Кэтлин Морган - Колдовская любовь Страница 33

— Послушанию? — Брианна чуть не задохнулась. — Святая Матерь! Эйдан, твои взгляды на брак такие же идиотские, как решение покинуть Анакреон в тяжелый для него час! Возможно, я моложе и неопытнее, но меня учили, что между мужчиной и женщиной должно быть нечто большее, чем послушание. Как насчет уважения к моему мнению?

Прежде чем он успел открыть рот, в дверь осторожно постучали. Еще мгновение Эйдан удерживал Брианну, лишившись дара речи от ее мятежной вспышки. Затем он отпустил ее и шагнул к двери.

Рывком распахнул ее — на пороге стояла Мара.

— В чем дело? — грубовато спросил Эйдан. — Что тебе нужно?

Старая служанка тревожно посмотрела на него:

— Королева, мой господин. Она хочет, чтобы вы явились к ней в покои. И еще она велела вам принести меч Балдора.

Воспоминание о состоявшемся ранее разговоре с матерью вытеснило из мыслей досадный спор с Брианной. Возбуждение пробежало по жилам. «Наконец-то», — подумал он. Бросив через плечо на Брианну ледяной взгляд, он произнес:

— Со мной хочет поговорить моя мать. Я скоро вернусь.

Он замолчал. Нет, он ие может оставить ее одну! Со вздохом обернувшись к Маре, он попросил:

— Ради безопасности моей леди я должен взять ее с собой. Вы с ней сможете подождать меня в коридоре около покоев.

— Этого не понадобится, мой господин. — Эйдан надменно и властно посмотрел на нее:

— Неужели, Мара? Почему?

Та расправила плечи, словно собиралась вступить в предстоящую схватку.

— Королева приказала, чтобы принцесса Брианна пришла с вами. Она велела сказать вам: «То, что должно быть сказано сегодня ночью следует знать вам обоим».

Глава 8

Королева лежала в постели. Эйдан с Брианной вошли, и она улыбнулась, подзывая их поближе:

— Подходите. Ночь проходит, а нам надо о многом поговорить.

Мара тщательно заперла за ними дверь. Эйдан поправил висевший за спиной меч, взял Брианну под руку и подвел ее к королеве. Айслин указала им на два стула, стоявших рядом с кроватью.

— Присаживайтесь. Располагайтесь поудобней. Брианна села. Эйдан нахмурился и покачал головой:

— Спасибо, я предпочитаю постоять. — Он окинул взглядом комнату. — Где этот Оленус, о котором ты говорила?

Услышав знакомое имя, Брианна вздрогнула и оглянулась.

— Оленус? Мой старый учитель? Он здесь? Он вернулся из своего монастыря?

Она сделала движение, чтобы подняться, но королева махнула рукой, чтобы она не вставала.

— Да, это он. Потерпи. Он скоро будет здесь. Подняв тонкую бровь, Айслин спросила:

— Значит, ты тоже знаешь Оленуса, дитя? А он мне никогда о тебе не рассказывал. Но, думаю, он знал, что делает. Чем меньше людей посвящено в его планы, тем лучше. Оленус — очень и очень умный человек, хотя на первый взгляд может показаться иначе. Надеюсь, Морлох тоже пребывает в этом заблуждении.

— Он много лет был моим учителем. И учил других деревенских детей. Мы встречались с ним каждый день в дубраве под старым деревом, и он давал нам уроки. В те дни его звали по-другому, — поспешила объяснить Брианна. — Его настоящее имя я узнала незадолго до того, как он нас покинул.

— Ты умеешь читать, дитя мое? — Брианна улыбнулась.

— О да, госпожа моя, — читать и писать, И считать тоже. После того как Оленус оставил нас, я стала учить других детей. Я так люблю это!

Айслин потянулась к руке Брианны, лежавшей на покрывале, и похлопала по ней.

— Что ж, ты снова сможешь этим заняться. Потом. Когда все наладится, и королевство…

Порыв ветра ворвался в комнату через открытую дверь балкона, взметнул тяжелые занавеси и заставил отчаянно замигать свечи в настенных шандалах. Затем ветер стих, и посреди комнаты возникла фигура пожилого мужчины в длинном сером одеянии. Он был среднего роста, полноватый, а его длинные каштановые волосы густо посеребрила седина. Большой ястребиный нос и узкий рот придавали бы ему суровый вид, если бы не ласковый и теплый свет, которым лучились его темно-карие глаза.

Он шагнул вперед, протягивая руки:

— Брианна, девочка. Сколько лет прошло! Подойди, обними своего учителя.

С радостным криком Брианна вскочила со стула и подбежала к нему. Он заключил ее в объятия, так что она на какое-то мгновение совсем скрылась в складках толстой шерстяной ткани. Затем Оленус отпустил ее и отступил на шаг. Теперь он окидывал ее взглядом оценивающим и строгим.

— Ты похорошела, — заметил он, улыбнувшись. — Выросла. Превратилась просто в красавицу! Брианна вспыхнула от удовольствия.

— Я старалась вести себя так, как вы учили.

— Уверен, что так и было. — Он снова оглядел комнату и наконец увидел Эйдана. — А вот и ты. Должно быть, ты другой сын королевы.

— Да, — саркастически пробурчал Эйдан, в голосе его было слышно раздражение. — Я и есть «другой сын». А вы кто такой? Кроме того, что кажетесь благодушным монахом… Хотя откуда у монаха колдовская сила?

Оленус пожал плечами.

— Теперь… только монах и ничего больше. Но раньше… Да, раньше я был волшебником. Одним из учеников великого мага Кэрлина. У него же учился и Морлох.

— И вы такой же, как Морлох? — Эйдан не стал говорить обиняками и сразу перешел к сути. — Ваши попытки все эти годы войти в доверие к моей матери и обучение Брианны — они должны были помочь Морлоху? Почему я должен считать вас своим другом? Чем вы можете подтвердить свои добрые намерения?

— Возможно, меч Балдора поможет мне в этом. — Монах показал на меч, висевший за спиной Эйдана. — Вынь его из ножен и поднеси ко мне. — Он подошел к кровати королевы и указал на место у ее ног. — Положи его сюда.

Затем Оленус повернулся, махнув рукой Брианне, чтобы она присоединилась к нему.

— Поди сюда, дитя. Без тебя ничего не выйдет. — Эйдан обнажил меч и подошел к постели, но отдать его отказался.

— Что ты хочешь сделать с моим мечом? Я не позволяю прикасаться к нему всем подряд.

Старик улыбнулся.

— Не бойся, юный принц. Я не собираюсь отнимать у тебя меч, хочу лишь показать тебе еще некоторые его свойства. Однако сначала я расскажу тебе свою историю. Может быть, она развеет твои подозрения.

— Возможно, — недоверчиво хмыкнул Эйдан. — А может, и нет.

— Я был очень молод, когда стал подмастерьем у мага Кэрлина, — начал Оленус. — Я горячо любил его не только за великую чародейскую силу, но за доброту и чистоту его души. И хотя мне очень хотелось когда-нибудь тоже стать великим магом, его изумительному таланту я не завидовал, — внезапная суровость омрачила морщинистое лицо. — Не так обстояло дело с Морлохом.