Шеннон Дрейк - Неистовый рыцарь Страница 30

— Вы, наверное, очень хорошо его знаете, — тихо заметила Аллора.

Женщина развела руками, в глазах ее блеснули веселые огоньки.

— Мне так и положено. Я его мать, дорогая.

Растерявшись от неожиданности, Аллора покраснела. Она почувствовала одновременно и глубокое облегчение, и желание немедленно провалиться сквозь землю от смущения.

— Вы… вам следовало предупредить меня! — пробормотала она.

Ей стало не по себе. Неприятности нарастали! Эта дама очень понравилась ей, а она сама, стоя рядом, замышляет такое чудовищное предательство по отношению к ее сыну! Аллора была так уверена в том, что Брет д’Анлу тоже хочет свободы! А он, судя по всему, дав согласие на брак, будет следовать своим принципам.

— Извините меня, — тихо сказала Фаллон, с беспокойством увидев, как побледнела Аллора. — Я поддалась соблазну познакомиться с вами, не называя себя. Мне хотелось самой убедиться, что вас не принуждают к браку.

— Но, миледи, вы, несомненно, любите сына и очень гордитесь им, — смущенно произнесла Аллора, — тогда почему же вы подумали…

— Наверное, потому, что мой муж и сыновья служат нормандскому королю Англии, а это не всегда нравится другим, — быстро сказала Фаллон и взяла Аллору за руки. — Я рада, что познакомилась с вами заранее. А теперь вам пора идти. Внизу вас ждет отец Дамьен. Вас будет венчать саксонский священник, очень близкий друг нашей семьи — пусть это хоть немного утешит вас в сложившихся обстоятельствах, когда все делается с такой поспешностью, а вы находитесь далеко от родного дома. Да Хранит вас Бог, моя дорогая! И добро пожаловать в нашу семью. Мы вам очень рады.

Она снова улыбнулась, слегка сжала руки Аллоры и удалилась, шурша юбками. Аллора, замерев на месте, смотрела ей вслед.

Она так крепко сжала кулачки, что ногти полукружиями врезались в ладони. Сейчас она ненавидела дядюшку. И почему это он всегда так стремится воевать? Ведь его уже схватили, когда он помогал английским мятежникам на их стороне границе. А теперь…

Остальная часть дня прошла словно в тумане. Отец доставил ее в башню, и ради него она постаралась выглядеть безмятежной и уверенной в себе. Исповедуясь, она думала, что не может быть ада страшнее, чем тот, который устроили на земле люди, а если так: то не обречена ли она теперь гореть в нем? Она сказала себе, что пока еще ничего дурного не совершила и ей не в чем каяться. Однако, посмотрев на священника, она почувствовала, что своим проницательным взглядом он видит ее насквозь. У него были белые как снег волосы и зоркие, как у орла, глаза. Даже когда он отпускал ей грехи, она чувствовала его настороженность.

И возможно, он знает, что она затеяла.

Ей отвели в башне комнату, где можно было подождать, пока закончатся последние приготовления. Она шагала из угла в угол, словно посаженный в клетку зверь. Наконец дверь открылась и она увидела на пороге отца.

Сердце у Аллоры часто-часто забилось. Она посмотрела во встревоженные глаза отца, увидела измученное, осунувшееся лицо, дороже которого не было для нее на свете. Будь что будет, но она сделает все, лишь бы снять с его плеч заботы, из-за которых покрылось морщинами и состарилось такое любимое лицо.

— Пора, — сказал он упавшим голосом.

Она заставила себя улыбнуться уверенной улыбкой.

— Мы все уже почти свободны! — сказала она, целуя его в щеку.

— Ты не боишься?

Она покачала головой и решительно взяла его под руку.

— Мы непокоренные, — напомнила она ему. — И я не боюсь ничего!

Нет, она лжет, лжет! Сердце ее заколотилось с бешеной скоростью. Ей еще никогда в жизни не было так страшно.

Глава 8

Аллора вышла из комнаты рука об руку с отцом, и они пошли по коридору. Вдоль стен, как всегда, стояли стражники Вильгельма. Войдя в часовню, Аллора с удивлением обнаружила, что там полно народу. При их появлении гул толпы сразу замер, и она увидела своего жениха, ожидающего ее у алтаря. Рядом с ним стоял король — он был свидетелем. Но она видела только его. Он стоял с непокрытой головой, черные как смоль волосы были аккуратно подстрижены — все-таки не так коротко, как обычно носили норманны. Одежда золотисто-желтого и ярко-синего цветов семейства д’Анлу, на ногах надеты очень высокие сапоги почти такого же черного цвета, как волосы. Его широкоплечая фигура выглядела весьма внушительно. Синие глаза встретились с ней взглядом, и она словно услышала предупреждающий ее внутренний голос: «Если ты согласишься на брак, значит, готова стать его женой. Если ты согласилась…»

Она окинула его взглядом с головы до ног, обратив внимание на руки: крупные, с длинными пальцами и чистыми, коротко подстриженными ногтями. Она почти почувствовала их… Вокруг своего горла.

Нет, она не сможет этого сделать. Не сможет. Он ее предупреждал: если что-нибудь пойдет не так…

Ей захотелось сбежать. Умчаться со всех ног подальше отсюда, пока не поздно.

Но куда ей бежать? Некуда. Совсем некуда.

Усилием воли она уняла дрожь в пальцах, лежавших на локте отца. А вот и священник, отец Дамьен, смотрит проницательными глазами, тоже ждет ее у алтаря. Звонким голосом он вопросил, кто пришел, чтобы отдать Аллору в жены Брету, и отец вывел ее вперед и ответил дрожащим от волнения голосом, что он, ее отец, пришел, чтобы отдать ее в жены.

Потом вложил ее руку в руку Брета д’Анлу, И снова Аллору охватила паника. Она едва удержалась, чтобы не убежать, не вскрикнуть. Прикоснувшаяся к ней рука казалась очень горячей, в ней чувствовалась сила, мощь.

Она ощущала на себе его взгляд, но не могла даже заставить себя посмотреть в его сторону. Опустилась на колени рядом с ним, услышала слова священника над их головами, голос Брета, дающего свои обеты спокойно и уверенно. Священник задал ей те же вопросы. Она не то что говорить, дышать не могла и снова испугалась, что сейчас лишится чувств…

Его пальцы предостерегающе сжали руку, да так больно, что она чуть не вскрикнула. Невнятно промямлив обязательные слова, она прищурила глаза и посмотрела на него недобрым взглядом.

Он ответил ей жестким вопросительным взглядом и, наверное, не слышал, как и она, того, что монотонно продолжал говорить священник. Нет, все-таки слышал, потому что вдруг взял ее руку и надел на палец кольцо. Оно плотно охватило палец, и у нее затрепетало сердце.

Кольцо теперь не снять! Она не сможет избавиться от этой проклятой штуковины!

— Что случилось? — шепотом спросил он, низко наклонив голову, словно был погружен в молитву.

— Жмет!

— Ах, леди, брак — такая вещь, что обязательно потребуется подгонка по размеру, так сказать, притирка.

— Было бы, наверное, лучше, если б вы женились на своей разлюбезной ежихе, — прошептала она сквозь стиснутые зубы.