Элоиза Джеймс - Ночь поцелуев Страница 30

— Но ведь и у вас его тоже нет, — парировал принц.

— Мне некуда положить: ридикюль забит сыром.

— Ах, теперь понятно, откуда исходит этот странный запах! Видите ли, большинство дам пахнут по-французски.

— В то время как я пахну английской сыроварней, — смиренно согласилась гостья. — Кстати, а как пахнут француженки?

— Цветами, — улыбнулся принц. — Или потом. По-разному бывает.

Кейт слушала не очень внимательно. Вытереть руку о шелковое платье не представлялось возможным: непременно остались бы пятна.

— Не смотрите, — предупредила она и торопливо приподняла вишневую юбку и два слоя чехлов, пока не добралась до нежного батиста сорочки.

Принц посмотрел.

Разумеется, посмотрел.

Она почувствовала взгляд, подняла глаза и наткнулась на очень странную полуулыбку.

— Не смейте! — Она поспешно одернула платье.

Гейбриел наклонился.

— Чудесные туфельки.

Сделанные из вишневого шелка — в тон платью, — на небольших изящных каблучках, они выглядели совершенно неотразимыми.

— Спасибо, — спокойно поблагодарила его мисс Долтри. Джентльмен, конечно, не имеет права рассматривать ножки леди, но ведь туфли для того и существуют, чтобы ими восхищались. Разве не так?

Его высочество сжал все еще влажную руку Кейт и поднес к губам. Глаза сияли, дерзко соблазняя и приглашая.

— Хотя лодыжки еще лучше. Такие…

— Всего лишь лодыжки, и ничего больше, — равнодушно перебила его Кейт.

— Да, но впредь никогда не показывайте их мужчинам.

— Знаю. — Мисс Долтри попыталась освободить руку. — Все-таки не в амбаре выросла.

Темные глаза принца смеялись, однако в глубине горел тревожный, опасный огонь, от которого внутри что-то дрогнуло и перевернулось.

— Не позволяйте мужчинам смотреть на свои ножки, — повторил Гейбриел, — потому что они так очаровательны, что непременно расскажут о многом. — Он прижал ладонь к губам — на миг, не больше.

— О чем же? — уточнила Кейт, не в силах совладать с любопытством.

Принц наклонился.

— О прелестной фигурке. По изгибу лодыжки можно судить о талии, о линии бедра, о форме спины… и о других местах тоже. — Глаза остановились на груди.

Кейт неожиданно хихикнула и поспешно зажала рот рукой.

— Комплимент показался смешным? — уточнил принц с непроницаемым выражением лица.

— Простите, — извинилась она, — наверное, дело именно в этом.

— Но почему же?

Мисс Долтри выпрямилась, и восковые вставки на груди воинственно приподнялись.

Гейбриел посмотрел озадаченно.

— Знаете ли, оказалось, что Элджи подшивает в сюртук специальную подкладку, чтобы зрительно увеличить плечи и грудь. А вы? — Она присмотрелась и поняла, что принц ничего подобного не делает. Его грудь выглядела в два раза шире, чем у лорда Димсдейла, но при этом состояла исключительно из мускулов.

— Нет.

— И в бриджи тоже что-то вставляет, чтобы бедра выглядели внушительнее, — упорно продолжала Кейт.

— В детстве племянник отличался очень тяжелой фигурой; должно быть, со временем похудел, — заметил принц. — А что это… о!

Глаза недвусмысленно замерли на груди.

Кейт улыбнулась.

— В порядке предупреждения, ваше высочество: не советовала бы считать изгиб лодыжки надежным показателем женских прелестей.

Он перевел взгляд и внезапно улыбнулся. В глазах мелькнуло столь откровенное вожделение, что Кейт почувствовала, как заливается краской.

— Не смейте так смотреть! — выпалила она. — Вы сразу становитесь похожим на старого козла.

— Но вы же практически рекомендовали обратить внимание на вашу грудь.

— То, на что вы смотрите, лишь номинально соответствует официальному названию, — честно информировала мисс Долтри.

Принц пожал плечами.

— Возможно, там что-то и подложено, но я вижу желанную, нежную, шелковистую…

Кейт не смогла скрыть улыбку.

— К вашему сведению: то обстоятельство, что я не Виктория, вовсе не означает, что меня можно откровенно соблазнять.

— Знаю, — ответил Гейбриел и выпрямился. — И не совершаю предосудительных и напрасных попыток.

— Рада, что знаете, — призналась Кейт. — В ином случае чувствовала бы себя очень неуверенно: ведь вы принц и скорее всего привыкли, что женщины сразу падают вам в объятия. А судя по сырному запаху, вполне могли принять меня за молочницу.

Гейбриел рассмеялся:

— Да, я действительно раздумывал, не украсть ли вас у Димсдейла, но случилось это в то время, когда вы еще были Викторией и щедро осыпали собак драгоценностями.

— А зачем вам понадобилась богатая наследница? — поинтересовалась Кейт. — Бервик…

— Вик, — поправил принц.

— Вик считает, что замок вполне в состоянии обеспечить себя всем необходимым.

— Да, но только в режиме строгой экономии, а такая жизнь не принесет родственникам радости. Как известно, деньги лишними никогда не бывают.

Кейт взглянула на спутника. День клонился к вечеру, и солнце освещало озеро косыми лучами. Волосы Гейбриела выбились из ленты, которой были связаны на затылке, и волнистая прядь коснулась щеки. Принц выглядел величественным, надменным и необыкновенно довольным собственными успехами.

А вот назвать его жадным было трудно.

Высокомерный? Да, наверное.

Молчание, видимо, озадачило, и он пояснил:

— Деньги способны купить свободу.

— Свободу, — повторила Кейт. — Свободу от чего? Вы же не лев…

— О, ради всего святого, молчите! Опять этот лев!

Мисс Долтри подняла бровь.

— Вообще-то я никогда не позволяю себе подобной грубости, — с юношеским раскаянием признался принц.

— Наверное, я вас очень раздражаю.

— Да-да, давайте свалим вину на вас — так надежнее. Хочется иметь столько денег, чтобы можно было оставить жену здесь, в Англии, поручить ей хозяйство, тетушек и дядюшек, льва, слониху и прочую живность, а самому уехать.

— Уехать? Обратно в Марбург?

— Нет!

— Но в таком случае куда же?

— Вам доводилось слышать печальное предание о Дидоне и Энее?

Кейт покачала головой:

— А это исторические персонажи или литературные? Должна признаться, что ужасно плохо образована. Немного говорю по-французски и прочла почти всего Шекспира, но этим познания и ограничиваются. Во всем остальном абсолютная невежда.

— Невежда, которой случайно стали известны размеры свинарника, — задумчиво добавил Гейбриел.

— Да, подобных практических сведений в моей голове немало, — согласилась Кейт. — Так что же Дидона? Должна заметить, что имя очень некрасивое.