Джойс Данвилл - Ферма Гринфингерс Страница 28

На обратной дороге, трясясь в автобусе, Сьюзан внезапно почувствовала уверенность в том, что нечто обязательно случится.

И оказалось, Деннис Турлс вернулся в «Гринфингерс».

Первыми словами Денниса были:

– Сью, где Кэти?

– Уехала на каникулы, Деннис.

– Не может быть. Она не могла. Не сейчас. Ведь… ведь она всегда здесь.

– Но не в этот раз. Не мечись, как лев в клетке. Что-то не так?

– Все.

– Тогда сядь.

– Если Кэтлин здесь…

– Ее нет.

Наконец он опустился на кованую железную скамейку.

– Чертовски неприятная ситуация, – пробурчал он. – Кто-нибудь покупает эту гадость?

– На прошлой неделе мы продали четыре. Деннис, что случилось? Как обычно?

Он взглянул на нее печально, но с некоторой насмешкой.

– Ты уже знакома с моей репутацией, – вздохнул он. – Да, как обычно. Только эта помощь пропала впустую.

– Расскажи!

– Это старая история.

– Ты хочешь сказать, что влюбился или как ты там это называешь, в Андреа?

– Да.

– А теперь разлюбил?

– Разлюбил, как только уехал из Брисбена. Мы замечательно провели там время. В Брисбене просто невозможно не быть влюбленным, если ты меня понимаешь.

– Нет, Денни.

– Это… это был праздник от начала и до конца. Андреа – вдали от пристального контроля Пита, и я…

– Ты?..

– О, я не знаю, Сьюзан. Должен признать, я не был вдали от чего-то. Я просто оказался дураком высшего сорта, как обычно. Иногда мне кажется, что я таким и умру.

– Продолжай!

– У нас даже не было времени подумать. Мы просто резвились, как дети, и любовались луной. Там, в Квинсленде, большие луны. Они наводят вас на разные мысли.

– Да?

– Мне казалось, что все происходящее вокруг это не сказка, а реальность.

– А разве нет?

– Как только в Брисбене Андреа простилась со мной, я перестал думать о ней. Я хочу сказать, ее образ поблек. Конечно, я помнил, как мы прекрасно провели время. Но когда я попытался воссоздать ее внешность, то не смог. Она ушла безвозвратно. Помню, я где-то прочитал примерно следующее: «Когда я пытаюсь отвлечься от вещей, окружающих меня, то вижу лишь твое лицо». Ну вот. Я не видел ее лица, Сьюзан.

– Ты же знал, как все кончится!

– Полагаю, в глубине души действительно знал, но не нашел времени как следует подумать об этом.

– Итак, Деннис, если ты признаешь это сейчас, почему же такое беспокойство?

Он снова вскочил и принялся мерить комнату шагами.

– Потому что у меня действительно проблемы. Это все она. Тепличная орхидея.

– Андреа?

– Кто же еще? Андреа все еще привязана ко мне. Что мне делать, Сьюзан? Она хочет продолжения, а я уже остыл. Меня просто надо высечь за собственный идиотизм. И каково теперь, вернувшись в кои-то веки, не застать Кэти? Сьюзан, ты должна мне помочь. Что делать?

Тихо тикали часы, равномерно отсчитывая минуты. Сьюзан наблюдала за Деннисом. Он все ходил взад и вперед, затем уселся на угол каменных солнечных часов.

– Сломаешь, – автоматически заметила она, указывая на кованую железную скамейку.

– Так же, как ломаю сердца. – Но тон его вовсе не звучал торжествующе, скорее жалобно, и она воздержалась от комментариев.

Подождав, пока он займет более удобную позицию, она сказала:

– Ты уверен, что не делаешь из мухи слона, Деннис?

– Хотелось бы. Но нет, Сьюзан. Андреа выпала за борт точно так же, как и я. Только в отличие от меня она не вскарабкалась обратно. Не могу описать эту девушку. Когда я увидел ее, Андреа показалась мне какой-то потерянной. Без якоря, что ли. Я, должно быть, явился для нее тем маяком, на свет которого она бросилась, не задумываясь.

– Это ты – якорь? Ну, уж вряд ли. Скорее, ты плот, который сам нуждается в спасительном якоре, Деннис.

Он взъерошил волосы, превратив их в некое подобие колючек у дикобраза. «Симпатичные колючки», – подумала Сьюзан с теплотой. Он все еще оставался маленьким мальчиком, и она знала, что всегда будет с нежностью к нему относиться.

– Деннис, что делает тебя таким?

– Не знаю. Я сам себе неприятен. Здесь, дома, я чувствую себя отлично, спокойно и радостно. Но мне необходима чья-нибудь твердая, направляющая рука. Тогда я смогу быть положительным и надежным.

– Когда-нибудь тебе все же придется надеяться только на себя.

– Будет лучше, если кто-то встанет рядом. Но это бессмысленный разговор. Сьюзан, что мне делать?

Молчание, долгое и безнадежное, затем Сьюзан осторожно спросила:

– Как… как далеко это зашло, Деннис?

– Достаточно далеко. – Он заметил ее быстрый взгляд и слегка покраснел. – Нет, не то, что ты думаешь, Сьюзан.

– Понятно. Вы говорили о женитьбе?

– Да. Я говорил тебе, что это было как праздник. Большая луна, запах жасмина и все прочее…

– И Андреа сказала «да»?

– Она сказала это сотню раз.

– А ты ее спросил сотню раз.

– Ну, наверное…

– Теперь мне все ясно. Просто встреться с ней и объяснись.

– Ты думаешь, все так просто?

– Почему нет?

– А ты бы стала так делать? – Он внимательно посмотрел на нее. – Ты так сделала со Стивеном Мэллингом?

– Да. Это… – Сьюзан замолчала.

Она ведь так не сделала. Сначала уехала, собираясь все объяснить в письме. Остальное было делом времени. В каком-то смысле она оказалась такой же слабой, как Деннис.

Он внимательно наблюдал за ней.

– Видишь, все не так просто, правда? Особенно когда ты любишь кого-то, а я очень любил Андреа. Я думаю, она славная девушка. Мы с ней в чем-то даже похожи. Она тоже плывет по течению. Андреа – это я сам. Ей нужен надежный причал, и я показался ей подходящим на эту роль. Она была очень ранима, вот и все.

– В то время как ты, Деннис, раним всегда.

– Я бы не был таким, имей я свой якорь.

Он пристально взглянул на Сьюзан – или смотрел мимо нее в окно, выходящее в сад. В его глазах плескалась тоска.

– Ничего не могу с собой поделать, – через минуту произнес он. – Думаю, я таким родился.

– Чепуха, Деннис.

– Нет, не чепуха. Это семейная история. Моя мать, – он сделал паузу, – ушла от отца, когда Пит и я были совсем маленькими. Миссис Брэй мне кое-что рассказывала. Мама была очень привлекательной и легкомысленной. Так же, – он пожал плечами, – как и ее младший сын.

– Продолжай.

– Вскоре она умерла. Не могу ничего о ней припомнить. Нас воспитал отец, и он никогда о ней не говорил. Но один из нас неизбежно должен был унаследовать ее характер, и, конечно, это был не Пит.

– Все равно чепуха. Ты можешь напоминать мать, но и от отца унаследовать сдержанность. Наверняка это так, Деннис, иначе бы ты не рассказывал мне все это.

Он на мгновение воспрянул духом, но тут же погас.