Айрис Джоансен - Черный Роберт (Тайна королевы) Страница 33

– Закрывая глаза, когда слышишь завывание ветра и волн, не спасешься от бури. – В его голосе уже звучали яростные нотки. – А у тебя выработалась привычка: не видеть того, чего не хочется видеть.

Этот неожиданный взрыв чувств застал Кейт врасплох, как если бы из-за кустов вдруг выпрыгнул хищник. Она растерянно взглянула на Роберта, не зная, что ответить, но тут ей на помощь пришел Гэвин.

– Завтра мы вплотную подойдем к перевалу. Дорога будет еще сложнее. Подпруга готова?

Роберт ничего не ответил.

Гэвин пожал плечами.

– У меня от усталости глаза уже слипаются.

Он выразительно посмотрел на Кейт и поплотнее завернулся в одеяло. – Уверен, что и ты уже почти спишь и видишь сны. Доброй ночи.

Роберт кивнул, в последний раз проверяя крепость подпруги, но так и не разомкнул крепко сжатых губ.

Но Кейт никак не могла смириться с тем, что их разговор, начавшийся так мирно и дружелюбно, закончится на этой тягостной ноте. Роберт снова отдалился от нее, замкнулся в себе, и нет у нее ключа, способного отворить эту дверь. Может быть, попытаться объяснить...

– Роберт, я вовсе не хотела...

– Доброй ночи, Кейт, – сказал он, по-прежнему не глядя на нее.

Решительность, с которой он произнес эти слова, уже не оставляла никаких сомнений, что Роберту не хочется говорить с ней. У Кейт невольно навернулись слезы, но она постаралась взять себя в руки. Просто она до сих пор не привыкла к резким перепадам его настроения. Не надо принимать их слишком близко к сердцу. И завтра все снова вернется на свое место.

Вершины перевала сияли белизной. Они выглядели такими неприступными и отчужденными. Но не это заставило Роберта напряженно всматриваться вперед. Оловянный оттенок, появившийся в небе, мог предвещать только бурю. Именно этого он и опасался. В снегопад так легко потерять тропу. Один неверный шаг и...

– Может быть, снегопад пройдет раньше, чем мы дойдем до перевала? – спокойно заметил Гэвин, видя, как Роберт всю дорогу тревожно поглядывал на небо.

– Лед еще хуже снега.

– Будем выбивать ступени. Правда, этот старый мерин и без того еле передвигает ноги.

– Это моя вина, и я сам отвечу за свою ошибку.

Гэвин пошел рядом с ним. При каждом слове белое облачко пара застывало у рта.

– И что же ты собираешься делать?

– А что мне остается? Буду тащить его на себе через перевал.

– Не злись. – Гэвин помолчал. – Ты видишь, как сразу переменилась Кейт. Она была такой счастливой эти дни. Казалось, что она... – Он замолчал, подыскивая нужное слово. – Расцвела, как наш вереск весной. Ей не понять, почему ты вдруг впал в такое раздраженное состояние.

Роберт и сам знал: Кейт невдомек, что происходит в его душе. Он видел, как перепады его настроения повергают девушку в отчаяние. Но что делать? Он и без того старался держать себя в руках столько времени.

– Она и не хочет понимать.

– Тогда переспи с ней, если нет другого выхода. Иначе ты все равно будешь невольно обижать ее.

– Спасибо за разрешение.

– Я знаю, что тебе не хочется обсуждать эту тему со мной... – Гэвнн прямо взглянул на брата. – Но она мне нравится. И мне жаль Кейт, когда я вижу, как она страдает, не догадываясь, почему ты стал так холоден к ней.

«Если бы холоден, – мрачно подумал Роберт. – Напротив». Еще никогда в жизни он не был так возбужден, никогда еще жажда обладания не сжигала его изнутри, будто расплавленное олово, причиняя боль и муку. Желание терзало и томило его, он устал бороться с ним. Кейт требовала от него невозможного.

– Ты прав, у меня нет желания обсуждать этот вопрос, – ответил Роберт. Холодный порыв ветра как кнутом хлестнул полой его плаща по ногам. Но он даже не заметил этого.

– И все же постарайся быть с ней приветливее. Весь последний час я из кожи вон лез, чтобы хоть немного развеселить и подбодрить. От тебя не убудет, если ты улыбнешься ей.

И Гэвин тоже не понимал его. Если он улыбнется Кейт, она улыбнется ему в ответ, радостно сияя своими громадными глазами. И в них будет светиться надежда и доверие, которые, словно тугими веревками, стягивают его, не давая нарушить обещание. И он снова станет пленником данного им слова. А Роберт и пленник – это две вещи несовместимые.

Они уже совсем близко подошли к костру, возле которого, скрестив ноги, сидела Кейт.

Гэвин торопливо шепнул брату:

– Похвали ее за то, что она так ловко управляется с...

Но Роберт не слышал его слов. Он остановился, в ужасе глядя на то, что делает Кейт.

При свете костра блестящие лезвия трех кинжалов, взлетавших над ее головой, прочерчивали нечто вроде серебристой арки.

– Какого дьявола!..

– Шшш! – прошипел Гэвин, вцепившись ему в руку и не отрывая взгляда от кинжалов, которыми жонглировала Кейт. – Не мешай. Смотри, как здорово у нее получается!

– Смотреть, как она того и гляди поранит себя?!

Одно неверное движение, и острие кинжала могло насквозь пробить руку. Кому как не Роберту знать, насколько хорошо они заточены.

– Зачем ты отдал ей кинжалы?

– Не волнуйся, ты же видишь, как хорошо она управляется с ними. Кейт знает, что делает. Я не стал мешать ей, надеясь, что она отвлечется.

Роберт стоял окаменев. Он даже дохнуть не смел, чтобы не отвлечь внимания Кейт, пока сверкающие лезвия один за другим не легли рядом с ней.

Слава Богу, все кончилось благополучно.

Кейт радостно засмеялась, увидев, что они стоят рядом.

– Какие прекрасные кинжалы, Гэвин. Не так часто попадаются настолько хорошо сбалансированные клинки… – Она замолчала, увидев, с каким выражением смотрит на нее Роберт, и устало закончила: – Не надо так на меня смотреть. На них нет и царапинки.

– А если бы ты «поцарапалась», что тогда? – ядовито спросил Роберт, выплескивая переполнявший его гнев.

– Ерунда. Что кинжал, что веретено – они ничем не отличаются друг от друга, если хорошо уравновешены.

– И давно ты научилась этому?

– Судя по тому, как ей легко это удается, да, – ответил за нее Гэвин. – А кто тебя научил?

Кейт с опаской посмотрела на Роберта, глаза которого все еще сверкали гневом.

– Никто. Я сама. Каждый год через деревню проходила труппа странствующих актеров. Мы с Каролиной прятались в лесу и наблюдали за тем, как они каждое утро репетируют. – Она улыбнулась своим воспоминаниям. – Там были акробаты и канатоходцы. Но нам больше всего нравился жонглер – его звали Непревзойденный Джонатан. Он мог одновременно жонглировать пятью ярко раскрашенными шарами. Когда они уехали, мы с Каролиной стали учиться жонглировать. Ей это скоро надоело. А я продолжала жонглировать всем, чем придется, что попадалось в руки: яблоками, картофелинами, палками, а потом и кухонными ножами, когда этого никто не видел.