляд на Элинор. – Могу ли я попросить, чтобы ты вернулась достаточно рано, чтобы присоединиться к Пип и ко мне, когда мы отправимся на чай к тетушке Тремейн?

Тетушка Тремейн. Ради Бога, она же их единственный близкий кровный родственник, самая близкая родня со стороны матери, и Элинор совершенно забыла о том, что они собирались к ней на чай.