Карин Монк - Ведьма и воин Страница 3

Макдан несколько секунд испытующе смотрел на нее, лениво поворачивая на сверкающем кинжале надкушенное яблоко. Вне всякого сомнения, он размышлял, действительно ли она была способна совершить все то, в чем ее обвиняют. Гвендолин не отрывала от него взгляда, стараясь понять, почему он собирался выкупить ее. Лицо его оставалось спокойным, но во взгляде чувствовалась напряженность. Его изучающий взгляд раздражал ее. У нее возникло чувство, что он хочет проникнуть за защитный барьер ее ярости. Волна жара захлестнула ее, дыхание стало прерывистым. Макдан рассматривал ее еще несколько секунд, а затем внезапно опустил взгляд на яблоко и принялся есть его, как будто девушка больше не представляла для него интереса.

Потрясенная и оскорбленная, Гвендолин отвела взгляд.

Максуин продолжал оглашать список выдвинутых против нее обвинений. Остальные слушали, шумно выражая свое одобрение и время от времени прерывая лэрда, чтобы выкрикнуть новое ужасное обвинение. Похоже, все члены ее клана, от грудных младенцев до глубоких стариков, собрались во дворе замка, чтобы присутствовать при ее смерти. Судя по радостному возбуждению, написанному на их лицах, они верили, что в этот день исполняют волю Господа. Гвендолин скользнула взглядом по этим лицам, тщетно ища хотя бы искорку жалости или сострадания. Сколько Гвендолин себя помнила, Максуины боялись и избегали ее. Здесь не было ни одного человека, которого она могла бы назвать другом и кто испытывал бы симпатию к ней. Она заметила еще одного незнакомца. Вероятно, это воин Макдана, поскольку он в таком же желто-зеленом пледе. Он был огромным, похожим на медведя, с длинными огненно-рыжими волосами и густой рыжей бородой. Его могучие плечи помогли ему проложить дорогу в толпе, и теперь он стоял прямо перед помостом, пьяно покачиваясь, продолжая попивать из кубка с элем. Темная жидкость стекала по его лицу и груди, пропитывая рубаху и плед и проливаясь на землю. Наконец – похоже, его огромное тело больше не могло вместить ни капли эля – он опустил кубок, вытер ладонью рот и рыгнул. Такой громкой отрыжки Гвендолин никогда в жизни не слышала.

Толпа взорвалась от смеха, вынудив лэрда Максуина умолкнуть и в замешательстве поднять глаза от свитка.

– Прошу прощения, Максуин, – грубым голосом извинился воин, – превосходный эль.

С этими словами он снова поднял кубок и прижал к губам.

Гвендолин с отвращением отвела от него глаза и заметила еще одного воина Макдана в окне второго этажа замка. Он свесил свои тонкие ноги, свободно раскачивая ими. По сравнению со своим огромным товарищем этот худощавый парень выглядел эльфом, и только редкая каштановая растительность на щеках свидетельствовала о том, что это не мальчик, а мужчина. Несмотря на то что ему удалось занять довольно удобное место для наблюдения, он увлеченно строгал деревянную палочку и, казалось, совсем не интересовался разворачивающейся во дворе замка драмой.

Еще один воин Макдана, красивый мужчина с темными волосами и аккуратно подстриженной бородой, небрежно прислонившись к окружавшей замок стене, откровенно флиртовал с дочерью лэрда Максуина Изабеллой. Вне всякого сомнения, Изабелла была очарована им. Он непозволительно близко наклонился к ней и, почти касаясь губами волос девушки, что-то шептал ей на ухо. Она в притворном ужасе подносила ладони к щекам и довольно хихикала. Гвендолин с раздражением наблюдала за ней. Единственной дочери лэрда Максуина всю свою жизнь приходилось беспокоиться лишь о том, какое платье надеть и которого из множества претендентов на ее руку выбрать.

Пока Безумный Макдан и его воины были заняты тем, что украдкой флиртовали, строгали палочки или напивались до беспамятства, привязанная к столбу Гвендолин ожидала мучительной смерти в пламени костра.

– …Таким образом, гнездящийся внутри нее дьявол должен быть возвращен назад, в пламя преисподней, чтобы она больше не могла сеять болезни и смерть среди людей нашего клана, – закончил лэрд Максуин.

– Сжечь кровожадную суку!

– Быстрее, пока она не успела еще натворить зла!

– Сжечь ее, сжечь ее, сжечь ее… – Крики усиливались, становились похожими на заклинания, и скоро уже весь клан требовал ее смерти.

Вглядываясь в их искаженные лица, Гвендолин поняла всю глубину отчаяния, которое испытала ее мать в тот день, когда ее сожгли на костре. Но мать страдала сильнее, поскольку, умирая, оставляла убитого горем мужа и крошечную дочь. У Гвендолин по крайней мере никого не было. Ее отец умер, избежав тем самым ужасных мук, если бы ему пришлось смотреть, как его ребенок умирает, повторяя судьбу собственной матери. Она пыталась найти утешение хотя бы в этом, борясь со слезами, застилавшими ей глаза.

– Зажгите костер! – громко скомандовал лэрд Максуин, стараясь, чтобы его голос перекрыл шум толпы.

Весь клан воздел руки к небу и разразился радостными криками.

Двое мужчин с факелами выступили вперед. Дыхание Гвендолин стало прерывистым. Она прислонилась к столбу, ища в нем опору: «Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы я потеряла сознание еще до того, как огонь начнет пожирать мою плоть».

Она бросила еще один, полный ненависти взгляд на Роберта. Тот откинулся на спинку своего кресла и наблюдал за ней. На лице его застыло выражение, похожее на торжество, но Гвендолин-то знала, что победа Роберта была мнимой: «Теперь ты никогда не получишь бриллиант, подонок».

Первый факел склонился к земле. Ужас охватил Гвендолин, но она заставила себя сдержать крик.

Один из стражников улыбнулся, приближая факел к сухой траве и веткам.

– Тебе конец, ведьма! – прорычал он. – Отправляйся в огонь…

Она ждала, когда он скажет «преисподней», но из его уст вырвался лишь сдавленный стон. Гвендолин в замешательстве смотрела, как его глаза сначала широко раскрылись, а затем закатились. Стражник со вздохом тяжело опустился на землю и застыл. Из его спины торчала украшенная драгоценными камнями рукоятка кинжала. Факел выпал из его рук.

Второй факельщик с изумлением уставился на своего мертвого товарища, а затем попытался попасть факелом в сухое птичье гнездо у самых ног Гвендолин.

Рыжеволосый пьяный воин слева от нее опрокинул свой кубок с элем, погасив огонь. Затем он с силой опустил пустой сосуд на голову факельщика, повернул его обмякшее тело и мощным толчком в спину отправил в толпу изумленных Максуинов.

– Что такое? – взвился лэрд Максуин, пытаясь разглядеть, что происходит в толпе. – Неужели этот рыжий парень настолько пьян…

– Остановите его! – прорычал Роберт, увидев, что Безумный Макдан поскакал к столбу. Он вскочил на ноги, опрокинув кресло. – Остановите Макдана!