Креолка. На острове любви - Сойер Шерил Страница 31

Ги взял ее за руки:

— Почему я не могу приехать открыто? Ты собираешься улизнуть, как вор?

— Я воровка, преступница и рабыня. Ты не знаешь, на ком хочешь жениться.

— Ах, моя любимая! — Ги обхватил ее голову руками. — Пусть будет так, пообещай стать моей. Я не уйду, пока ты не дашь мне слова.

— Ты не пойдешь в дом?

— Будь проклят этот дом! Не хочу паясничать перед твоим женихом. Не волнуйся. Просто скажи, что мне пришлось уехать. Все решат, что ты дала мне отставку. — Ги снова прижал Айшу к себе. — Возвращайся в дом, а завтра приезжай ко мне. — Он вздрогнул и сказал прерывающимся голосом: — Помни, Шарлотта, я не стану ждать ни дня больше. Я не вынесу этого.

— Обещаю.

Они долго стояли, прижавшись друг к другу. Отстранившись, Ги пошел к конюшне. Айша наблюдала за ним — он остановился, обернулся на мгновение, посмотрел на нее и исчез. Она прижала руки к лицу, глубоко вздохнула и неторопливо вошла в шато.

Днем ожидался снег, поэтому виконта де Болье пригласили провести ночь в шато. Солнце село в четыре часа, и все слушали, как девушки искусно играли на арфе и флейте. Рано подали ужин, состоявший из отменных блюд, приготовленных из продуктов, выращенных на землях имения.

После того как Айша в середине дня робко сообщила, что маркиз де Ришмон уехал, все обменялись понимающими взглядами и оставили ее в покое. Даже Жервез обращал на нее меньше внимания, чем обычно. Айша обдумывала свое будущее, ибо прежняя жизнь закончилась в тот момент, когда она дала Ги обещание и, отказавшись от мести, выбрала спокойствие и счастье.

Признавшись ему в любви, она освободила себя. Айша словно умерла и вместо нее появилось новое существо, способное жить счастливо и дарить счастье другому; она стала той Шарлоттой, которую любил Ги. Она вспомнила торжественное напутствие священника, в церкви Святого Павла в Орлеане. Интересно, это ли он имел в виду, говоря о добре и зле в ее душе. Возможно, отказавшись от отчаянных размышлений о прошлом, об ужасах и несправедливости, она обретет прощение.

Больше всего Айшу пленяла мысль о Ги — в ее мозгу звучало эхо голоса любимого, она чувствовала прикосновение его теплых рук к своему лицу и телу. Она словно была во власти чар. Всякий раз, когда кто-то заговаривал с ней, Айша недоумевала, почему речь не идет о нем. Она представляла себе, как устремится ему навстречу на постоялом дворе Орлеана, обнимет и прильнет к его горячим губам. Предвкушая это мгновение, Айша вздохнула, и баронесса просияла, решив, что мадемуазель де Нови восторгается музыкальными талантами ее дочерей.

Но Айши еще предстояло выдержать борьбу с Жервезом, и, когда все отправились на покой, она велела служанке Эсме пригласить его в ее гостиную. Жервез вошел озадаченный и настороженный, и Айша почувствовала себя беззащитной. Она наблюдала, как за последние недели возросло его самодовольство: теперь ей хотелось увидеть, как отреагирует Жервез на то, что она бесповоротно отвергает его.

Жервез, заметив выражение ее лица, выказал беспокойство:

— Моя дорогая, что расстроило вас? Вы на себя непохожи: прошу вас, присядьте. — Он подвел ее к оттоманке, но Айша отстранилась от него, покачала головой и встала у окна. Встретив столь нелюбезный прием, Жервез сказал Эсме: — Вы свободны; мадемуазель де Нови скоро позовет вас. — Служанка ушла, а Жервез проверил, закрыта ли дверь. — Должно быть, случилось нечто серьезное, если вы так бледны. Умоляю вас, не забудьте, что я ваш покорный слуга. Скажите, пожалуйста, чем я могу помочь вам?

Чутье подсказало Айше, что он угадал ее намерения. Она внимательно посмотрел на него:

— Жервез, я хочу кое-что сказать вам. Но сначала должна выразить благодарность за то, что вы оказали мне честь, сделав мне предложение. Мне больно думать, что мои последующие слова… — Отрепетированные ею фразы начали рассыпаться. Жервез был сосредоточен, бесстрастен и спокоен. И тогда она продолжила: — Я не могу выйти за вас замуж. Простите меня. Мне следовало сказать вам об этом сразу.

— Почему сразу? — не моргнув глазом осведомился он.

— Я решила вам сказать об этом сейчас, чтобы не ехать завтра в Бургундию. Я пойду своим путем.

Уголки его губ опустились. Жервез не верил своим ушам. Айша заметила, что он подавил вспышку гнева — гнева богатого человека, отвергнутого нищенкой. Овладев собой, Жервез взял ее руку:

— Назовите мне причину, и я сделаю все, чтобы устранить любую преграду.

Опасаясь распалить его гнев, Айша не отняла руку и, опустив глаза, промолвила:

— Я очень ценю и уважаю вас, но не люблю. Я поняла, что не могу выйти замуж за человека, которого не люблю.

Жервез поднес ее руку к своим губам:

— Я посвящу вам свою жизнь и позабочусь о том, чтобы дать вам то, чего ни один другой мужчина не способен дать женщине. Если вы со временем не полюбите меня, я смирюсь даже с этим, только останьтесь моей женой. Я не рассчитываю на вашу любовь… я хочу лишь сохранить надежду.

— Я не могу дать вам надежду.

Он отпустил ее руку, и она отошла от него.

Жервез холодно обронил:

— Надеюсь, время восстановит ваше доброе мнение обо мне.

— Я уже объяснила, что уважаю вас, но не люблю!

— Тем не менее полагаю, что, хорошо поразмыслив, вы измените свои планы. Возможно, утром…

— Нет!

— Вы уверены, что на пути дорогих моему сердцу надежд не стоит преграда? — Карие глаза сверлили Айшу, и он явно заметил ее ложь, когда она прошептала:

— Нет никаких преград.

— Тогда прошу вас подумать об этом до утра. Вы устали, расстроены, и нам не следует обсуждать это так поздно и таким образом. — Жервез подошел к двери, взялся за ручку, остановился и продолжил совсем другим тоном: — Могу ли я попросить вас об одном одолжении, возможно, последнем?

Айша кивнула; ей хотелось, чтобы он оставил ее одну.

— Вы не откажетесь принять мадам де Графиньи? Я буду считать это любезностью с вашей стороны. Мадам Графиньи наш друг. И она очень надеется, что я буду счастлив.

Его голос дрогнул. У Айши сжалось сердце при мысли, что она не разобралась в чувствах Жервеза. Как жестоко, если она отвергает не только кавалера, но и любящего человека! А вдруг он любил ее с самого начала, но из предусмотрительности не навязывал ей своих чувств. И Айша снова ощутила горькое разочарование.

Она взглянула на свои ручные часы, которые он подарил ей. Они показывали без четверти одиннадцать: скоро все лягут спать. Если Жервез попытается осложнить ситуацию, ночью она выскользнет из шато. Она подняла глаза:

— Конечно, я приму мадам де Графиньи.

— Спасибо. Желаю вам спокойной ночи.

Жервез низко поклонился ей и вышел.

Айша ждала, думая о Ги, побеге и предстоящей жизни с любимым человеком. Она хранила его образ в памяти, как талисман, и старалась отогнать мысль о том, что многое потеряет, отвергнув Жервеза. Айша убеждала себя, что причалит к мирной гавани, за пределами которой царит хаос и свирепствует кровавая бойня. Стиснув руки, она ждала утра и молила Бога, чтобы с ее прошлым было покончено навсегда.

Исидор испытывал тревогу и смятение. Днем вернулся его молодой хозяин. Он был так взволнован, что жизнь в доме на улице Марбр в Орлеане стала невыносимой для всех. Маркиз приказал Роберу, конюху, заняться каретой и выругался, узнав, что легкая карета нуждается в ремонте. Робер, молодой кузен Мариетты, туго соображал, но умел все, и тут же приступил к делу. Мариетта и ее муж обиделись, когда маркиз, едва успев войти, заявил, что из-за них ему приходится жить в свинарнике.

Он оперся о подлокотник шаткого кресла и огляделся.

— Жить здесь невозможно. Даже не верится, что дом довели до подобного состояния.

Супруги переглянулись. Оба подумали об одном и том же. Маркиз мог прийти к такому заключению лишь по одной причине — здесь замешана женщина. Исидора гоняли из одной комнаты в другую, велев собирать вещи для длительного путешествия. Слуга размышлял, кто же эта женщина, и наконец сам маркиз подтвердил его подозрения. Пока Исидор разжигал камин, он сказал: