LJ. Maas - Перекати-поле Страница 3

– Теперь, наверное, да,- сонно пробормотал он.

Здоровяк сел на кровати и принялся двумя пятернями чесать грудь, от души зевая и запрокидывая назад голову. Дэвлин присела рядом на корточки и протянула ему чашку кофе. Когда он едва разборчиво пробормотал слова благодарности, женщина спросила:

– Что означает это слово, Хэнк?- она сунула ему под нос кусок пергамента. Хорошими манерами темноволосая наездница никогда не отличалась.

– Компромисс,- Хэнк медленно произнес для нее это слово,- оно означает, что ты соглашаешься с чем-то.

– А это?- спросила Дэв, ткнув пальцем в другое слово на бумаге.

– Отшельница… значит одна, забытая и покинутая всеми.

Дэвлин, наверное, еще дюжину раз доставала из кармана обрывки пергамента, на которых было написано по одному слову. Она никогда не позволила бы Хэнку прочесть то письмо. Как будто боялась, что если кто-то другой коснется его, ее мечта рассыплется в прах. Когда ее никто не видел, Дэвлин улыбалась своей мечте. С каким усердием она переписывала эти заветные слова на клочки бумаги, в надежде, что скоро она поймет смысл послания.

Дэвлин благодарно сжала плечо друга и погасила лампу. До рассвета оставался еще примерно час, а вокруг на мили все занесло снегом, в любом случае, выходить на улицу не было смысла. Наездница села на свою койку, оглянулась по сторонам, бережно достала из сумки письмо и положила к нему клочки бумаги с уже надписанными значениями непонятных слов. Потом аккуратно перевязала шелковой лентой и спрятала обратно. Для человека ее склада это было странно, но она вовсе не печалилась по этому поводу.

Где-то она узнала, что женщины обычно перевязывают свои любовные письма ленточками. Она вдруг припомнила, как смущалась и терялась, входя в магазин, когда пришлось бросить на прилавок пенни и попросить отрез ленты. Хуже всего, что продавщицы из магазина в ужасе уставились на нее, наверное, только и молясь, чтобы она поскорее ушла. «Забавно как-то… у Эллен девочки разве что не дерутся за право провести ночь со мной… а девушки из магазина чуть не подрались, отказываясь обслуживать меня…что бы это могло значить?…»

Потом, когда самая отчаянная из продавщиц решилась подойти к прилавку, уставилась, не мигая, на Дэвлин и спросила, какого цвета ленточка ей нужна, наездница чуть не провалилась сквозь землю от стыда. Об этом она как-то не думала. Прежде, чем она оправилась от смущения и смогла задуматься над вопросом, ее губы уже произнесли- зеленая. Она не знала, почему, но, казалось, выбор сделан правильно. Когда продавщица принесла показать ей ленту, Дэвлин улыбнулась. Девушка сразу же почувствовала себя свободнее. Эта суровая женщина улыбалась не часто, но уж если ее лицо озарялось искренней улыбкой, то искрились даже ее невероятно синие глаза. Девушка свернула зеленую ленту и Дэвлин убрала ее под рубашку. И всякий раз, когда она притрагивалась к мягкому переливчатому шелку, мысли ее возвращались к образу женщины из ее мечты.

Дэвлин потрясла головой, чтобы отогнать образ женщины. Казалось, теперь она всегда была с ней. Независимо от того, спала она или бодрствовала. Хотя лицо ее Дэвлин разглядеть никогда не удавалось. Она тысячи раз целовала в мечтах ее губы, но черты лица женщины оставались для нее тайной.

С каждым днем становилось все труднее продираться сквозь грязь, дождь, снег и жару, зная, что у тебя нет дома, в который можно было бы всегда возвращаться, дома, который можно было бы назвать своим.

Она прилегла на койку и отвернулась к стене. Горячие слезы обожгли щеки, и она сердито смахнула их. «Нытьё делу не поможет. Господи, какая же длинная будет эта зима»

Сара склонилась над сосновым гробом, и горячий расплавленный воск закапал на шов между досками. Питер хорошо подготовил ее к этому, так что она уверенно следовала его инструкциям. Гроб для себя самого он сколотил из последних сил. Питер не был скотоводом, он был хорошим плотником, и, построив себе гроб, он отдал последнюю дань любви своему делу. Предупредив Сару, что, возможно, умрет в разгар жестокой зимы, он объяснил, как запечатать воском сосновый гроб, чтобы его тело сохранилось до весны, когда земля оттает и его можно будет похоронить.

Слезы, не переставая, струились по ее лицу, когда последние капли воска затвердели на деревянных досках. Питер, пожалуйста, прости. В сотый раз за эти последние два месяца шептала Сара. Молодая женщина заботилась о муже до последнего его вздоха. Смерть была неизбежна, и Сара не могла больше скрывать от него муку, терзавшую ее на протяжении всех этих лет с ним. Питер не упокоился бы с миром, не узнав правду от своей жены.

Сара рыдала, прося Питера простить ее. Она не хотела причинить ему боль, но, по правде говоря, это была ее мечта приехать на Запад, ее мечта стать владелицей ранчо крупного рогатого скота, ее, но не его. Он был плотником, с добрым сердцем и широкой душой. Но ему не хватило жизненной силы, чтобы выжить в суровых краях Оклахомы. Вскоре его тело стало увядать, а Сара думала, что в ее сердце всегда будет место для него, как для отца их детей. Она никогда не любила Питера так, как любят жены своих мужей. Она заботилась о нем, уважала его, но страсти, какая бывает между двумя любящими друг друга людьми, не было между ними. Они всегда были скорее друзьями.

«Сара…Сара, – шептал Питер,- Ты думаешь, я не знал об этом, моя маленькая? -ответил он на ее признание.- Для тебя не было ничего важнее, чем покинуть Кентукки и стать независимой, я знаю это. Я женился на тебе, уже зная, что я всегда буду занимать в твоем сердце лишь второе место.»

Питер слабо улыбнулся и нежно коснулся склоненного к нему лица, окруженного локонами янтарно-медовых волос. Заглянул в глубокие изумрудные глаза, поблескивающие от слез.

«Сара, мне было этого достаточно. Я ни разу не пожалел, что связал свою жизнь с тобой. Ты подарила мне сильного сына и красивую дочь. Ты была моей опорой все эти годы, что мы прожили вместе. Пожалуйста, не плачь, моя маленькая.»- Тихо говорил Питер, промакивая слезинки на ее щеках.

Питер притянул Сару к себе и нежно поцеловал в лоб. «Ты никогда не любила меня так, потому что твое сердце было всегда предназначено кому-то другому. Сара…- Резко заговорил Питер, когда женщина взглянула в его бархатные серые глаза,- Ты все еще молодая женщина. Пожалуйста, не повторяй свою ошибку снова.»

Питер нежно сжал руку Сары, чувствуя, что произносит свои последние слова.

«Сара… в следующий раз, не соглашайся на меньшее, чем желает твое сердце.»

Вокруг лежали глубокие сугробы, и ветер задувал с неослабевающей силой, но с помощью сына Сара погрузила тяжелый обернутый мешковиной гроб на сани, и большой черный жеребец Атлас повез его в сарай. Перед этим ее двое детей постояли возле соснового гроба и сказали папе последние слова. Две маленькие руки осторожно коснулись гроба, где навсегда «уснул» их отец. Одиннадцатилетний Мэтью из последних сил крепился, чтобы не заплакать, со всей серьезностью восприняв свою новую роль единственного мужчины в семье. Ханне было только шесть, и с развевающимися светлыми волосами и зелеными глазками как у матери, она была похожа на маленького ангела. Сара прочитала любимую поэму Питера, отвела Ханну в дом, и сани тронулись.