Барбара Картленд - Мой ангел-хранитель Страница 3

Но к тому времени, даже если бы Наполеон безоговорочно сдался Британии, ничто не остановило бы волну, которую поднял его гнев. Он считал, что Британия бросает ему вызов, тогда как британцы злились ничуть не меньше и были настороже.

Странная и весьма необычная сцена разыгралась в марте в воскресной гостиной.

Присутствовали маркиз и маркиза де Кастильон.

Наполеон прибыл и тут же набросился на посла Британии:

— Значит, вы решили воевать?

Потрясенный посол дипломатично ответил, что его соотечественники после стольких лет войны слишком хорошо понимают, как благословенен мир.

— Но, — ответил разъяренный Наполеон, — вы заставляете меня начать еще одну многолетнюю войну.

Все присутствующие открыли рты и стали встревоженно переглядываться. Затем Бонапарт сообщил русскому и испанскому послам, что британцы не сдержали слова. Наполеон остановился перед высоким солидным англичанином, потрясая тростью, словно собираясь пронзить его насквозь.

— Если вы наращиваете вооружение, — прокричал Первый Консул, — я тоже стану вооружаться! Если воюете — и я буду воевать! Если вы хотите уничтожить Францию, вам это не удастся!

Посол сохранял внешнее спокойствие, хотя и судорожно размышлял, воспользоваться ли своей шпагой, если Наполеон на него нападет. Он только сдержанно ответил, что его страна не желает ни первого, ни второго, ни третьего.

— Мы просто хотим хороших отношений с Францией, — закончил он.

Наполеон снова взревел и вышел вон, хлопнув дверью.

Но когда де Кастильоны ехали домой, они впервые засомневались, не ошибкой ли было их возвращение во Францию. Казалось, что война, как бы ее ни боялись в обеих странах, все-таки может начаться.

— Они не могут быть настолько глупы, — высказалась маркиза де Кастильон. — Право же, так много семей пострадало, что никто ни с кем не захочет больше воевать.

— Хотел бы я верить, что это так, — ответил ее супруг, — но у меня такое чувство, что Наполеон не успокоится до тех пор, пока не захватит весь мир.

На следующий год, как раз после одиннадцатого дня рождения Жан-Пьера, началась война.

Известие о том, что Королевский военно-морской флот Великобритании захватил в море два французских корабля, привело Наполеона в бешенство. Он тут же приказал арестовать всех британцев, путешествующих по Франции, и схвачено было десять тысяч гражданских лиц.

Люди в спешке и панике пытались скрыться.

Четвертому герцогу Аргайллу удалось пересечь швейцарско-германскую границу, только переодевшись горничной. А один баронет, увлекшийся весьма симпатичной парижанкой, отложил отъезд на несколько часов и оказался осужденным на одиннадцать лет тюрьмы.

Для Жан-Пьера это обернулось своей трагедией.

Среди домашних наставников и преподавателей, нанятых для него отцом, было двое англичан, которых немедля бросили в тюрьму, а двоих гувернеров-французов призвали в армию.

В течение нескольких следующих лет Жан-Пьер получал знания урывками. Отец твердо решил, что мальчик должен быть образован как можно лучше, но обнаружил, что найти хороших преподавателей чрезвычайно сложно.

Сын получал от уроков отца ничуть не меньше пользы, чем от занятий с любым из нанимаемых им людей.

Год спустя Наполеон стал «Императором Франции», и событие это, безусловно, предполагало фантастически красивую и тщательно подготовленную коронацию.

Жан-Пьер, как и все мальчишки его возраста, был в восторге от торжеств, которые проходили в Париже и других городах страны.

Он не осознавал, как расстраивали отца и мать вести о гибели их английских друзей. Один из них был адмиралом Британского флота и погиб, когда его корабль пошел ко дну в битве с французами; другого убили, когда он сражался, чтобы предотвратить вторжение французов на земли Британской империи.

Шли годы, а жителям Парижа на все лады рассказывали о французских победах.

Жан-Пьер, подобно другим мальчикам своего возраста, верил в непогрешимость Наполеона.

Пропаганда успехов императора весьма умело велась по всей Франции, и большинство молодых людей считали его героем, который, несомненно, останется в памяти потомков как величайший полководец, какого только знала армия.

Жан-Пьеру было восемнадцать. Он решал, чему себя посвятить, и тут ему пришло в голову, что он должен отправиться служить в армию.

Наполеон призывал людей в ряды своих войск и подавал это так, будто нет ничего лучше, чем стать частью его храбрейших и прославленнейших полков.

Вернувшись на короткое время с поля битвы в Париж, император присутствовал на званом вечере необычайного размаха и красочности, который давали в его честь.

Жан-Пьер спросил Наполеона, можно ли ему вступить в ряды одного из его полков. Молодой человек не посоветовался с родителями, прежде чем сделать это, и заметил, что стоявший рядом отец словно окаменел при этих словах.

Император был доволен, решив, что ему отнюдь не повредит, если рядом с ним будет сражаться представитель Ancien Regime.

Большинство аристократов не желали с ним связываться.

— Конечно же, мой милый мальчик, — сказал Наполеон. — Я буду рад, если ты отправишься в мой самый лучший полк и покажешь миру, что ты такой же хороший воин, какими были многие твои предки.

Маркиза плакала, а отец Жан-Пьера был разгневан.

Но они уже ничего не могли сделать.

Молодой человек действовал, повинуясь минутному порыву, и вскоре сам понял, что совершил ошибку. Но было слишком поздно.

По указанию императора Жан-Пьер получил звание лейтенанта элитного кавалерийского полка.

Молодого человека передали в распоряжение командиру, с оговоркой, что это привилегированный новобранец, в котором лично заинтересован император.

Жан-Пьер должен был признать, что сначала все казалось ему захватывающим и новым. Он учился ведению боя и командованию подчиненными…

Через шесть месяцев после того, как Жан-Пьера зачислили в полк, Наполеон напал на Россию. Вскоре Европу потрясла новость, что войска императора Франции, преодолевая жесточайшее сопротивление, приближаются к Москве.

Бонапарт продвигался стремительно, желая принудить русского царя сдаться до наступления зимы. Париж и Лондон затаили дух, когда долетела весть, что Наполеон занял Москву, победив русских в крупнейшем сражении под Бородином.

Для Жан-Пьера марш в Москву оказался тяжелым, но в то же время самым увлекательным в жизни событием.

Оставляя мать в слезах, молодой человек чувствовал себя немного виноватым.

В каком-то смысле он пошел в армию против своей воли, но тогда ему казалось, что это более чем оправдано. Жан-Пьер устал слушать, что необходимо развивать свой ум и узнавать больше, чем ему уже известно.