Джеки Д`Алессандро - Только ты Страница 3

Но его взгляд бы устремлен на другую женщину.

Она стояла вполуоборот к нему. Верхнюю часть лица затеняли поля шляпки, но сердце дрогнуло при виде золотисто-медовых волос, изгиба подбородка, полных губ. Маленькая ямочка на щеке, которую он так хорошо помнил, стала глубже, когда она улыбнулась.

Женщина кивнула.

– Да, я его знаю, – тихо сказала она. – По крайней мере знала. Много лет назад…

Она осеклась и словно застыла на месте. Зато его сердце заколотилось неровно и быстро, словно он перепрыгнул сразу через десятилетие из бескрайнего далека, чтобы оказаться здесь.

Словно почувствовав тяжесть его взгляда, она медленно повернулась. И он снова взглянул в глаза, которые уже не надеялся увидеть. Прекрасные глаза, напомнившие о море и о том, что преследовало его бесконечно много дней и ночей. Касси…

Ее имя прозвенело в мозгу, но он не мог сказать ни единого слова. Мог только смотреть.

Кассандра побледнела как полотно, но к щекам тут же прихлынула кровь. Несколько долгих секунд он слышал только лихорадочное биение своего сердца.

Наконец тот же мягкий голос, который он до сих пор слышал во сне, прервал молчание:

– Здравствуй, Этан.

Глава 2

«Здравствуй, Этан». Эти два простых слова совершили чудо: годы куда-то исчезли. И Этан снова превратился в зеленого юнца, работавшего в конюшне ее отца и нетерпеливо ожидавшего момента, когда она отправится на ежедневную прогулку верхом и поздоровается с ним широкой улыбкой, способной прогнать с неба даже самые темные тучи. «Здравствуй, Этан…»

– Здравствуй, Касси…

Ответ застрял в горле, и Этан стиснул челюсти, чтобы сдержать его. Ведь она больше не была Касси, с которой он вырос. Той застенчивой, неловкой девочкой, превратившейся в прекрасную молодую женщину. Теперь она леди Уэстмор. Графиня. И, видит Бог, она все еще прекрасна. Огромные синие глаза, задорный носик и полные губки… похоже, сами боги очень старались, когда лепили ее. Но все же он заметил небольшие перемены: эти глаза больше не сверкали. Губы плотно сжаты. Когда-то круглые, как яблочки, щеки теперь осунулись. В этой женщине ничего не осталось от веселой озорницы, какой она была когда-то. Странно. Что же вызвало такие изменения?

И тут он со сжавшимся сердцем заметил цвет ее платья. Глухой черный цвет. Она в трауре. Но кто умер? Мать или отец? Нет, этого быть не может. Поместье лорда и леди Парриш находится всего в двух часах езды от Сент-Айвза. Если бы кто-то умер, до него наверняка дошли бы слухи. Значит, остается муж.

На какой-то ужасный, абсурдный момент его сердце подскочило при мысли о том, что она больше не замужем. Однако реальность тут же отрезвила его. Какая разница, есть муж или нет!? Ни сейчас, ни тогда, десять лет назад. Вообще никогда. Слишком высоко ее положение. Платоническая дружба, которая была между ними в детстве и отрочестве, давно разорвана. И то, что его чувства, как оказалось, куда глубже обычной дружбы – только его боль. Кассандра никогда не давала ему никаких надежд на то, что между ними может быть нечто большее. Да они и не говорили на эти темы. Маленький конюх и дочь виконта? Немыслимо. Невозможно. И все же здравый смысл не уберег его глупое сердце от безнадежной, безумной любви к девушке, которую он не мог получить.

И тут Этан вдруг рассердился на себя за неспособность забыть прошлое, забыть Кассандру и избавиться от бесплодных чувств. И рассердился на нее. За то, что явилась как ни в чем не бывало и все еще после стольких лет обладает властью пошатнуть его мир.

Тогда, десять лет назад, он делал все, чтобы скрыть свои чувства, и все же сетовал на нее за то, что она ни о чем не догадывалась. Как она могла не заметить, что при каждой встрече он вспыхивает, как факел? Наверное, он законченный лгун. Конечно, в тот последний год она была слишком занята мыслями о предстоящем сезоне. А потом свадьба…

Кассандра откашлялась, и он встрепенулся, осознав, что молча глазеет на нее. Интересно, сколько он вот так простоял, разинув рот?

– Леди Уэстмор, – слова, кинжалами вонзились ему в грудь, – пожалуйста, извините мое поведение. Я просто удивился, увидев вас.

Нечто непонятное мелькнуло и погасло в ее глазах, сменившись чем-то вроде облегчения. Не думала же она, что он не вспомнит ее?!

Этан невесело усмехнулся. Ад и проклятие, если бы она только знала, как старался он ее забыть!

Прижимая к груди ридикюль так крепко, словно в гостиницу вот-вот должна была ворваться банда грабителей, она пробормотала:

– Надеюсь, сюрприз не явился для вас неприятностью.

– Нет, конечно, нет, – заверил Этан.

– Мы так давно не виделись…

– Да, – выговорил он так резко и хрипло, будто все эти десять лет прожил в немоте.

Она испытующе оглядела его.

– Надеюсь, вы здоровы, – начала она, но тут же осеклась при виде грубого шрама, изуродовавшего его левую щеку. Этана и раньше нельзя было назвать красавцем, но эта метка уничтожила всякие намеки на тщеславие, если они у него были. Ежедневное напоминание о прошлом…

В ее глазах было столько участия, что он невольно сжал зубы. Черт возьми, ему не нужна ее жалость! Только не это!

Несколько мгновений Кассандра не сводила взгляда с его изуродованной щеки, после чего оглядела его одежду и сапоги.

Этан едва сдержал стон.

Сколько раз он воображал в своих мечтах эту сцену! Как она приезжает в гостиницу, как они случайно встречаются… Сотни раз? Скорее, тысячи. Правда, в своих фантазиях он всегда был прекрасно одет, чисто выбрит и рассыпался в комплиментах. На деле же от него несет конским потом, на ногах вымазанные в навозе сапоги, а язык отказывается ему служить.

Стиснув кулаки, он вытерпел ее осмотр и сухо напомнил себе, что совершенно не важно, как он выглядит и пахнет. Он такой, каков есть, и всегда был: простолюдин, бывший конюх.

Когда их взгляды снова встретились, он поспешил солгать:

– О, я вполне здоров и счастлив. А как ваши дела?

– Так себе. – Она расправила черные юбки. Нижняя губа дрогнула. – Уэстмор умер. Два месяца назад.

Помоги ему Господи, он хотел ненавидеть Уэстмора, и, можно сказать, действительно ненавидел: за идеально красивое лицо, за титул и богатство, позволившие этому человеку получить единственное, что желал и любил Этан больше всего на свете, – Касси. Но как же можно ненавидеть человека, давшего Кассандре все, чего она была достойна? Роскошные балы и модные платья. Титул, состояние и положение в обществе. Беззаботную, счастливую жизнь. Неудивительно, что она глубоко скорбит о потере, и он искренне ей сочувствует.

– Пожалуйста, примите мои соболезнования.

Она сдержанно кивнула.

– Я еду в Лэндз-Энд, в Гейтсхед-Мэнор.