Джоанна Мэйкпис - Графиня-бесприданница Страница 32

Филиппу не убедили слова матери.

– Мне кажется, нам надо спрятаться, когда Хауэлл придет к нам в дом. Мы здесь под вымышленными именами, и это может навести его на мысль, что мы приехали сюда втайне от властей. Он может кому-нибудь проговориться, – предостерегла Филиппа.

И бабушка и мать согласились с ней.

Сэр Хауэлл приехал к ним вечером того же дня. Крессида с дочерью ушли в свои комнаты и сидели там, пока он не уехал. Спрашивал он о Крессиде или нет, леди Греттон им не сказала.

К счастью, на следующий день сэр Рис в Греттон не приехал. Филиппа занялась сборами в обратную дорогу, так как считала, что их присутствие в Греттоне слишком затянулось. Питер уехал в Ладлоу, чтобы встретиться с Ричардом Эллардом и узнать какие-нибудь новости о графе.

Шел четвертый день после похорон сэра Греттона. Женщины были в комнате леди Греттон, когда услышали громкие голоса, доносившиеся со двора. Филиппа выглянула в окно и увидела пять вооруженных всадников.

Они спешились и стояли, держа своих коней под уздцы. Их предводитель направился прямо к крыльцу усадебного дома, где уже стоял дворецкий леди Греттон. Приглядевшись к всадникам, Филиппа похолодела от ужаса: это были королевские стражники.

– Что нам делать? – прошептала она, рассказав об увиденном матери и бабушке.

– Мы ничего не сможем предпринять, пока не узнаем, чего они от нас хотят, – спокойно сказала графиня. – Нам нет никакого смысла прятаться, так как все слуги знают, что мы гостим здесь уже несколько дней. Нам надо спуститься в холл и ждать, пока все выяснится.

Женщины сняли фартуки и пригладили складки на юбках. Филиппа увидела, что у бабушки дрожат губы, как, впрочем, и у нее самой. Нельзя сказать, что появление королевских стражников было для них неожиданным – они это предвидели. Женщины обменялись взглядами, поддерживая и ободряя друг друга, и стали медленно спускаться в холл, чтобы приветствовать непрошеных гостей.

В холл вошел сержант, громко топая тяжелыми сапогами по каменному полу. Перепуганный дворецкий остался стоять у двери.

– Миледи, – вежливо поклонившись, обратился сержант к леди Греттон, – мне сообщили, что у вас остановилась миссис Уэстон с дочерью.

– Как видите, мои родственники действительно здесь, – ответила леди Греттон ледяным тоном. – Они приехали ко мне в связи с болезнью моего мужа, сэра Греттона. Не думаю, что их присутствие опасно для королевских чиновников, тем более что мои родственники скоро уезжают в свое имение под Бристолем.

– Чего вы хотите от нас? – спросила графиня.

– Вы должны следовать за мной, не задавая никаких вопросов, – приказал сержант тоном, не терпящим возражений. – Ясно?

– Куда уж ясней, сержант, – сказала бабушка недрогнувшим голосом, хотя ее глаза были полны тревоги. – Насколько я поняла, мои родственники арестованы? Если так, то я должна знать, в чем их обвиняют!

– Разве я сказал, что они арестованы? Просто я получил приказ взять их под свою ответственность.

– И куда же вы их повезете? – допытывалась бабушка, не обращая внимания на явную неразговорчивость сержанта.

– Я не уполномочен вам это сообщать, – отрезал стражник.

– И когда вы привезете их обратно в Греттон? – не унималась бабушка.

Сержант пожал плечами.

– Может, скоро, – неуверенно произнес он. – Обещайте, миледи, что вы никому не скажете, что здесь произошло, – сказал сержант, обращаясь к леди Греттон.

– Мама, – сказала графиня, – мы скоро вернемся. Передай Питеру, чтобы он не волновался и ждал нашего возвращения.

Мертвенно-бледная леди Греттон кивнула, и женщины обнялись.

– Леди понадобятся плащи с капюшоном, так как они могут вернуться, когда станет прохладно, – обратился сержант к дворецкому. – Распорядитесь, чтобы слуги принесли их верхнюю одежду.

«Нас посадят в тюрьму!» – с ужасом подумала Филиппа. Она стояла не двигаясь, пока перепуганная Гвенни не принесла требуемую стражником одежду. Филиппа закуталась в плащ и накинула на голову капюшон не потому, что было холодно, – она хотела поскорее закрыть свое лицо от пристального взгляда сержанта.

Под его конвоем женщины прошли мимо бледного, с трясущимися губами дворецкого и, спустившись по ступенькам крыльца, очутились во дворе. Сержант помог графине подняться в крытую повозку и занять место на одной из деревянных скамеек. Филиппа присоединилась к матери без посторонней помощи и села напротив графини. Сержант задвинул кожаный занавес, заменявший дверь, и в повозке стало темно. Привыкнув к полутьме, Филиппа взглянула на мать и увидела, что та молится, беззвучно шевеля губами. Филиппа быстро отвернулась, чтобы мать не видела, что дочь вот-вот заплачет. Когда один из мужчин забрался на козлы, повозка покачнулась и медленно поехала. Сержант приказал своим людям оседлать коней, и процессия двинулась в путь. Дочь и внучку лишили возможности бросить прощальный взгляд на леди Греттон и перепуганных слуг, стоявших на крыльце усадебного дома.

Крессида и Филиппа молчали, так как боялись, что возничий их может подслушать. Каждая была занята своими мыслями. Куда их везут? Известны ли их подлинные имена? Похоже, известны, потому что каких-нибудь бедных родственниц леди Греттон арестовывать не стали бы. Будут ли их допрашивать, стараясь что-нибудь выведать о графе Роксетере? При этой мысли Филиппу охватил леденящий душу страх. Их взяли в заложники, чтобы заставить графа добровольно сдаться властям! В самом деле, если граф узнает, что его жена и дочь арестованы, он, не задумываясь, придет им на помощь. По тому, как их повозка перестала раскачиваться из стороны в сторону, Филиппа поняла, что они выехали на широкую дорогу, скорее всего ведущую в Ладлоу, так как там есть тюрьма, где содержат всех подозреваемых.

Вооруженные всадники, сопровождавшие их повозку, ехали молча. Очевидно, им запретили разговаривать, чтобы пленники не узнали, куда их везут и за что арестовали. Тишина, нарушаемая лишь цокотом копыт, полумрак внутри повозки и полная неизвестность с каждой минутой становились все более гнетущими. Филиппа нашла руку матери и слегка сжала ее. Филиппа молилась, чтобы у отца хватило здравого смысла не покидать своего убежища. Если они с матерью не скажут, что граф в Англии, их отпустят. Вдруг она вспомнила, что, когда Ричарда Элларда содержали в лондонском Тауэре, его пытали. Рассказывали, что пытали даже женщин.

Чтобы прогнать столь ужасные мысли, Филиппа стала перебирать в уме, кто мог их выдать. Сэр Хауэлл Проссер? Но они разговаривали в полутемной церкви, а графиню он вообще не видел. Может, это молодой коммерсант Мэйнард? Но он не знал их подлинных имен. Несомненно, это сэр Рис! Не зря ее не покидала мысль, что именно он их и выдаст! Он так взбешен ее отказом, что решил отомстить!