Кэтрин Кэски - Запретные уроки Страница 3

И в этот миг она услышала, как открывается дверь. Сьюзен затаила дыхание.

Лучик лунного света упал на угловатое лицо крупного мужчины, стоявшего не далее как в двух шагах от нее.

Сердце у Сьюзен бешено заколотилось. Прилично ли будет, если ее обнаружат в комнате, предназначенной только для членов семьи, а вовсе не для гостей? К счастью, вся библиотека была погружена во мрак. И если Сьюзен не пошевелится… и не будет дышать, то этот мужчина просто никогда так и не узнает, что она была в библиотеке одновременно с ним.

Но вот он перевел взгляд на нее, и на его губах заиграла улыбка. Сьюзен проследила направление этого взгляда и увидела, что тонкий лучик лунного света падает на ее обнаженное бедро.

— Вот ты где. А то я не мог вспомнить, что ты сказала — то ли в передней, то ли в библиотеке, — прошептал незнакомец, быстро шагнув к Сьюзен. — Выходит, я угадал, да?

Сьюзен застыла на месте, лихорадочно пытаясь решить, что ей теперь делать.

— Приношу свои извинения за то, что заставил тебя ждать. Уезжал на долгую верховую прогулку. Необходимость. Не выношу толпы и всей этой бессмысленной суеты. — Он подошел и остановился перед ней, широко расставив ноги. Резко выбросил вперед руку, провел пальцем по ее щеке, заставив Сьюзен откинуть голову на мягкую подушку дивана.

Сердце трепетало у нее в груди, как пойманная птичка. До смерти напуганная, она открыла было рот, чтобы объяснить: она не та, за которую ее принимают, но губы незнакомца вдруг оказались на ее губах. Дрожь пронизала Сьюзен, когда его язык проник в ее рот, нежно щекоча изнутри щеки, переплетаясь с ее языком. Она ощутила легкий привкус бренди и, пока вдумывалась в это ощущение, даже не заметила, как рука незнакомца оказалась между ее ног, поглаживая бедро. А заметив, сразу же сжала ноги. Мужчина чуть-чуть отстранился от ее губ и издал тихий смешок.

— Ну что ты — ведь не в первый же раз. — Он немного раздвинул ей колени, снова прикоснулся к обнаженному бедру, ласково поглаживая его пальцами, все выше и выше. Вот уже добрался туда. — Я же знаю, что так тебе особенно нравится.

«Боже мой, это чистая правда». С ее губ сорвался тихий стон. «Но откуда же, — от удивления Сьюзен широко раскрыла глаза, — откуда, ради всего святого, это может быть известно ему?» Мысли в голове беспорядочно завертелись, будто сухие листья на порывистом осеннем ветру. «Ведь никто об этом не знает. Кроме Саймона, разумеется… но он же…»

Вдруг он подхватил Сьюзен на руки, и она почувствовала сиденье длинного дивана уже под спиной. Мужчина же стоял над ней, расстегивая жилет, потом бросил его прямо на пол. Еще миг, и он развязал шейный платок, потянул через голову тонкую батистовую рубашку.

Сьюзен всмотрелась в него. Лицо скрывалось в густой тени, но тонкий лучик высветил мускулистую грудь, скользнул по животу и обрисовал красноречивую выпуклость брюк пониже пояса.

Всевышний! Сколько же мужественности в этом человеке! К своему великому смущению, Сьюзен ощутила, как увлажнилась ее плоть между бедер.

Что же это она такое делает? Да, она уже не была невинной девицей, только об этом никто не знал. И позволяла она это одному только Саймону, своему нареченному жениху, который должен был стать ее супругом.

Пока Ватерлоо не разнесло эти мечты в клочья.

Никто не верил, что он переживет первую же ночь после ранения, а тем более выдержит переезд в Англию. Но каким-то образом он сумел все это перенести, пусть лишь для того, чтобы несколько недель корчиться от боли рядом с ней и чуть слышно бормотать самые обидные слова — она знала, что он говорит неправду, стремясь заставить ее уйти. Он жалел ее и не хотел, чтобы она наблюдала его последние мгновения. И было это год назад… сегодня ночью исполняется ровно год.

Незнакомец отодвинулся подальше от света, и Сьюзен почувствовала, как он раздвигает ей ноги. Вот диван прогнулся под его тяжестью, и мужчина двинулся вперед, между ее бедрами.

Теперь она уже не могла рассмотреть его и знала, что и он не видит ее, склонившись и покрывая поцелуями лицо, шею и грудь. Сьюзен закрыла глаза и стала думать о Саймоне. О том, как она тоскует по нему. Как ей не хватает его рядом. Глаза наполнились слезами. Ей казалось, что в ту ночь, год назад, умерла какая-то часть ее самой.

Но в объятиях этого мужчины с ней происходило нечто непостижимое. Трудно было в это поверить, и однако же… чувства снова просыпались в ней. Будто… будто его нежность, его поцелуи на губах, на шее… Боже правый, ей казалось, что он оживляет ее.

И она хотела, чтобы это длилось бесконечно.

Ах, как это низко, но все же и ее тело, и разум нуждались в таком утверждении жизни.

Она резко открыла глаза. Можно позволить себе это! Снова ощутить себя живой. На одну только ночь.

Никто об этом не узнает. Даже ей самой казалось, что это происходит с кем-то другим.

Одна-единственная ночь греха. И ничего больше.

И в этот миг она решилась. Подняла руку, провела рукой по его густым волосам, прижала крепче к себе, отвечая на страстный поцелуй и поглаживая мускулистую грудь.

— М-м-м, — простонал он от удовольствия и подарил ей еще один поцелуй. Слегка откинулся назад, погладил кончиками пальцев ее груди, заставив Сьюзен выгнуться дугой. Потом наклонился, легко коснулся ее живота, затем проник под смятую юбку и стал ласкать бедра. Закатал нижнюю юбку и шелковую нижнюю рубашку. Горячие губы покрывали поцелуями внутреннюю сторону бедер, заставляли ее шире раздвинуть ноги, открыть ему лепестки ее розы.

Сьюзен блаженно закрыла глаза. «О боже, что же это за сумасшествие!» Но теперь она и не пыталась помешать незнакомцу. От его ласк и поцелуев все тело ее напряглось до боли. Благодаря этому человеку она снова чувствовала себя живой — такой, какой когда-то была рядом с Саймоном.

«Ах, Саймон!» Она будет думать только о Саймоне.

Его губы не отрывались от жаркой расщелины. Он всасывал ее соки, похлопывал языком, и все это — уверенно, умело.

«Саймон, Саймон». Сьюзен изо всех сил старалась удержать его образ перед мысленным взором. Разве что Саймон не проделывал вот этого, не проказничал так. Ах, боже! Ох, боже!!!

Теплая волна дрожи накрыла ее с головой. Саймон никогда не дарил ей таких ощущений. Ни разу.

Она затрепетала, когда его пальцы раздвинули лепестки и стали ласково хозяйничать уже внутри нее, слегка сгибаясь, а искусный язык круговыми движениями нежил ее женское естество. Сьюзен застонала и изогнулась, а внутренний жар тем временем все нарастал и нарастал.

Ноги ее стали непроизвольно двигаться. В ней властно росло желание, какое может возбудить только мужчина. Это ощущение было ей знакомо.