Роберта Джеллис - Кровные узы Страница 31

— Это я знала. Еще раз простите меня! — поспешно сказала Леа.

— Тут не за что извиняться. Я был слишком груб с тобой, — голос его дрогнул, и Реднор нежно прижал к себе худенькое дрожащее существо, к которому его тянуло все сильнее и сильнее. — Ну и что мне теперь делать? — ласково спросил он. — Подождать? Но, пойми… это очень тяжело для меня.

Она с легкостью могла избежать повторения утренней сцены. Все, что ей требовалось сделать, — это чуть-чуть приврать: Она повернулась к Реднору. Его глаза горели огнем даже при том бедном свете, что проникал в спальню из узеньких окон. Она уже собралась, было отказаться, но слова застряли у нее в горле.

— Будьте поласковее со мной, — только прошептала она.

И он взял ее, и это было слаще меда, ведь его жена оказалась искренне любящей и вместе с тем покорной его желаниям. Ее волосы хранили запах луговых трав, совсем таких, как в том поле, куда в детстве любил убегать Кейн от гнева отца; ее тело дышало свежестью, словно напоенное солнцем и росой яблоко; простыни издавали еле уловимый запах лаванды. Он попытался, было приласкать ее, хотел показать ей, как слушать свое тело и получать удовольствие от близости, но прикосновение к нежной коже настолько воспламенило его плоть, что разум отказался внимать доводам рассудка. Кейн сгреб это податливое тело в охапку и резко овладел женой. Ему сейчас больше ничего не хотелось, как только слиться плотью.

Леа не стонала, не сопротивлялась, не вырывалась, но из-под ее опущенных ресниц лились слезы, а дыхание прерывалось мучительными всхлипываниями. Ей было еще немного больно, но плакала она из-за другого: в какое-то мгновение она почувствовала, что скоро она не сможет обходиться без этих грубоватых, но таких неистово-страстных ласк. Ей вдруг стало невыносимо страшно. Ведь если она надоест своему мужу, то он отдаст свою любовь и этот пылкий жар какой-то другой женщине, той, которая опытнее и искуснее, которая сумеет приветить Кейна и отнять его у Леа. Отголосок этого страха заставил Леа податься вперед и теснее прижаться к огненному телу мужа. Леа не могла обнять его — ее руки были плотно прижаты к телу могучим объятием Кейна, он словно тисками одной рукой зажал ее тело. Но тут же обрывок другой мысли сдавил ее горло удавкой: еще страшнее, если муж узнает о ее похоти, и тогда уже точно оставит ее! Однако по-настоящему испугаться этой мысли она уже не успела — ее тело залила горячая волна истомы. Леа выгнулась дугой, и из ее горла вырвался томительный стон. Тело Реднора еще несколько раз конвульсивно дернулось и на миг замерло, обрушившись на нее всей тяжестью. Леа ничего не чувствовала, кроме какого-то дикого упоения.

Потом, когда он в изнеможении рухнул рядом, она притянула к себе его голову и осыпала поцелуями его лицо.

— Прости меня, — ласково пробормотал Кейн, — я старался быть нежным, но все равно сделал тебе больно.

Леа действительно было больно, и даже очень, но теперь это ее совершенно не волновало. Она взяла в ладони его лицо и поцеловала в закрытые глаза. Он почти засыпал, и она прижала его голову к своей груди. Она простила ему все за столь сладостное ощущение гармонии, близости и власти над ним.

Боль не давала ей заснуть, и она лежала, глядя на мужа, едва дыша. Чутье подсказывало ей — со временем она привыкнет, и ей будет уже не так больно. Она вспомнила перешептывания служанок и их рассказы. Если им верить, то плотская любовь способна даже приносить радость. Леа вдруг нахмурилась. Кейн делал то же самое с другими женщинами. Его жизнь до женитьбы — не ее дело, но как ей теперь удержать его рядом? Мать говорила, что у него наверняка будут другие женщины. Как же перенести такие страдания? И сможет ли заставить вернуться к себе? Мысли путались… Она вдруг поняла, что в один прекрасный день ее жизнь может превратиться в сплошной кошмар. Реднор глубоко вздохнул, и Леа теснее прижалась к нему. Она удержит его, так или иначе. Покорность, нежность и доброта могут сделать многое.

7

Утро началось с восторженных криков — гости пришли будить молодоженов. Вид у гостей был, откровенно говоря, неважный — давал о себе знать вчерашний кутеж. Ввалившаяся в спальню толпа пришла в неописуемый восторг, застав Леа в постели, в то время как Реднор уже встал и одевался.

— Ничего себе! — воскликнул Херефорд. — Да он вообще не ложился! Я думаю, что он просто не смог. Он врал нам все эти годы — он не мужчина!

— Ну-ну! — раздался слегка задыхающийся голос Филиппа Глостера. — Такие шутки могут плохо кончиться для нас. Лорд Реднор ведет себя как истинный хозяин дома! Да вы только взгляните! — продолжал Филипп. — Он первым проснулся! Может, он собрался позвать служанок Леа? Или хотел принести ей воды? А может, он сам у нее в услужении?

Реднор отвернулся от стрельчатого окна, через которое он наблюдал за приготовлениями к турниру на поле перед замком, и с улыбкой взглянул на гостей.

— Всем доброе утро! Меня разбудило бряцание оружия. Поле выглядит совсем неплохо, и я уже пожалел, что не смогу сегодня проехаться по нему.

Херефорд подошел к Реднору и нанес ему дружеский удар в солнечное сплетение, от которого даже лошадь зашаталась бы. Реднор лишь хмыкнул.

— Позор! — заорал Херефорд. — Что это за человек, которому даже в свадебное утро слушать звон меча приятнее, чем поваляться в постели с молодой женой!

— Этот человек — старый солдат, — расхохотался Реднор. — И он слушал звон мечей долгие годы — почти столько, сколько ты, Херефорд, живешь на этом свете.

Глаза Реднора, тем не менее, с тревогой поглядывали на постель, около которой столпились знатные дамы. Предстояла церемония одевания.

Одеяла отбросили в сторону, выставив на всеобщее обозрение перепачканные кровью простыни, на которых лежала Леа. Реднор ощутил себя человеком, чьи права собственности грубо попираются. Решение пришло почти мгновенно. Он сознавал, что идет против обычаев, но ничего поделать с собой не мог, поскольку должен был защитить то, что было предназначено только для него. Он бросился через комнату к жене и завернул ее в свою рубашку. Женщины замерли в удивлении, мужчины зашлись смехом.

— Реднор! Может, ты спрячешь и ее лицо, как делают это сарацинские женщины? — весело предложил Херефорд.

Эдвина поспешно собрала одежду дочери и передала ей. Леа ее удивила больше, чем зять. Тот заявлял права на свою жену. Но вот Леа… Ведь совсем недавно она боялась его. Куда подевался ее страх? Всем своим видом она демонстрировала лишь желание угодить ему, доставить радость! Словно младенец, она доверчиво прижалась к нему, запеленатая в его рубашку.

Через окно донеслись звуки горна, возвещавшие начало турнира, и настроение гостей вмиг изменилось. Херефорд с победным кличем опрометью бросился из комнаты, всегда медлительный Лестер, ускорив шаг, поспешил за ним. Комната опустела: В ней остался лишь старый Честер. Он осторожно тронул Реднора за плечо.