Я (не) твоя: Невеста поневоле - Ирина Манаева Страница 3

— Чего тебе? — выходит Фёкла, поправляя занавески. Лушка сбежала, носа не кажет, Ваньку сама полотенцем отходила, чтобы знал, как родную сестру выдавать. Хоть и отец, а всё ж нельзя.

— Воды дай!

— А у самого, что ж, руки отсохли? — кряхтит, только подходит к кадке и черпает кружкой. Впитала тепло избы вода, зубы хоть не сводит.

Напился сын, усы мокрые утёр, только не уходит, будто что сказать ещё хочет.

— Ну, — кивает мать.

— Да ничего, — махнул рукой, собираясь уйти, только видит Фёкла, гложет его чего — то.

— Говори уж! — сдвинула грозно брови. — Только про свою Аньку, не смей заикаться! — будто догадалась!

— Да хорошая она!

— Мне невестка такая ни к чему! — принялась серчать, уперши руки в бока. — Вон девок сколько вокруг, а тебе старуху с дитём подавай⁈

— Так говоришь, будто прокаженная! Не всё, как ты с отцом до гроба.

— А ты меня не хорони, Петька, сколько надо, столько поживу ещё.

— Ну, поговори с отцом! — не отставал парень

— Ой, — махнула на него рукой мать. — Много он меня слушает. Вон, — кивнула на кут, — осчастливил уж одну. Продал за зерно.

Сказала, да сама же язык и прикусила. Хлеб оно иметь хорошо, и Касьян хотел, как лучше, а потом стерпится оно, сколько баб с против воли замуж шли, сама Фёкла тому пример. Ничего, притирались, мужьёв уважали, детей приносили по девять штук. И Ульянка привыкнет. Любовь она вещь такая, придёт потом.

— Иди, Петька, — прикрикнула на сына. — Дай бабьи дела доделать. Нынче рано тебе о женитьбе говорить. Подумай, как жена ждать тебя станет, коли жребий вытащишь.

— Анька станет!

— Старая она! Не бывать ей невесткой, пока я жива! — топнула Фёкла ногой.

— Против воли пойду тады!

Кровь кипит молодая. Влюбился Петька, и ни в молодую девицу, а в ту, что старше на десять годов. Девчонка у ней трёхлетка, всем рассказывала, что бил муж, что свекровь со свету сживала, что нет боле того тятьки у Агафьи. Только кто знает, может, сама чего с мужем сотворила, а людям пыль в глаза пускала. Прибилась к старой Ефросинье, та её и пригрела. Давно вдовица, дети сами уж по себе, вот решила на старость лет дело доброе сотворить. А Петька, дурак, как увидал Аньку эту — влюбился.

Заикнулся отцу, так тот зыркнул на него раз, понял всё сын. Да сердцу не прикажешь. Рвётся в груди, зазнобу требует.

— Не дадут нам быть вместе, сокол мой ненаглядный, — качала головой Аня, как виделись они. — Не серчаю на семью твою, всё понимаю, — а у самой слезы в глазах стоят. Растопил сердце парень молодой своей любовью, заботой. Как посмотрит, сразу в груди будто что переворачивается.

— Будем вместе, слышишь? — сжимает хрупкие тонкие плечи Петька. — Смертью своей клянусь!

— Не клянись, не клянись, — пугливо смотрит на него Анна, — ой, — прижимается к груди, а у самой внутри всё трепещет.

— Мамка, — зовёт с крыльца Агафья.

— Пора тебе, мой сокол, — отстраняется девка. — Ты не ходи ко мне боле, душу не береди. Не нужна тебе такая.

Бросилась в дом Анна, а в груди тоска. Выдали за нелюбимого, так он ее чуть до смерти не пришиб. Терпела до времени, а потом, как Агафья кричала не своим голосом, когда мать били, поняла: не уйдёт, не видать ей света белого. Забьет её муж. И откуда только сила внутренняя взялась, что сбежала Анна ночью, пока деревня спала. Даже мать и та велела терпеть, потому вернули бы. А так сама не знает, как удалось до деревни добраться. Первые три села пропустила, боялась, что найдут, а здесь остаться решила, да и Фрося, благослови ее Господь, руку протянула.

И выходит, что и Петька, и Улька страдалицы в семье. Только девица поплачет и сделает, как родители велят, а вот у парня характер отцовский. Он придумает, как своего добиться.

Ушёл Петька, дверью сильно хлопнул.

— Не смогу я, мамка, — вышла Ульяна из кута. — Дай хоть с Назаром поговорить, самой ему всё сказать.

— Слыхала, что отец наказал⁈

— Не сбегу, Богом клянусь, не сбегу, — бросилась к иконам, ставя на себе знамение. — Последний разок его увидеть, глаза запомнить, да как сладки губы его.

— Ты мне это брось! Опозоришь нас с отцом на всю деревню. А ну как уже порченная⁈ — округлила глаза Фёкла.

— Вот, вот, — продолжила креститься Ульяна. — Хранила себя. Мамочка, — бросилась на колени. — Дай увидать Назара.

Глава 3

Фёкла думала несколько дней, ворочалась без сна, а потом-таки решилась. Усадила дочек полотенца вышивать для приданого, этого добра всегда хватать не будет, а сама отправилась Назара искать. Можно было Петьку послать, только обиделся на мать. Зыркает и молчит, пироги уминает, а спасибо не скажет. Младшего рано, да и так с отцом близок, что сразу все разболтает. Лушку — приметная слишком да громкая. И пока добежит — половине деревни растреплет, что и как. Ульянку нельзя, потому пришлось самой все делать.

Скоро уж у Назара жребий, а потому стараются таких парней, как год наступает, сильно работой не загружать, чтоб погулять успел, жизни поглядеть. Не привык крестьянин ни к чему, окромя землицы. Не готов в руках оружье держать, ему бы соху да косу. Да девичий стан обнимать, а не людей убивать.

Потому пришла Фёкла домой к Егоровым. Ноги обила от грязи, на крыльцо поднялась.

— Правду ль говорят, тетка Фёкла? — окликнула её девчонка Егоровых, что на скамейке зёрна подсолнуха щёлкала. — Будто, вы Ульку Назару отдавать не хотите?

— Мала ещё о таком речи вести, — обернулась на неё Фёкла, а потом всё ж толкнула дверь в избу и вошла. Дошли-таки толки, кто ж молву повёл? Лушка божилась на иконе, что никому. Ванька? Или ж Зосим?

— Мир твоему дому, хозяйка, — проговорила, входя и, смотря на красный угол, что расположился над долгой скамьей, трижды перекрестилась на иконы. Печь тут стояла слева от входа, и такую избу называли непряха. Потому как при работе на лавке правая рука упиралась в стену, потому как прясть надобно было напротив печи.

— И тебе здравствуй, — отозвалась Прасковья, останавливая колесо прялки. Смотрит прищуром, будто повинна перед ней Фёкла в чём. Рядом две девки работой заняты, а Назара не видать.

— Где сын твой? — вопрошает Фёкла.

— Об ком речь? — будто не ясно Прасковье.

— Ясно об ком, — не нравится такой приём несостоявшейся тёще, уж пожалела, что пришла.

— Ежели про Назара толкуешь, отцу помогать вызвался. Не знает ещё про то, что