Кейт Логан - Ночной огонь Страница 3

Мимолетное желание исчезло с накрашенного лица, и женщина вернулась к своим обязанностям.

— У него жар. Ты уверен, что это не холера? — спросила она спокойно, разглядывая Люка при ярких вспышках молний. — Вокруг навалом этой заразы.

— Люк борется не только с лихорадкой, но и с дьяволом, вселившимся в него. Если он потеряет ногу, то потеряет желание жить. — Глядя на друга, Сиам глотнул виски из глиняного кувшина и поглубже опустился в горячую воду, чтобы смыть неприятные воспоминания о ледяном дожде. Он закрыл глаза, сохраняя неприступность.

Люк застонал, согретый пышным женским телом. Едва Люк зашевелился, как Сиам резко приказал:

— Будь осторожна с ногой.

Повинуясь, женщина ласковым шепотом стала успокаивать Люка. Она украдкой посматривала на громадного бородача, поднявшегося из воды. Несмотря на раскаты грома и стучащий по стеклу дождь, он подошел к двери и распахнул ее именно в тот момент, когда портье поднял руку, чтобы постучать. Взяв ведро с горячей водой из рук служащего, с любопытством уставившегося на Люка, Сиам коротко кивнул:

— Иди.

— О, сэр. Дело в том, что оплата…

От того, что представилось его взору, глаза клерка чуть не вылезли из орбит: невероятно огромного телосложения человек, к тому же совершенно обнаженный, подошел к тюкам в углу, порылся в кожаной сумке и бросил ему две золотые монеты. Еще раз взглянув на девицу, обнимавшую больного, клерк выскользнул из комнаты и осторожно прикрыл дверь:

— Я сейчас же принесу бульон.

Сиам завернулся в тяжелое покрывало, поставил стул рядом с молодым другом и сел, положив ноги на кровать.

— Люк борется с демонами, — тихо произнес он.

Затем, взяв кувшин с виски, сделал несколько больших глотков и вытер тыльной стороной руки рот.

— Ему все равно, будет ли он жить. А мне нет. Обними его крепче. Говори ему нежные глупости, которые мать шепчет своему ребенку. Заставь его жить, женщина, и будешь вознаграждена.

— Что у него в руке? — спросила та мягко. — Он сжимает это в кулаке.

Приоткрыв глаз, Сиам медленно, будто сам с собой, заговорил.

— Мужское кольцо. Ивон — младшая сестра Люка, когда умирала, сжимала его тоже крепко. — Он погрузился в дрему. Буря сотрясала гостиницу.

В прошлом августе воздух был горяч, влажен и неподвижен. Сиам и Люк двигались, как тени, вокруг огромного особняка, прятались за огромными деревьями, заросшими серыми лишайниками, прежде чем подобрались к освещенному дому, где предавались разврату и азартным играм.

В грязной комнате, пропитанной запахами секса и сильных духов, прекрасные и в смерти, лежали Ивон и Колетт. Они обнимали друг друга на широкой кровати, где их брали силой так много мужчин. Рядом валялись открытые бутылки с ядом и сладким ликером. Они выпили из одного бокала, его осколки рассыпались по натертому полу, сверкая, как алмазные слезы, в неярком свете лампы.

Сейчас Сиам смотрел на друга, освещаемого серебристыми вспышками молний. У Люка были такие же, как у Ивон, блестящие черные волосы, смуглая кожа и длинные густые ресницы. Сиам любил сестру Люка, он готов был убить любого, кто посмел бы прикоснуться к ней. Прекрасный, нежный цветок.

Слишком возвышенный и хрупкий для следопыта с плохими манерами; она родила мертвого ребенка другому мужчине по имени Блисс.

Женщина в постели открыла рот от изумления и теснее прижалась к Люку, когда Сиам швырнул кувшин в стену. Громовые раскаты сотрясли комнату, глиняный сосуд разлетелся вдребезги.

Глэнис Гудмен застыла с чашкой в руке, прислушиваясь к сильному удару и звуку разбитого о стену отеля предмета. Она приподняла бровь и продолжила разговор с Ариэль. До этого времени Ариэль подтверждала современные теории о рыжеволосых левшах, исполняющих волю дьявола, хотя она сама предпочитала называть свои волосы каштановыми.

Глэнис пила чай маленькими глотками. Для большинства являлось неоспоримым фактом, что левши — посланники ада. Семья Браунингов и их слуги тоже боялись этой особенности Ариэль, а Глэнис — нет.

— Ариэль, ты уже не властительница Нью-Йоркской корабельной компании. На Западе ты просто женщина, и мужчины не будут скакать на одной ноге, чтобы исполнить приказания. Возможно, если бы ты не пнула мистера Смита в прошлом году и не учинила тот ужасный скандал, мы могли бы наслаждаться послеобеденным чаепитием.

Молния прорезала тяжелые темные тучи, затем послышался такой грохот, что в лампе задребезжало стекло.

Ариэль Браунинг повернулась от окна, выходящего на улицу Сент-Луиса, к своей компаньонке, высокой, костлявой англичанке, одаренной абсолютным спокойствие».

Ариэль решительно подобрала свои пышные юбки как раз в тот момент, когда на улице громыхнуло так, словно это одновременно разрядились десять пушек. Ее характер можно было сравнить с бурей, бушевавшей за стенами маленькой гостиничной комнаты. Она пробежала глазами по освещенным окнам домов на противоположной стороне улицы и поправила толстые темно-рыжие косы, изящно уложенные на маленькой головке.

Ариэль не позволит женщине, которая старше лишь на четыре года, влиять на нее. Глэнис со своей матерью многие годы служила в семье Браунингов. У нее была чрезвычайно надоедливая манера совать нос в дела Ариэль. Привычку она приобрела в детстве и сохранила в дальнейшем. Это возмущало Ариэль так же, как ее веснушки, которые появились с первыми весенними лучами.

Глэнис Гудмен взглянула на Ариэль поверя маленьких очков и поджала губы.

— Прекрати испепелять меня свирепым взором. Ты можешь иметь нрав хоть черта, но ни капельки меня не испугаешь, — обратилась Ариэль к Глэнис, которая подшивала пышную нижнюю юбку своей хозяйки, прихлебывая чай.

— Ты и тетя Луиза решили препятствовать моим планам переселения женщин к западным границам. Вы постоянно доказываете, что один небольшой инцидент, касающийся недостойного поведения мистера Смита…

— Неучтивый поступок? Мужчина только ухаживал за тобой.

Ариэль решительно замахала головой.

— Глэнис, он водил рукой по моему корсажу. Мистер Смит хотел подцепить меня как кусок жирного цыпленка… — Она остановилась, когда англичанка приподняла брови. — Хорошо, что фехтовальная рапира оказалась поблизости. Я просто защищала свою добродетель. Почему ты и тетушка утверждаете, что я устроила скандал, не понимаю.

Глэнис пересела на кровать, разложила нижнюю юбку, разыскав место, где оторвалась тесьма, и принялась зашивать быстрыми стежками. Откусывая нитку, она взволнованно произнесла:

— Ариэль, мы сможем вернуться домой, если ты просто извинишься перед своей тетушкой. Она твоя опекунша и обезумела от горя, когда ты взялась за дело, которое не имеет ясных целей. Ты уже вложила состояние в это предприятие, прежде чем она уловила смысл твоих капризов. Мы буквально сбежали в последний момент. Ты так заморочила ей голову, что она не могла понять твои хитрости и слишком поздно сообразила, что тебя нужно держать за закрытыми дверьми. Ты, возможно, весьма опытна в торговле в Нью-Йорке, разбираешься в кораблях и продаже земли, — что не является достоинством для настоящей леди, должна я заметить, — но ты собираешься переселять женщин на неосвоенные земли, там живут индейцы, эти дикари могут… Ариэль подняла руки.