Моника Бернс - Страсть куртизанки Страница 3

— Я никуда не пойду. — Рут с ужасом посмотрела на Аллегру. — Там будет Марстон с Эрнестиной. И все уже в курсе, что он бросил меня ради нее.

— Тем более это станет предметом обсуждений, если тебя не будет там. Ты хорошо знаешь, как и я, что акулы с особой яростью нападают, когда чуют запах крови. — Аллегра окинула ее суровым взглядом, затем внезапно озорно улыбнулась. — Кроме того, разве это не подходящий случай показать обществу, как ты рада, что Марстон наконец нашел равную себе по интеллекту куклу? Вот уж действительно — два сапога пара.

На этот раз Рут рассмеялась от всей души.

— После таких слов, думаю, нет причины горевать из-за того, что Марстон покинул меня.

— Разумеется. У тебя вообще нет причины горевать, — решительно сказала Аллегра.

— Наверное, ты права.

Рут заставила себя улыбнуться сидевшей рядом с ней женщине. Да, действительно, нет причины переживать уход Марстона. Но что касается утраченной молодости... Она не сомневалась, что прольет еще немало слез в связи с этой потерей. Казалось, только вчера Аллегра пригласила ее, Беллу и Нору побыть с ней, пока та переживала скандал, связанный с тем, что она была куртизанкой до того, как вышла замуж за графа Пембрука.

Как могло случиться, что двадцать лет пролетели как одно мгновение? Она не чувствовала себя старой. Ее надежды и желания оставались прежними. Скрытые в глубине души, они казались несбыточными. Она по-хорошему завидовала Аллегре и ее счастью, которое та обрела с графом. Ее взгляд устремился на портрет, висевший над камином. Виконт Уэстли заказал его, когда ей было двадцать три года. Они провели вместе чуть меньше трех лет, прежде чем расстаться как друзья.

Уэстли купил для нее этот дом и научил, как распорядиться денежными средствами, которые оставил ей. Она сделала несколько капиталовложений, чтобы быть уверенной, что под старость не придется нищенствовать, как многие другие женщины, оказавшиеся в подобном положении. Она надеялась, что у нее есть еще время, до того как придется удалиться на покой.

Внимание Рут привлекло легкое дребезжание фарфора, и она, повернувшись, увидела Долорес с чайным подносом. Служанка поставила его на круглый столик перед диваном и бросила на хозяйку озабоченный взгляд. Рут кивком дала понять, что с ней все в порядке, и протянула руку к чайнику. Служанка, удовлетворенная молчаливым заверением хозяйки, облегченно вздохнула и покинула гостиную. Желая наконец поговорить о чем-то другом, кроме ее будущего, Рут улыбнулась и предложила подруге чашку чаю.

— Брак и материнство очень тебе к лицу, дорогая. Ты нашла свое счастье, о котором можно только мечтать.

— Да, я счастлива, Рут. Если бы ты сказала мне пять лет назад, что меня ждет такая замечательная жизнь, я только посмеялась бы над тобой.

Никто из них не высказывал эту мысль вслух, но каждая знала, что куртизанке крайне редко удавалось найти свою любовь и выйти замуж. Легкий румянец на лице Аллегры подчеркивал, как она счастлива, несмотря на тяжелые испытания, которые ей пришлось пережить в марокканской пустыне. Аллегра единственная, кто разделял боль, которую Рут испытывала сейчас, и подруга знала, что, когда она находилась в плену у врагов Роберта, Рут так же переживала за нее.

Довольно часто в глазах Аллегры отражались мрачные чувства, и это свидетельствовало о том, что душевная травма никогда не покидала ее. Лорд Пембрук замечал страдания жены и старался поддержать ее. Роберт — она редко употребляла его бедуинское имя Шахин — был предан жене и детям.

Резкий звук от поставленной на блюдце чашки прервал задумчивость Рут.

— Мы не должны допустить, чтобы это так легко сошло ему с рук.

— Что? — Рут озадаченно взглянула на подругу.

— Я имею в виду Марстона. Сегодня вечером мы должны продемонстрировать всем, как глупо он поступил, бросив тебя ради этой пустышки Эрнестины.

— Как ты собираешься устроить это? — спросила Рут скептическим тоном.

— Помнишь, как миссис Лэнгтри выделялась среди остальных членов общества в простом черном платье, перед тем как Берти взял ее под свое крыло?

— Лили Лэнгтри выделялась, потому что была красавицей, а не потому, что надела простое черное платье, чтобы попасться на глаза принцу Уэльскому. Я, может быть, пока еще привлекательна, но далеко не красавица.

— Вздор. Ты очень мила, и вся твоя внешность производит благоприятное впечатление, Рут. Когда ты входишь в комнату, все обращают на тебя внимание. А твоя загадочная улыбка заставляет мужчин пытаться раскрыть все твои женские секреты. Сегодня ты должна воспользоваться своим преимуществом.

— И как, по-твоему, я смогу сделать это?

— Долорес должна слегка подправить платье, которое Марстон заставил тебя надеть во время домашней вечеринки в прошлом году.

— Ты имеешь в виду то самое пурпурное платье с огромными розовыми цветами?

— Да. — Аллегра широко улыбнулась. — Это платье очень подходит к твоим красивым глазам, но цветы безобразны. Если Долорес внесет изменения, которые я имею в виду, все сочтут Марстона глупцом за то, что он променял тебя на Эрнестину Фицджеральд.

— Платье, наверное, трудно переделать, но я всегда считала, что чудеса возможны, — пожала плечами Рут.

— Я с некоторых пор верю в чудеса, — тихо ответила подруга. — И ты должна верить.

Рут встретила нежный взгляд Аллегры с улыбкой сомнения, но слова подруги продолжали звучать в голове, когда несколько часов спустя она поднималась по ступенькам городского дома Сомерсетов. Видимо, она напрасно подвергала сомнению решимость Аллегры. Благодаря искусству шитья Долорес и проницательности подруги обе женщины сотворили чудо. В результате появилось довольно открытое платье, которое подчеркивало полноту груди Рут и округлость бедер. И главное — оно было лишено вычурных кружев, оборок и бантов.

Служанка умышленно перенесла разрозненные цветы в самый низ подола, так чтобы к концу вечера они запылились и опали. Это должно было символизировать пренебрежительное отношение Рут к Марстону. Ее шею украшало аметистовое ожерелье, как на портрете, заказанном Уэстли.

Другим привлекавшим внимание атрибутом был розовато-фиолетовый веер из перьев. Когда Рут вошла в дом, ее охватил трепет при виде Марстона, направлявшегося в бальный зал с Эрнестиной. Она машинально расстегнула застежки своей накидки и позволила лакею осторожно снять ее с плеч.

Когда прибыли другие гости, Рут отступила в сторону, чтобы осмотреться и разгладить складки платья. Это было вызвано не столько заботой о своем наряде, сколько необходимостью собраться с мыслями. Неожиданное, едва ощутимое покалывание затылка заставило ее поднять руку и коснуться кожи. Удостоверившись, что волосы не выбились из пучка на затылке, Рут повернулась. Ее вновь охватила дрожь, когда она увидела мужчину, который небрежно протянул свой плащ лакею, не отрывая от нее глаз.