Лиза Клейпас - Это случилось осенью Страница 31

— В течение следующей недели ты сможешь выходить из комнаты только в сопровождении меня, или не выйдешь вообще. Я буду следить за каждым твоим поступком, каждым жестом, каждым словом. Это будет наказанием и мне тоже, ведь твое общество доставляет мне столь же мало удовольствия, как мое — тебе. Но я не вижу другого выхода. И попробуй только пикнуть! Я удвою срок до двух недель! Ты поняла, Лилиан?

— Да, мама.

Значит, с нее не будут спускать глаз целую неделю? Лилиан почувствовала себя загнанной, словно зверь в клетке.

— Первое, что ты сделаешь вечером, — продолжала Мерседес испепеляя дочь взглядом, — это извинишься перед лордом Уэстклифом. Ты сделаешь это в моем присутствии, так, чтобы…

— Ох, нет! — Лилиан села очень прямо, с вызовом глядя на мать. — Нет! Ни тебе, ни кому другому не заставить меня сделать это. Я лучше умру.

— Ты сделаешь, как я сказала. — Мерседес почти шипела. — Ты извинишься перед графом со всей почтительностью, или не выйдешь из этой комнаты до самого отъезда.

Лилиан открыла рот, но не успела ничего сказать, потому что вмешалась Дейзи:

— Мама, позволь мне поговорить с Лилиан наедине. Ну пожалуйста! Всего одну минуту. Пожалуйста!

Мерседес переводила суровый взгляд с одной дочери на другую. Она как будто гадала, чем прогневила Бога. За что он послал ей таких непослушных детей? Затем царственным шагом вышла из комнаты.

— На сей раз она разозлилась всерьез, — сказала Дейзи в зловещей тишине. — Я никогда не видела ее в таком состоянии. Наверное, тебе надо подчиниться.

Лилиан смотрела на сестру в бессильной ярости.

— Я не стану извиняться перед этим заносчивым болваном!

— Лилиан, это ничего не будет тебе стоить. Скажи несколько слов, вот и все. Ты не обязана верить в то, что говоришь. Просто скажи, что ты сожалеешь!

— Ни за что! — твердо повторила Лилиан. — Это будет мне слишком дорого стоить — собственной гордости.

— Гордостью можно поступиться, иначе тебя посадят под замок. Тогда никаких вечеринок, никаких обедов! Сиди тут себе, пока другие веселятся. Пожалуйста, Лилиан, не упрямься! Оно того не стоит. Обещаю, что помогу тебе придумать ужасную месть для лорда Уэстклифа. Что-нибудь действительно гадкое. Просто сделай то, о чем просит мама. Ты можешь проиграть одну битву, но выиграть войну, кроме того…

Дейзи судорожно пыталась найти более убедительный довод.

— Кроме того, представь, как обрадуется лорд Уэстклиф, когда узнает, что тебя посадили под замок до самого отъезда. Вот он повеселится! Ты не сможешь больше его изводить. С глаз долой, из сердца вон! Не доставляй ему такого удовольствия, Лилиан.

Это, вероятно, был единственный довод, который мог повлиять на Лилиан. Хмурясь, она внимательно рассматривала младшую сестру, ее маленькое личико цвета слоновой кости, живые карие глаза и слишком темные брови. Уже не раз она замечала, что человек, всегда готовый принять участие в ее бесконечных авантюрах, как никто другой способен заставить ее прислушаться к доводам разума. Дейзи частенько бывала капризна, и на это попадались многие, не подозревая, какой кладезь здравого смысла скрывается за кукольной внешностью.

— Хорошо, я сделаю это, — сказала Лилиан высокомерно. — Хотя, возможно, слова застрянут в моей глотке.

Дейзи вздохнула с огромным облегчением.

— Я буду твоим посредником. Скажу маме, что ты согласилась и что не стоит больше читать тебе нравоучения. Вдруг ты передумаешь!

Лилиан откинулась на спинку кушетки, представляя, как будет доволен Уэстклиф, когда ее вынудят извиниться. Черт возьми, вот это будет унижение! Кипя от злости, она принялась строить планы, как же получше отомстить Уэстклифу. В конце концов ей представилось, как он будет умолять о пощаде…

Спустя час семейство Боумен в полном составе покинуло свои покои. Во главе процессии шел Томас Боумен. Они направлялись в обеденный зал, где предстоял очередной изобильный четырехчасовой обед. Главе семейства уже рассказали о прискорбном поведении старшей дочери, и он едва скрывал ярость. Его усы щетинились над плотно сжатым ртом.

— Только попробуй помешать моим деловым проектам! В ту же минуту ты отправишься собирать вещи и вернешься в Нью-Йорк. Я вижу, что поиски мужа в Англии — слишком дорогая и безрезультатная затея. Предупреждаю тебя, дочь. Если из-за твоей выходки граф передумает вести со мной переговоры…

— Уверена, что не передумает, — живо вступила в разговор Мерседес. Ее мечта добыть титулованного зятя грозила разлететься на куски, как поставленная на самом краю стола чайная чашка. — Лилиан извинится перед лордом Уэсткли-фом, и все будет в порядке, дорогой. Вот увидишь.

Следуя на шаг за мужем, она обернулась через плечо и смерила старшую дочь угрожающим взглядом.

С одной стороны, Лилиан мучилась приступом сожаления, с другой — была готова взорваться от обиды. Да отцу было бы наплевать, если бы ее поведение не ставило под угрозу его бизнес! От дочерей он хотел только одного — чтобы беспокоили его как можно меньше.

— Чтобы ты могла извиниться перед графом, — продолжал Томас Боумен, оборачиваясь и сверля дочь взглядом светло-карих глаз, — я попросил его соблаговолить встретиться с нами в галерее перед обедом. Ты попросишь прощения так, чтобы он был доволен. И мы тоже.

Лилиан встала как вкопанная, вытаращив глаза. Она просто задыхалась от обиды. Уж не сам ли Уэстклиф предложил такой план? Хочет преподать урок унижения. .

— Он знает, зачем вы просили его встретить нас в галерее? — только и смогла она спросить.

— Нет. Думаю, он даже не надеется услышать слова извинения от одной из моих дурно воспитанных дочерей. Тем не менее, если ты не найдешь достаточно убедительных слов, то вскоре сможешь бросить прощальный взгляд на Англию с палубы парохода, направляющегося в Нью-Йорк.

Лилиан была далеко не глупа. Это была не пустая угроза: суровый тон, мрачная решимость. Она подумала, как все-таки горько будет покинуть Англию и — что еще хуже — расстаться с Дейзи.

— Да, сэр, — сказала она, сжав зубы.

Семья проследовала дальше, храня напряженное молчание. У Лилиан все кипело внутри. Она почувствовала прикосновение маленькой ладони.

— Не бери в голову, — шепнула Дейзи — Просто скажи это побыстрей, и покончим…

— Тихо! — рявкнул отец Девушки разжали руки.

Лилиан была печальна и едва замечала окружающую действительность. Семья направлялась в библиотеку. Дверь была приоткрыта. Отец решительно постучал один раз, пропуская жену и дочерей. Помещение, где размещалась библиотека, было высотой в двадцать четыре фута, с подвижными лесенками, верхней и нижней галереей и бесчисленными шкафами с книгами. Пахло кожей, пергаментом и свеженатертыми полами. Густой, насыщенный воздух Лорд Уэстклиф склонился над изъеденным временем столом, изучая какую-то рукопись. Заслышав шаги посетителей, он поднял голову и выпрямился. На нем был строгий черный костюм безупречного покроя, изящно повязанный галстук — воплощение английского аристократизма. Густые черные волосы, аккуратно зачесанные назад, открывали лоб. Его черные глаза сузились, когда он увидел Лилиан. Она вдруг поняла, что совершенно невозможно примириться с таким человеком. Человеком, который позволил сбить себя с ног на поле для игры в лапту.