Ханна Хауэлл - Серебряное пламя Страница 31

– Но, как я понимаю, она умерла не от старости?

– Нет. От яда. Бабушка сама сказала мне об этом, лежа на смертном одре. Все думали, что она не в состоянии говорить, поэтому и оставили меня с ней наедине. Она умоляла меня предупредить отца, но было слишком поздно. Арабел ненавидела бабушку и, когда бедная женщина умирала, издевалась над ней, рассказывая о предстоящей гибели ее единственного сына. Папа находился при дворе, и по замыслу Арабел его должны были убить разбойники, когда он кинется к своей умирающей матери. Его любовница тоже должна была погибнуть, а бабушка очень любила леди Ситон.

– Но и ты не успела предупредить их? – Гэмел сжал в своей ладони ее крепко стиснутый кулачок.

– Нет. – Она содрогнулась при воспоминании о безумной скачке по дороге, ведущей на север. – Когда я прибыла на место, было уже поздно и мне оставалось лишь оплакивать мертвых. Папа, леди Ситон и три вооруженных охранника погибли, пронзенные стрелами. Это произошло недалеко отсюда, милях в пяти. Их обстреляли из засады, не дав даже шанса сразиться за свою жизнь. Притаившись в лесу возле дороги, я узнала одного из мужчин, который помогал раздевать тела, чтобы сделать правдоподобной версию нападения разбойников. Я вернулась в Дорчебейн и солгала. Думаю, довольно натурально. Сказала, что пыталась встретить папу, но заблудилась, что вполне могло приключиться с десятилетним ребенком. Однако Малис и Арабел заподозрили, что я знаю слишком много.

Гэмел поставил свой кубок рядом с ее кубком и, придвинувшись ближе, обнял ее за плечи.

– Тем не менее они не решились убить близнецов, оставшихся совершенно беззащитными.

– Не совсем беззащитными. После убийства отца мальчики остались с родней по матери, однако Арабел легко уговорила этих простодушных людей отпустить детей к ней. Ведь теперь они становились наследниками значительной части собственности своего отца, а Ситоны были людьми бедными и престарелыми. Их ничего не стоило убедить, что близнецы должны воспитываться в Дорчебейне, где их научат благородным манерам и рыцарскому искусству. Впрочем, в этом не было ничего необычного. Сыновьям лорда, законным или нет, полагалось жить в крепости отца. Я думала, что нас оставят в покое хотя бы на некоторое время, – продолжила свой рассказ Шайн. – Ведь мы были совсем маленькими. Арабел и Малис могли еще много лет наслаждаться тем, что оказалось в их распоряжении. Убив нас слишком быстро, они бы только усугубили те немногие подозрения, которые могли возникнуть. – Шайн склонила голову на плечо Гэмела и прижалась к нему, испытывая потребность в защите. – А потом я услышала, как они рассуждают о том, как избавиться от нас с наименьшим риском для себя. – Шайн замолчала.

– И как они собирались это сделать? – поинтересовался Гэмел, когда молчание затянулось.

Она пожала плечами.

– У них было несколько вариантов: яд, несчастный случай. Даже подумывали о том, чтобы заразить нас болезнями, которые, как эпидемии, часто вспыхивали в окрестностях. Кого удивит жертва эпидемии? Взяв с собой близнецов, я отправилась к одному из наших соседей, но либо он слишком боялся Арабел и Малиса, либо решил, что я, совершив побег, тронулась рассудком. В общем, он вернул нас назад. О, я забыла сказать, что к этому времени Арабел вышла замуж за Малиса. Это произошло через несколько недель после похорон отца.

– Неужели столь поспешная свадьба не вызвала вопросов?

– Все знали, что у папы была любовница и что Арабел ему не верна. Так что никто особенно не удивился.

– И тогда вы сбежали.

– Да. Ведь теперь Арабел и Малис не просто подозревали, что я догадалась об их игре, они были уверены в этом. Я кралась по собственному дому, как вор, подслушивая под каждой дверью. Кстати, ты не видел среди людей, прибывших с Броуди, человека по имени Мартин Робертсон? – внезапно спросила она.

Гэмел кивнул.

– Это кузен Малиса и один из его ближайших подручных.

Шайн кивнула, прижавшись щекой к его груди.

– Он видел, что я подслушиваю, но не донес на меня. Правда, и ничем не помог, но, думаю, он не настолько предан Малису, как тот считает. Даже молчание и бездействие могли обойтись ему очень дорого. Он рисковал жизнью. Должно быть, в нем есть что-то человеческое, раз он позволил нам бежать. Мне кажется, он мог бы сыграть роль слабого звена во вражеском лагере.

– Надо будет подумать об этом. Ты не рассказала, когда вы сбежали?

– Я обнаружила, что Арабел и Малис собираются отправить нас с близнецами в семью, пораженную какой-то болезнью, возможно, чумой. Больше ждать было нельзя. Я поняла, что теперь, когда они нашли способ избавиться от нас, не рискуя возбудить подозрений, шансов на спасение почти нет. Ведь дети заболевают и умирают каждый день. Я не могла больше медлить, – повторила Шайн. – Я знала семью, куда нас собирались отправить. Еще недавно сильные и здоровые люди, они умирали один за другим. Я была уверена, что близнецы не устоят перед заразой, которая косила эту семью. Поэтому взяла мальчиков за руки, и мы ускользнули из дома под покровом ночи.

– И встретились с Фартингом, – буркнул Гэмел.

Бросив на него короткий взгляд, Шайн решила не обращать внимания на его хмурую гримасу.

– Да. И Фартинг позаботился о том, чтобы мы остались живы.

– Научив вас воровать, подвергаясь постоянной опасности, правда, другого рода. Почему он не обратился за помощью к своему отцу? Кажется, они привязаны друг к другу.

– Да, но там имелись свои сложности. Леди Магнуссон была неплохой женщиной, но ее беспокоила особая связь, существовавшая между ее мужем и его незаконным сыном. Материнское сердце заставляло ее опасаться, что интересы ее собственных детей будут ущемлены. А когда пришло время женить ее сына, девушки открыто предпочитали Фартинга, заставляя молодого человека страдать от ревности. – Она пожала плечами. – В общем, Фартинг не стал дожидаться, когда в семье разразится скандал, и зажил собственной жизнью. Предпочел свободную профессию фокусника.

Интересно, подумал Гэмел, не тогда ли Фартинг получил ранение, лишившее его мужской силы, но решил не задавать лишних вопросов. Он мог понять семейный раздор, о котором говорила Шайн. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что Эдина является скорее всего исключением среди мачех. Она любила его и научила своих детей относиться к нему как к брату, а не как к «ублюдку». Хотя Гэмел не сомневался, что лорд Магнуссон не отказал бы сыну в помощи, он мог легко понять нежелание Фартинга обращаться к отцу.

– Но теперь Фартинг может мне помочь, – продолжила Шайн.

– Я сам помогу тебе. – Обхватив пальцами ее подбородок, он приник к ее губам в нежном поцелуе. – А Фартинг может прийти на нашу свадьбу, – прошептал он, осыпая короткими поцелуями ее запрокинутое лицо. – И показывать фокусы.