Тереза Майклс - Приют любви Страница 31

– Вы хорошо знаете этих людей? Дружите семьями? – спросила Элизабет, внимательно наблюдая за соседкой. Улыбка Дженни была холодной, так же как и взгляд, брошенный в ответ.

– Нет. Я просто повторяю сплетни.

– Служба безопасности, должно быть, очень плохо работает в правительстве янки, раз позволяет распространение таких слухов. Мне всегда казалось, что в каждой сплетне есть доля правды.

Метнув на нее быстрый взгляд, Дженни пробормотала:

– Возможно, вы и правы.

Это был первый случай. Второй – бессовестная ложь личного плана. Элизабет знала, что Линкольн, используя президентские полномочия и не дожидаясь одобрения конгресса, объявил блокаду и приостановил действие закона о суде в Мэриленде. Во время краткого перерыва миссис Гэлоуэй, как это часто бывало, читала вслух. Заметка о таком нарушении гражданских прав вызвала бурю негодования. Судья, осмелившийся оспорить незаконные действия правительства, был атакован солдатами прямо во время заседания суда, избит и посажен в тюрьму. Это известие возмутило всех женщин.

– Боже, помоги нам, если янки возьмут Ричмонд! – воскликнула одна из них.

– Ждать милосердия от Линкольна, этого рвущегося к власти разжигателя войны, не приходится, – подхватила другая.

– Глупости, – тихо заметила Дженни. – Таким образом он сможет арестовать и посадить в тюрьму тех, кто симпатизирует южанам.

– Дженни! Неужели вы поддерживаете его действия?! – Элизабет была просто вне себя.

– Вы неправильно меня поняли. Это же война. Каждая сторона по-своему права. Глупо осуждать то, что мы не в силах изменить.

Элизабет уронила промокашку как раз в тот момент, когда Дженни нагнулась, чтобы поднять свой ридикюль. Их руки столкнулись, и содержимое сумочки Дженни выпало на пол. Пока она наклонялась, чтобы собрать вещи, Элизабет увидела кусок записки, написанной размашистым мужским почерком и датированной прошлым воскресеньем: «Моя дорогая Дженни, встречай меня...»

Ей так хотелось узнать хоть что-нибудь о Колтере, что она спросила, не подумав:

– Вы получили известие от Хьюго?

– Нет, – быстро проговорила Дженни, засовывая записку в сумку. – У меня нет от него известий уже несколько недель.

Совершенно ошарашенная Элизабет уставилась в спину уходящей Дженни. Записка, без сомнения, была от мужчины. Несмотря на то, что голова у нее плохо работала от постоянного недосыпа, она не могла не верить собственным глазам. Какие причины побудили Дженни солгать? Может быть, женщины, всегда подозревавшие ее, были правы? Повод ли это, чтобы сомневаться в лояльности жены Хьюго? От подобных мыслей стало неуютно. Она не могла обвинять без доказательств, но не потому, что хотела защитить Дженни, она хотела оградить от неприятностей Колтера, по протекции которого ту взяли на работу.

Джош по дороге домой рассказал, что Николь сегодня просто не находила себе места, и сравнил ее с горошиной, прыгающей на раскаленной сковородке. Из-за постоянных изменений погоды девочка слегка простудилась, но теперь, когда ей явно стало лучше, ради спокойствия всех домочадцев необходимо вывести ее погулять.

Стало уже традицией, что Доби помогал распрягать мулов, когда они возвращались домой. Он коротко кивнул в ответ на приветствие и тут же отправился на сеновал, где, как знала Элизабет, собирался проспать до ужина. Он отклонял все попытки вытащить его оттуда, хотя она не могла не беспокоиться о человеке, который спит днем, а ночью сторожит их.

– Не беспокойтесь о нем, мисс Элизабет, – посоветовал Джош, видя, что она все еще вглядывается в темноту сарая, где скрылся Доби.

– Ничего не могу с собой поделать, он вызывает у меня любопытство. Интересно, где полковник нашел его.

– Он не рассказывает, а я не спрашиваю. Николь налетела на нее прямо в дверях:

– Мама! Мама, ты поиграешь со мной?

– Тише, – одернула ее Рут, – дай матери перевести дыхание. Вертишься весь день, точно тебя муравьи кусают.

Элизабет попыталась представить, что творилось в доме днем. Было видно, у Рут вот-вот лопнет терпение.

– Николь, дай мне переодеться, и мы пойдем погуляем.

– Не хочу ждать!

Она внимательно посмотрела на дочь. Рот Николь был упрямо сжат, в глазах почти вызов. Элизабет укорила себя за то, что проводит с девочкой мало времени и у той портится характер.

– Я потороплюсь, солнышко. У нас еще целых два часа. Пока не стемнеет, мы с тобой успеем нагуляться вдоволь.

– Ой, мамочка, ты самая лучшая на свете! Элизабет с трудом удержалась на ногах, когда Николь бросилась ей в объятия. На секунду она встретилась глазами с Рут, в которых прочла то же, что чувствовала и сама, – бессилие. Из-за угроз Элмы девочка была лишена возможности играть с другими детьми, и вынуждена прятаться.

Какое-то время они поиграли во дворе в салки, поддразниваемые Джошем, пилившим дрова. День был довольно теплым, и к ним присоединилась Эмили, которой вынесли кресло. Рут тихонько напевала на кухне, и Элизабет чувствовала, как улучшается ее настроение с каждым новым взрывом смеха Николь.

Когда девочка стала просить погулять с ней в лесу, Элизабет, сама не зная почему, засомневалась. Оглянувшись и увидев, что Джош тут, совсем рядом, достает воду из колодца, молодая женщина отмахнулась от своих страхов, решив, что бояться глупо.

Крикнув ему, что немного пройдутся по лесу, они побежали вниз по холму, держась за руки, и вскоре дом скрылся из виду. Элизабет улыбалась, глядя, как сверкают глаза у дочери, как раскраснелись у нее щеки, как радостно она прыгает.

– Поймай меня, мама, поймай! – закричала Николь, как только мать выпустила ее руку.

– Солнышко, дай мне немного передохнуть, а потом уж я погоняюсь за тобой. – Элизабет присела, обхватив руками, колени и не замечая, что уже наступают сумерки.

Николь неожиданно притихла и тоже поглядела вверх. Две белые-белые птицы с огромными крыльями пролетали над ними. Они были удивительно красивы в своем плавном, грациозном полете. Слышался тихий свистящий звук – то ли от взмахов крыльев, то ли это был голос лебедей.

– Они улетают! – закричала девочка и побежала, чтобы не потерять птиц из виду.

– Подожди, Николь! – Элизабет попыталась встать, но наступила каблуком на юбку. Она с досадой рванула ее и обернулась, чтобы увидеть дочь. Та уже скрылась среди высоких сосен и все равно не смогла бы увидеть лебедей.

Подходя к лесу, Элизабет уловила дивный аромат лаврового дерева и пообещала себе, что сорвет немного плодов на обратном пути для ароматизации свечей.

– Николь! – закричала она, оглядываясь по сторонам. Низкие раскидистые дубы перемежались с соснами и кустарником. Земля была покрыта мягким ковром из сосновых иголок. Неожиданно она почувствовала, какая вокруг тишина. – Солнышко, ответь маме! Так не играют! – Элизабет остановилась в надежде увидеть бледно-голубое платье Николь или услышать ее хихиканье – верный знак того, что она спряталась и ждет, чтобы ее нашли.