Барбара Картленд - Брак по расчету Страница 30

Карина не знала, что граф отправился в Голландский дом на собрание по поводу реформы избирательной системы, и опять решила, что он уехал к леди Сибли.

Она отправилась спать, рассудив, что если графа нет дома, то ему вовсе незачем знать о скачках.

Утром граф рано уехал из дому. Он отправился завтракать с премьер-министром еще до того, как Карина спустилась вниз, и она успокоила свою совесть, которая уже начала ее мучить, мыслью, что граф ничего не узнает о пари. А если все-таки узнает, тогда она объяснит ему, почему не спросила его разрешения.

Однако сейчас, рядом с ним, она вдруг поняла, что ей почти нечего сказать в свое оправдание. Когда они подъехали к Дроксфорд-хаус, лакей помог ей выйти из фаэтона, и Карина вошла в холл, спиной ощущая присутствие графа.

— Пойдемте в библиотеку, — проговорил он голосом, который показался Карине трубным гласом.

Волнуясь, она сняла накидку и шляпку, отдала их лакею. Потом пригладила волосы, вошла в библиотеку и остановилась посередине комнаты, ожидая, когда граф пригласит ее сесть.

Взглянув на него, поняла, что сейчас он не думает следовать правилам этикета. Более того, возвышаясь над ней, расправив широкие плечи, он смотрел с такой злостью, что Карине стало страшно.

Вероятно, он так разъярен, потому что не может найти слова осуждения, подумала она и, стиснув ледяные руки, попыталась успокоить мужа:

— Мне очень жаль… что вы так сердиты…

— Сердит? — взорвался он. — А что же вы от меня ждали? Как вы могли сделать из меня посмешище? Как вы могли утратить гордость и достоинство? Вы думаете, мне приятно было видеть, что над моей женой, женщиной, носящей мое имя, потешаются все проходимцы и негодяи, которые пришли в городской парк? Ни одна леди, обладающая хоть каплей здравого смысла, не допустит, чтобы о ней в клубе ходили анекдоты, чтобы полупьяные щеголи держали пари «за» или «против». Ни одна леди не станет соревноваться с женщиной, чье имя стало олицетворением вульгарности! — Граф остановился, чтобы перевести дух. — Кто вам разрешил взять моих лошадей?

— Я… полагала, что вы не будете возражать, — пробормотала Карина.

— Не буду возражать! — опять взорвался граф. — Нет, я буду возражать. Вы не имели права брать лошадей, которых я еще не обкатал!

— Но они выиграли гонку! — сверкнула глазами Карина.

— Такую гонку любой мог бы выиграть, — выпалил граф.

— Маркиза считается превосходной наездницей, — возразила ему Карина.

— Она еще кое-кем считается, — отрезал граф. — Боже мой, неужели я должен вам объяснять элементарные правила поведения! Взяв вас в жены, я считал, что вы леди от рождения и знаете, как вести себя в обществе. Теперь я вижу, что ошибся.

— Это… нечестно! — прошептала Карина.

— Нечестно? — вскинул брови граф. — А то, что мне в моем собственном клубе говорят, что, если малейшая сплетня о вашей выходке дойдет до королевского двора, меня все осудят, это, по-вашему, честно?

— Не может быть! — ужаснулась Карина.

— Может, — резко ответил граф. — И во времена правления прежнего короля на такие поступки смотрели неодобрительно, а теперь их и вовсе не потерпят.

Карина молчала, и граф продолжил:

— Сразу после венчания вы обещали вести себя осмотрительно, а сегодня я стыжусь, стыжусь своей жены! Мне стыдно, что графиня Дроксфорд вела себя как простолюдинка! — Граф сказал это, не повышая голоса, и оттого его упрек прозвучал резко и несправедливо. Карина побледнела, но продолжала храбро смотреть на него. — Черт бы вас побрал! — воскликнул граф. — Неужели вы не понимаете, о чем я веду речь!

Говоря это, он непроизвольно взмахнул правой рукой, и Карина вся сжалась, ожидая, что он ее ударит, и закрыла лицо руками. Она сделала это инстинктивно и почти в то же мгновение выпрямилась, но ее жест так поразил его, что граф мгновенно умолк.

Он вдруг увидел, какая она маленькая и беззащитная. Хрупкая девочка с огромными зелеными глазами на бледном лице. И то, что она испугалась и отпрянула, живо напомнило ему о жизни Карины с отцом.

— Боже мой, неужели вы думаете, что я мог бы вас ударить?

Она ничего не ответила. Граф подошел к окну и стал смотреть в сад.

Его гнев остыл. «Карина еще совсем юная, — подумал он. — По-видимому, искушение показать, как она умеет править лошадьми, было слишком велико. Тем более она выиграла! Выиграла великолепно! Чувствовалось, что Карина не только опытная наездница, но и наездница, обладающая своим неповторимым стилем».

Граф стоял у окна, щурясь от солнечного света, а перед глазами было бледное, испуганное лицо его жены, уклоняющейся от удара.

— Лучше бы… вы меня… ударили… чем так со мной… разговаривать, — послышался тихий голос.

Мгновение граф боролся с остатками гнева, потом обернулся.

— Я не это имел в виду, Карина… — начал было он, но в комнате уже никого не было.

Он остался один.

Два часа спустя в дверь спальни Карины кто-то постучал.

— Кто там? — спросила она.

— Извините, миледи, приехал сэр Гай. Он спрашивает, поедет ли ваше сиятельство кататься.

— Передайте сэру Гаю, что я спущусь через пять минут.

Но прошло два раза больше времени, прежде чем она, в белом платье и шляпке из легкого белого муслина, сбежала по парадной лестнице.

Сэр Гай с трудом сдерживал горячих коней, тем не менее, улыбаясь, помог ей сесть в коляску, и они поехали в северном направлении, в парк, в котором в это время дня было мало народу.

— Вы плакали, — сказал он, после того как они проехали некоторое расстояние.

Карина вспыхнула. Она-то думала, что с помощью огуречного сока ей удалось скрыть следы слез.

— Почему вы не остановили меня, когда я принимала этот глупый вызов? — спросила она несчастным голосом.

— Значит, Элтон разозлился! — догадался сэр Гай. — Этого следовало ожидать.

— Вы… не предупредили меня.

— Моя дорогая, что я мог сделать? Раз вы приняли вызов, то взять свои слова назад уже не имели права. Просто я надеялся, как и вы, что он ничего не узнает.

— Да, я на это надеялась. Но в клубе кто-то рассказал ему обо всем. — Она печально вздохнула. — Ну почему я такая дурочка? Теперь-то мне ясно, что зря ввязалась в эту историю, но в тот момент я не могла спокойно слушать, как эта женщина хвасталась.

Сэр Гай ничего не ответил. Они молча доехали до северного берега речушки Серпентайны. Там он остановил лошадей под развесистыми ветвями дерева и взглянул на Карину:

— Позвольте я увезу вас, Карина.

Девушка посмотрела на него широко раскрытыми от изумления глазами:

— Что вы хотите этим сказать?