Виктория Холт - Третий Георг Страница 31

– Георг явно переменился. Это становится все более очевидным.

– Что ж, такое неизбежно, – с удовлетворением отметил лорд Бьют. – С каждым днем он все больше осознает, что он – король.

– Он уже не с прежней готовностью соглашается с нами.

– Мы должны убедительнее аргументировать наши предложения. Георг все еще очень неопытен.

– А Питт?.. Не кажется ли тебе, что может быть мы были слишком откровенны?

Улыбка Бьюта стала еще самодовольнее.

– Когда Георг взошел на трон, Питт обладал величайшей властью. Он доказал правильность своей политики. Он был кумиром народа, и покойный король считал, что Питт не мог ошибаться. Питт слыл самым преуспевающим политическим деятелем в Европе. Подобный успех порождает зависть, и в правительстве есть много влиятельных людей, самое большое желание которых – увидеть Питта изгнанным из правительства.

– И ты уже говорил с этими людьми?

– Скажем так, я прозондировал почву. Бедфорд, Хардуик, Гренвил и… Фокс. Все они выступают за мир. По существу, они готовы сплотиться против Питта.

– Фокс?!.

– Да, моя дорогая. Фокс, своей собственной персоной. Принцесса была удовлетворена. Несомненно, ее дорогой лорд знал, как добиться желаемого.

С такими авторитетами на своей стороне у Бьюта будет хороший шанс устранить Питта и достичь наконец того, ради чего он осмотрительно усердствовал столько лет.

Лорд Бьют, с Фоксом в качестве своего заместителя, будет править Англией.

Когда Уильям Питт проезжал в своей карете по улицам Лондона, все узнавали его и радостно приветствовали. Великий простолюдин был кумиром народа. Это он сделал Англию империей, а процветание ее заморских территорий означало процветание метрополии. К сожалению, шла война, смерть тысячами косила людей, к тому же, ввели и дополнительные налоги, но война давала людям работу, и воюющий солдат это все же лучше, чем солдат, умирающий на улице от голода.

Питт принимал приветствия с несколько небрежным достоинством. Хотя к королю он относился почти подобострастно, с людьми на улицах он мог быть почти высокомерен, но их по-видимому это не возмущало. Ведь он – великий Питт, и чем больше он выказывал свое презрение к ним, тем больше, казалось, они уважали его. Своими зоркими соколиными глазами он смотрел вперед, сидя в карете очень прямо, и поэтому всегда казался высоким и представительным. Как обычно он был безукоризненно одет в парадный сюртук, а парик перевязан сзади лентой; по любому поводу он одевался также безупречно как и на аудиенцию к королю.

Питт догадывался, что король вызвал его обсудить предложение французов начать мирные переговоры, и он решил, что не уступит неопытному молодому человеку, которому случилось стать королем. Питт намеревался терпеливо объяснить ему, почему, с его точки зрения, мир нежелателен на этом этапе и не сомневался, что успешно справится с этой задачей. Конечно, у него были враги, и главный из них – лорд Бьют, некогда заявивший, что поддерживает политику Питта. Но Бьют весьма честолюбив, и его своеобразные отношения с вдовствующей принцессой – правда, не такие уж они и своеобразные, если подобные отношения, увы, как это не прискорбно для нравственности страны, перестали быть редкостью – несомненно создавали у Бьюта представление, будто он может диктовать королю свои желания. Бьюту в этом отношении следует преподать урок.

Король принял своего министра с почтением, которое всегда оказывал ему. Питт низко поклонился, они обменялись, как обычно, любезностями и шутками, а затем король перешел к делу, для обсуждения которого он и вызвал Питта.

– Я обдумывал французское предложение относительно переговоров о мире, – сказал король. – По-видимому, страна устает от войны, и некоторые из моих министров придерживаются мнения, что сейчас настало время, чтобы прекратить военные действия и заняться переговорами.

– Учитывает ли Ваше Величество то, что страна никогда не вела такую обширную торговлю, какую она ведет сейчас?

– Мне известно, – твердо ответил король, – что по мнению многих моих министров, бремя налогов, лежащее сейчас на некоторой части нашего общества, слишком велико.

– Ваше Величество несомненно объяснит им, что за любой прогресс следует платить.

– Мы получили огромные преимущества, и я первый, кто признает это. Мы многого добились, а теперь, вероятно, пора сменить тактику.

– Ваше Величество, а разве мы можем быть уверены в искренности намерений французов?

– Надо попытаться выяснить это.

– Я убежден, сир, что если нам предстоит заключить мир с Францией, то следует не вести переговоры об его условиях, а диктовать их, и эти условия должны быть выгодны Англии.

– Они уступили бы всю Северную Америку и значительную долю своих интересов в Индии; все, что они просят – это владение островом Минорка. Несомненно, такие условия можно считать выгодными для нас.

Питт на мгновение замолчал. Эта война была его войной. Он задумал ее, осуществил и считал ее ответом на многие проблемы своего государства. Когда он впервые принял на себя руководство страной, Англия была небольшим островом у побережья Европы с населением всего в семь миллионов человек, а по ту сторону пролива – двадцать семь миллионов французов. Британские корни были неглубоки; через своих королей они были связаны с корнями Ганноверского дома. Питт считал, что если не будут предприняты какие-либо быстрые и решительные меры, то страна опустится до такого ничтожного состояния, что ее едва ли можно будет назвать государством. Ей даже может грозить подчинение Франции. И тогда он представил свой план управления страной покойному королю. Его наделили соответствующими полномочиями. И что же произошло? Он отказался от сферы влияния в Европе, где, как он знал, никогда нельзя будет прочно закрепиться, и обратил свой взор к широкому горизонту. Он мечтал об империи и создал ее. Всего лишь за несколько лет Англия из ничтожного маленького королевства превратилась в величайшую державу в мире. И англичане видели эти перемены. Теперь они распевали гимны «Правь Британия» и «Сердцевина дуба». И были преисполнены чувствами гордости и достоинства.

У жителей Лондона не было сомнений в том, с кем связаны все преобразования. Это Питт избавил страну от непотизма; это он доказал королю, что недостаточно быть принцем – сыном короля, чтобы уметь руководить армиями. Питт добился того, что страна стала империей и теперь пожинает плоды благосостояния. Никто не понимал всего этого, больше, чем Питт.

Он медленно проговорил:

– А я размышлял как раз о том, что следует объявить войну Испании.

Король был поражен.