Джо Беверли - Возлюбленная демона Страница 3

– Ах, – сказал он, запоздало поднимаясь. Комната немного дрогнула, и он был недостаточно пьян. Он задался вопросом, не сработал ли пистолет, и не является ли все происходящее некоей райской иллюзией.

– Какие могут быть сны…

Тем не менее, запах разлитого вина портил воздух. Несомненно, небеса могли явить и что-то получше.

– Вы ожидаете, что я буду сопротивляться чрезмерному пьянству и игре, мадам? Боже, мне придется сопровождать вас в Олмак? Меня туда никогда не пускали.

– В Олмаке тоскливо. Балы, рауты, завтраки, маскарады… – Она сделала неопределенный жест рукой, покрытой кожаной перчаткой цвета сливок, очень подходящего к ее превосходной кремовой коже. – Я требую, чтобы вы сопровождали меня на большинство вечеров, которые я посещаю, оставались рядом со мной достаточное количество времени, и были воспитанным и трезвым. А если вы не рядом со мной, вы не сделаете ничего, чтобы опозорить мой выбор.

– Увы. Я должен избегать своего любимого опийного притона и диких распутных девок?

– Вы должны избегать любого упоминания о них. – Она посмотрела ему прямо в глаза, несмотря на то, что была на шесть дюймов ниже. – Вы любите меня, лорд Вандеймен. В течение шести недель и за плату в двадцать тысяч фунтов, в глазах всего мира, вы меня обожаете.

– Тогда могу ли я поцеловать вас? – спросил он, придвигаясь к ней, внезапно разозлившийся на эту требовательную женщину, которая думала, что может купить его душу и тело.

И, вероятно, могла.

Он посмотрел вниз, на ствол пистолета в ее непоколебимых, но напряженных, руках.

– Вы ни за что не тронете меня без моего разрешения.

Он улыбнулся в ответ на ее бессмысленную угрозу.

– Почему бы не нажать на курок? – он растягивал слова. – Я добьюсь своего, а моя душа избежит греха самоубийства.

Ее глаза расширились, и впервые он увидел в них откровенный страх. Она загнала себя в ситуацию, которую не понимала, и которой не могла управлять, и ей хватило ума признать это.

Самое время извлечь некоторые уроки.

Глядя в одну сторону, чтобы отвлечь ее, он схватил пистолет. Она задохнулась и отстранилась, становясь еще бледнее.

Он испытал желание схватить ее, прижать бесполезный пистолет к ее пышной груди и потребовать поцелуй, которым угрожал. Почувствовав отвращение, он рявкнул:

– Убирайтесь.

Она смотрела на него, часто дыша.

– Вы отклоняете мое предложение?

Он хотел сказать «да», но тот же самый порыв, что толкнул его за игорные столы, управлял сейчас им.

– Нет. Вы купили шесть недель моей жизни, миссис Селестин. Я принимаю ваши условия. Однако, мне нужен аванс из вторых десяти тысяч, раз я должен устроить спектакль, достойный вас. Ведь у меня в кармане ни гроша.

Получив то, что хотела, она сделала попытку вести себя по-прежнему, но не смогла скрыть свой страх. Не глупая женщина.

– Я внесу для вас одиннадцать тысяч в банк Перри, – сказала она, в ее голосе слышалась легкая паника. – Тысяча это аванс, остальное при полном расчете. Устраивайте свои дела, милорд, и отдохните ночью. Официально мы можем встретиться завтра на балу герцогини Йоувил. У вас есть приглашение?

Он взглянул на грязную груду карточек и конвертов на столе.

– Вероятно. Даже пропащий лорд – все еще лорд.

Она тоже посмотрела на эту груду, внезапно поджав губы. Что это? Мощное желание навести порядок? Действительно ли она любит всюду совать свой нос и руководить? Он почти установил границы их сделки, особенно в той части, где она не вмешивается в его дела, но зачем обманывать себя? Он зашел так далеко и при необходимости пойдет еще далее.

Он продался бы ей в любом случае, все равно, что она хотела за девять тысяч наличными, и начал все с новыми силами. Как бы то ни было, она не должна узнать о его мыслях.

– Это все, миссис Селестин? – спросил он скучающим тоном, все еще держа пистолет в руке.

Она слегка дернулась, кивнула, и, поколебавшись, словно желая еще что-то сказать, быстро вышла из комнаты.

Мария на мгновение остановилась на лестничной площадке, ощущая слабую дрожь во всем теле. Афина, она чуть не опоздала. Еще несколько секунд и…! А потом она направила на него его же пистолет, угрожая убийством.

Она прижала к губам руку в перчатке. Бывает ли более абсурдная ситуация? До этого она и пистолета в руках не держала, а потом он бросил ей вызов, словно действительно хотел быть убитым! А ведь он такой молодой, многообещающий. Было ли стремление к самоуничтожению слишком сильным, чтобы его искоренить?

А потом он забрал у нее оружие. Так легко. Хотя этого нужно было ожидать от человека, известного как Демон Вандеймен. Она могла предполагать, что его не цивилизованность так или иначе себя проявит. Он выжил в долгой и кровавой войне. Конечно, он не безобиден!

Она поспешила выйти из дома. Ливрейный лакей подскочил, открывая дверь экипажа и помогая ей сесть рядом с тетей.

Харриетт Кумбс, округлая лицом и телом, хоть и веселая по своей природе, прекрасно знала, когда стоит волноваться. Как и Мария, она была вдовой, но насладилась тридцатью годами счастливого брака вместо десяти лет противоречивых благодеяний. У нее было трое детей, выросших в мире, а у Марии не было ни одного.

Иногда Мария чувствовала, что кроме богатства, у нее ничего нет. Нет, не правильно. У нее есть тетя Харриетт.

– Домой, – сказала она, и как только лакей закрыл дверь, карета начала удаляться от самой трудной вещи, которую она сделала в своей жизни.

– Ну и? – спросила Харриетт.

– Я почти опоздала! Он… Никто не открывал дверь. Шестое чувство заставило меня войти, а он… В руке у него был пистолет, и он приготовился выстрелить!

– Моя душа! Ты пообещала ему денег, дорогая? Теперь он изменится?

– Да, но… – Все было сделано в спешке, импульсивно, и теперь пришла реакция.

– Харриет, он так ужасно выглядел. Измученный. Одежда растрепана. В комнате страшно пахнет вином, а сам он пьян. Я собиралась притвориться, что эти деньги старый неофициальный долг, но поняла, что не смогу. Тогда бы он проиграл их уже завтра!

– И что ты сделала?

Мария прикусила губу, не желая даже воплощать свой смехотворный план в слова.

– Я… Я купила его. На шесть недель. В течение этого времени лорд Вандеймен должен притворяться увлеченным мной, и безупречно себя вести, как мой сопровождающий и будущий муж.

Глаза Харриетт расширились, но она сказала:

– Очень умно, дорогая! Если у него вообще есть честь, он должен будет хорошо себя вести, а это может дать ему шанс измениться.

– Думаешь, сработает?

Харриетт погладила ее по руке.

– Ты сделала все, что смогла, милая. Но все же пойдут слухи.