Кэтрин О`Нил - Последний разбойник Страница 29

– А ты в свою очередь превратил их – я имею в виду железные дороги – в орудие своей мести.

– Верно.

– Грустная история.

– Почему?

– Сама не знаю. Может быть, потому, что все это касается людей, которых я знаю. Моей семьи, моих друзей. У меня такое чувство, что я живу среди мертвецов. Или, что еще хуже, что я сама – такой же мертвец.

– Давай-ка вернемся к Кавендишам. Ты только вспомни, о чем говорят на этих балах и маскарадах. Ни слова живого, ни единой мысли! Все – продажные, жадные, безнравственные твари. Ты говоришь, что была одной из них. Из тех, кто по субботам ходит в церковь, чтобы спокойно грешить все остальное время. Подумай-ка хорошенько, Кристина, и ответь мне – хотела бы ты оставаться среди них до конца жизни?

– Но ведь это и твой круг, Ричард.

– Только отчасти. Да, я не противник Англии, ведь и в моих жилах течет английская кровь. Я только против того, что эти аристократы делают со страной. Ты с твоим умом – редкое исключение на их фоне.

– Что ты подразумеваешь под умом? – спросила Кристина.

– Умение услышать чужое мнение и научиться чему-то.

Они помолчали. Еще никогда Ричард не говорил так серьезно и так многословно.

– Хорошо, – наконец сказала Кристина. – Я постараюсь подготовить тебя к вечеру у Кавендишей. И давай займемся этим уже сейчас. Нужно будет послать Бобби в Лондон за гримом и прочим. Я же не волшебница, а всего лишь одна из презираемых тобой аристократок. Я не смогу сотворить чудо из ничего, – лукаво закончила она.

Маскарад был в полном разгаре. Сияли тысячи свечей, негромко звучала музыка. Бальный зал был заполнен ярко одетой, лениво перемещающейся из угла в угол публикой. Наибольшее оживление царило внизу, где слуги, одетые в ливреи, встречали прибывающих гостей.

Кристина вдохнула знакомый аромат роз – Кавендиши всегда гордились своими розами – и от этого запаха почувствовала неожиданное возбуждение.

На ней было кремовое бархатное платье без рукавов, украшенное нашитыми бриллиантами и мелкими алмазными блестками, переливающимися при свете свечей.

Локоны она прикрыла белым, высоко зачесанным париком, тоже украшенным бриллиантами. На лице – кремовая, в тон платью, маска.

Появление Кристины произвело впечатление на всех присутствующих. Такого эффектного наряда не было ни на одной из дам. Ее платье сочетало в себе романтический стиль с элегантностью. В нем она казалась скорее француженкой, чем англичанкой, чего, собственно, и добивалась.

Музыка звучала достаточно тихо, чтобы гости могли разговаривать, но в то же время достаточно явственно, чтобы под нее можно было танцевать. Проходя по залу, Кристина прислушивалась к разговорам.

Капитан был прав. Обсуждалась все та же обычная чепуха: погода, туалеты, последние светские сплетни. И все это с таким серьезным видом, словно речь шла о жизненно важных вещах.

И хотя Кристина выросла среди этих разговоров, сейчас ей казалось, что она смотрит какую-то абсурдную пьесу.

«А ведь Ричард прав, – снова подумала она. – Я теперь понимаю, почему они всегда так тянулись ко мне. Я была не похожа на них, и эта непохожесть притягивала их внимание, развлекала. Но никто из них так по-настоящему и не понял меня».

Теперь Кристина точно знала, что, как бы ни сложилась ее судьба, она никогда не вернется в этот круг.

Время было рассчитано точно. Когда часы начали бить десять, зазвучали фанфары, и дворецкий торжественно провозгласил: «Его королевское высочество принц Уэльский!»

Изумленный вздох прокатился по залу. Никогда еще принц не приезжал в столь ранний час! Гости принялись суетливо поправлять костюмы и маски.

Появился принц.

Кристина осмотрела вошедшего внимательнее, чем кто-либо. Безукоризненная работа! Ни один человек не узнает в нем Ричарда Уайклиффа. Она свое дело сделала. Теперь слово за ним.

19

Капитан не глядя сунул свою шляпу дворецкому, но оставил на руках белые перчатки. Так и было задумано. Руки могли выдать его, так как были слишком красивы и не имели ничего общего с руками Берти.

Паника, охватившая всех в связи с неожиданным приездом принца, улеглась и сменилась громкими славословиями в его честь. Капитан вел свою роль просто превосходно. Недаром они с Кристиной провели столько времени за репетициями. Шел он важно, неторопливо, лениво приветствуя своих раболепных подданных. Что и говорить, он прекрасно усвоил все манеры Берти. Кристина наблюдала за ним с законной гордостью. Нет, честное слово, сам Берти не смог бы сыграть себя так убедительно, как делал это сейчас Капитан.

Остановившись, он громогласно потребовал стакан вина. Какой-то молодой человек в костюме рыцаря Ланселота бросился со всех ног исполнять высочайшее повеление. Принесли вино. Принц высоко поднял серебряный кубок, величественно осмотрелся, пожелал всем здравствовать и выпил.

Кристина не могла отвести от него глаз, но тут перед нею возник юноша в костюме пажа, чтобы пригласить на танец прекрасную незнакомку.

– На балу только о вас и говорят, – сказал юноша. – Как о Золушке. Гадают, кто вы на самом деле и чье лицо скрывается под этой маской.

– В таком случае зовите меня просто Золушка, – прошептала она своему кавалеру.

– А могу ли я рассчитывать на ваше признание? – спросил юноша и крепче обнял Кристину за талию. – Я сохраню вашу тайну и буду нем, как могила.

Он придвинулся еще ближе. «Слишком близко», – решила Кристина. Она уперлась в грудь юноши своим пальчиком, затянутым в кремовую перчатку.

– Боюсь, что не смогу исполнить ваше желание, – с этими словами она оставила озадаченного юношу.

Однако через минуту Кристина уже оказалась в объятиях следующего кавалера. Затем еще одного и еще одного. Партнеры менялись один за другим: молодые, постарше и совсем пожилые.

Одних она узнавала по голосу, других – по запаху, третьих – по драгоценностям. От лорда Дартона, например, как всегда, пахло лимоном, а сэр Роджер шепелявил. Партнеры по танцам менялись, но неизменными были комплименты, стремление понравиться, завоевать, затащить в свою постель.

Сердце Кристины тревожно подпрыгнуло, когда она увидела Оскара. Он пробирался через толпу танцующих с заносчивым видом, одетый в странный костюм – пародию на древнегреческую тогу. Оскар так хорошо знал ее, что, пожалуй, был единственным, кто мог разгадать тайну кремовой маски.

К счастью, кто-то остановил Оскара и поинтересовался, что он думает о последней выставке картин. Оскар незамедлительно оседлал своего любимого конька. О живописи он мог говорить часами.

Кристина поспешила отойти подальше и оказалась среди небольшой группы гостей, в центре которой находилась… ее мать.