Филиппа Карр - Случайная встреча Страница 32

— Чего ты хочешь, Тамариск? — спросила я.

— Видеть тебя! Что вы здесь делаете? — она уставилась на Ли. — Ты цыганка?

— Да, цыганка.

— Я про тебя знаю, мне рассказали Дженни и Мэб!

— Что они рассказали тебе? — резко спросила я.

— Ну, не мне, но я слышала. Ты живешь в лесу и предсказываешь судьбу!

Тамариск подошла поближе и остановилась, внимательно разглядывая Ли. Та, в свою очередь, не могла оторвать глаз от ребенка. Я решила, что она поражена исключительной красотой девочки.

— Предскажи мне судьбу тоже, — попросила Тамариск.

— Предсказание судьбы не для детей, — заметила я.

— Для детей тоже, для всех!

Ли осторожно взяла в свои ладони маленькую ручку и мягко сказала:

— Когда ты так молода, на ладошке еще ничего не написано. Все будет, когда ты станешь постарше.

— Ничего не написано? — Тамариск схватила мою ладонь и стала ее рассматривать. — У Джессики тоже ничего не написано!

— Это пишется не пером, — объяснила Ли, — а жизнью.

— А что такое жизнь?

— Жизнь — это то, что мы есть, то, чем мы становимся.

— Я хочу, чтобы жизнь тоже написала что-нибудь у меня на руках!

— Она напишет, — с улыбкой сказала Ли. — Мне кажется, ей придется написать очень многое!

Это удовлетворило Тамариск.

— Там четыре щенка. Мне понравился самый большой: он громко визжит и очень жадный!

— А кто тебя водил смотреть щенков?

— Дженни.

— А где она сейчас?

Тамариск пожала плечами.

— А у цыган есть щенки? — спросила она.

— О, да, — ответила Ли. — У нас тоже есть собаки, и иногда у них бывают щенки.

— А где пишет для них жизнь? У них же нет никаких ладошек?

— Жизнь найдет, где написать, — сказала Амарилис. Тамариск очень заинтересовалась Ли. Она положила руку ей на колени и разглядывала лицо.

— А у тебя в ушах золотые кольца. Я тоже хочу золотые кольца в уши!

— Тамариск всегда хочет что-нибудь, что есть у других! — сказала я.

— Я хочу золотые кольца в уши! — канючила она.

— Возможно, когда-нибудь…— начала Амарилис.

— Я хочу сейчас! Они все время говорят «когда-нибудь», — пожаловалась она Ли. — А ты живешь в кибитке?

— Да.

— И ты там спишь?

— Да. Иногда, когда бывает очень жарко, мы спим на улице, под открытым небом, и, проснувшись ночью, можем видеть, как над головой мерцают звезды. А иногда бывает луна.

— И я хочу спать под звездами!

— Возможно, и поспишь… Когда-нибудь.

— Ну вот, теперь и ты будешь говорить «когда-нибудь»! Я не хочу когда-нибудь! Я хочу сейчас!

Я услышала взволнованные крики Дженни:

— Мисс Тамариск! Мисс Тамариск! Куда вы делись? — Тамариск ткнулась головой в колени Ли. Я увидела, как длинные загорелые пальцы Ли осторожно перебирают темные прямые волосы ребенка. Подойдя к двери домика, я крикнула:

— Она здесь! А вы уже решили, что потеряли ее?

— Она куда-то побежала и, не успела я оглянуться, как она исчезла, мисс Френшоу!

— Она здесь. Наверное, ее придется сажать на цепь, как непослушную собачку.

Тамариск подняла голову и показала мне язык.

— Да, придется, ничего не поделаешь! — продолжала я. — И придется научить ее вести себя, как следует!

— Я знаю, как себя вести!

— А если знаешь, почему поступаешь наоборот?

— Пойдемте, мисс Тамариск, — сказала Дженни. — Жанна уже ждет нас.

Она крепко взяла за руку Тамариск и вывела ее.

— Очень красивый ребенок! — сказала Ли, когда дверь захлопнулась.

— И очень непокорный! Все ее портят.

— Она похожа на…

— На цыгана Джейка? — спросила я. — Естественно: он же ее отец!

Ли кивнула. Ее лицо было непроницаемо, и я не могла понять, о чем она думает сейчас.

— Бедняжка Тамариск, — сказала Амарилис, — ее мать умерла!

— У нее есть отец…— начала Ли.

— Отец, который не знает о ее существовании! — закончила за нее Амарилис.

— Это его ребенок! — проговорила Ли. — В этом не может быть никаких сомнений!

Некоторое время она молчала, а затем продолжала:

— Мне жаль, что я не смогла рассказать вам большего. Не хочу болтать всякий вздор, как делают некоторые из цыган. Вдохновение, истина они лишь иногда осеняют… И этого, действительно, нужно ждать. Иногда они так и не приходят, и тогда никакого гадания не получится. Что же тогда остается делать? Ведь не можешь сказать: «Ничего не чувствую, или ты меня не можешь вдохновить. Силы молчат»? Или, например: «Я не хочу тебе это рассказывать»? Ну как такое можно сказать? Мы можем только ждать. Бывает так, что это приходит, а бывает и нет.

— Я прекрасно понимаю это, а ты, Амарилис?

— Я тоже, — ответила она. — Мне предсказали такую хорошую судьбу! Бедная Джессика, мне очень жаль, что эти темные силы…

— Эти силы окружают нас всех! Нужно вести себя так, как ты, — не смотреть ни вверх, ни вниз. Тогда мы с ними не столкнемся и, возможно, добрый ангел направит наши стопы в нужном направлении.

Я принесла с собой деньги, и мы заплатили за гадание. Ли приняла деньги с благодарностью. Мы проводили ее до ворот, а затем вернулись в дом.

Тамариск и Жанна уже уехали.

Гости собирались. Прибыли лорд и леди Петтигрю с Миллисент и ее сыном Джонатаном.

Джонатан был немного моложе меня, а Миллисент, моя невестка, была ровесницей матери Амарилис — Клодины. Ничего не скажешь — то, что мои родители Поздно родили меня, делало мои родственные связи весьма сложными.

Мне очень нравился Джонатан. Он был веселым мальчиком, с которым постоянно случались мелкие неприятности. Он был просто очарователен, особенно когда с обезоруживающей улыбкой извинялся за доставленные хлопоты. Его мать говорила, что он во всем похож на своего отца, погибшего много лет назад в перестрелке с французским шпионом.

Семейство Петтигрю часто посещало Эверсли, и в один прекрасный день Джонатан должен был унаследовать это поместье. Мой отец интересовался мальчиком, хотя тот, бывало, доводил его до белого каления.

Леди Петтигрю была весьма аристократична и полагала, что может разобраться в чужих делах гораздо лучше кого бы то ни было и, к несчастью, пыталась это делать. Лорд Петтигрю был очень приятным пожилым мужчиной, благородным и сдержанным. Как я заметила Амарилис, ему пришлось стать таким, прожив многие годы бок о бок с леди Петтигрю. Клодина говорила, что она стареет, и потому нам следовало относиться к ней терпимо. Амарилис ходила у нее в любимицах, в отличие от меня, поскольку я никак не могла избежать искушения ввязаться с ней в споры.

Семейство Петтигрю приехало к нам за несколько дней до дня рождения, и мы все были приглашены отобедать у Баррингтонов. За обеденным столом я оказалась рядом с Эдвардом и начала задумываться, не сажают ли нас вместе специально, так как подобное случалось не первый раз.