Вайолет Уинспир - Пленница в башне Страница 29

— Не думаю, что это произвело бы на него хоть малейшее впечатление, — возразила Ванесса, смущенная тем, что так легко краснела. Словно школьница!

— Он весьма силен, но, раз он тебе не нравится… — И Барбара озорно расхохоталась. — По-моему, это опасно, когда так не любишь мужчину. Нелюбовь — почти ненависть, а ненависть называют оборотной стороной любви.

Тайной любовью, мысленно поправила ее Ванесса, которую неприятно поразила мысль, что по разным причинам ей очень не нравился дон Рафаэль. Спеша уйти от темы, она поспешно предложила:

— Может быть, заняться куклами? Я как раз научилась правильно передвигать их.

Куклы, о которых говорила Ванесса, принадлежали дяде дона Рафаэля. Он устроил миниатюрную сцену и с большим мастерством изготавливал персонажей для некоторых костюмных пьес. Ванессу увлекло это хобби, и они с Барбарой часто забавлялись с чудесными деревянными куклами, костюмы которых были из настоящего бархата, парчи и кружев. Секретарь дона Рафаэля Карлитос тоже был поклонником этого искусства и уже обучил Барбару, как управляться с ниточками. Ванесса, у которой были ловкие руки, быстро переняла все приемы, и обе девушки подумывали о том, чтобы однажды дать настоящее представление.

— К куклам! — согласилась Барбара, и ее темные глаза сверкнули. — Да поживее!

Следующая неделя прошла спокойно, поскольку Лусию Монтес пригласили погостить друзья, жившие дальше в глубине острова, и дон Рафаэль уехал вместе с ней.

В следующий после его отъезда вторник, когда Ванесса и ее воспитанница вернулись с пляжа после утреннего купания, им бросилось в глаза, что атмосфера расслабленности, державшаяся целую неделю, развеялась, как духота после грозы. Суетились слуги. Причина таких перемен стала очевидна для Ванессы, когда она вслед за Барбарой прошла через арочную дверь, ведущую из патио в холл. Вернулся хозяин замка и теперь стоял возле стола, где на подносе лежали пригласительные карточки.

Заслышав голоса девушек, он обернулся и, как обычно, поднял левую бровь, переводя глаза с одной на другую.

— Вы вернулись, крестный! — воскликнула Барбара и нахально добавила: — С делами все в порядке?

— Пока рано говорить, плутовка, — ответил он, и его проницательные глаза насмешливо сверкнули. — Человек сеет семя в надежде на урожай, но только время покажет, взойдут у него цветы или сорная трава. А как твои успехи с новой дуэньей, моя любимая?

— Мы подружились, правда, Ванесса? — Барбара бросила на Ванессу озорной взгляд, и, под влиянием неудержимой радости при встрече с крестным, бросилась к нему и прижалась золотистой щекой к его смуглому лицу. — Мы все скучали без вас, крестный, хотя, когда вы дома, нигде не скрыться от ваших всевидящих глаз.

— Вы скучали? — Он с иронией взглянул на Ванессу. — В самом деле?

— Лусия вернулась вместе с вами? — поинтересовалась Барбара.

— Нет. Ее друзья пожелали наслаждаться ее обществом еще несколько дней и убедили меня вернуться без нее. — Он обхватил Барбару за талию и притянул к себе, так что теперь мог обращаться непосредственно к Ванессе. — Думаю, мисс Кэррол, пора пополнить ваш гардероб. Поэтому вы обе сейчас наденете вместо купальных костюмов приличные платья, а я повезу вас в город грабить магазины.

Барбара вскрикнула от радости. У Ванессы тоже захватило дух, но по другой причине. Она еще не получила ни песеты за свою работу и попыталась намекнуть на это:

— Дон Рафаэль, я могу поехать за покупками как-нибудь в другой раз?

Продолжить ей не удалось, потому что его низкий голос прервал ее так решительно, что она лишилась дара речи:

— Будьте любезны не спорить на эту тему, мисс Кэррол. Сеньора Монтес и другие модницы, с которыми я знаком, одеваются в салоне, который я целиком и полностью одобряю. Я отвезу вас туда, и вы сами, не думая о расходах, позаботьтесь о том, чтобы у вас был приличный гардероб.

— Приличный для дуэньи? — Эти слова вырвались у нее прежде, чем она смогла остановиться.

Он прищурил глаза, и ее как будто одновременно окатили ледяной водой и ошпарили кипятком.

— Вы отлично знаете, что я не отношусь к вам, как к прислуге, — ответил он сквозь зубы. — Как постоянный гость в вашем доме в Ордазе я, естественно, видел, что вы любите красивые платья. Я не настолько каменный, мисс Кэррол, чтобы не понимать, что значит для молодой женщины — потерять все. И мне кажется, что именно наряды могли бы как-то сгладить ваше горе, утрату человека, который заменял вам отца. Я думал, что в вашем сердце достаточно мужества, чтобы начать жить сначала. Так что не будем больше спорить об этом.

Его взгляд мгновенно смягчился, и в нем промелькнул насмешливый огонек.

Барбара, стоя в объятиях крестного, с интересом наблюдала за обоими участниками словесной перепалки.

— Они бьются, как голубка с леопардом! — нахально прошептала она. — Можно продавать билеты на эту корриду и неплохо заработать.

Ванесса же, не слишком похожая на голубку со своими пламенно-рыжими волосами, зелеными глазами и пылающими щеками, нашла, что в доне Рафаэле действительно было что-то от леопарда, особенно, когда он, откинув голову, расхохотался над удачной шуткой падчерицы. В его гибкой фигуре, облаченной в безукоризненный серо-стальной костюм, заключалась скрытая сила, которая проявлялась в неутомимой энергии. А в его движениях чувствовались вкрадчивость и мягкость, порой таившие в себе угрозу: он мог мурлыкать, но мог и разорвать.

— Даю вам обеим десять минут, чтобы переодеться. Живо по комнатам!

«Как будто разговаривает с детьми», — подумала Ванесса, намереваясь подниматься по ступеням как можно дольше. Но Барбара схватила ее за руку и бегом потащила за собой. Переодевшись в своей комнате в одно из платьев, которые великолепно смотрелись на Барбаре, но ей самой совсем не шли, она почувствовала, что ей не хватает воздуха. Быстрый подъем по лестнице, так же как и раздраженный взгляд дона, которым он ответил на шутку о платьях, подходящих для дуэньи, не объясняли этого удушья. Нет, это ощущение больше напоминало радостное предвкушение. А почему бы и нет? Ведь она была женщиной, любила хорошо одеваться и сейчас собиралась в магазин, наверное самый лучший на острове, чтобы экипироваться. К тому же ей предоставили полную свободу действий.

Она провела расческой по волосам, потом встретила в зеркале свой взгляд и прикусила нижнюю губу, на которой едва заметно билась жилка. «Тебе не нужно было огрызаться на него, — упрекнула она свое отражение. — Не удивительно, что он от тебя не в восторге и вот-вот начнет считать тебя пренеприятной сварливой особой».