Полчаса - Людмила Вячеславовна Федорова Страница 33

защитить меня. Вот и не обращались в полицию, что не ожидали от дурака Николя такой звериной жестокости!!! Он всегда был грубым человеком, но никто не ждал, что до такой степени, а когда узнали из истории с покушением, так поздно, не успели ещё осознать, что нужно делать в таких ситуациях. Я надеюсь, что ответила сейчас понятно на первый вопрос. И граф хотел урезонить капризного самовлюблённого сына, и ту часть наследства, и ту часть наследства, что полагалась ему, отписал Евгению. Никто не думал, что Николя может так жестоко отомстить отцу и нам всем…

– Что ж, ваш взгляд на ситуацию мне уже становиться понятней, сударыня, но я заметил, что вы рассказываете с нежностью не только о женихе, но с теплотой говорите о самом потерпевшем, Иннокентии Александровиче. Вас-с связывает родственная крепкая дружба? Или я что-то не понимаю-с? А Евгений был с дядей душевно близок или нет? И откуда у вас мысль, что это была месть за лишение наследства? У Николая и отца были конфликты? – с большим интересом задал вопросы Артамон Сергеевич.

– О, да-с, многоуважаемый Артамон Сергеевич, мы очень хорошо дружим с дядей Евгения, ведь он усыновил Женечку и растил вместе с родным сыном, когда им обоим было по три года, и так как Евгений и сейчас крепко привязан к дяде, как к родному отцу, мы хорошо дружим с графом Иннокентием Александровичем. Моя маменька в дружбе с его сиятельством давно, когда ещё я была мала, а отец в здравии, моя маменька и дядя Евгения, как нас обручили, ещё крепче сдружились, мы вчетвером, как одна дружная семья, один лишь Николя со своими странностями не вписывался в нашу компанию. И Иннокентий Александрович всегда уважал меня, а я его, потому что мы хотели, чтобы Евгению было хорошо, два главных человека его жизни ладили, и, да, Евгений очень близок душевно с дядей. Скорее даже они ведут себя, как отец и сын. А вот с родным сыном у графа всегда были спокойные отношения, пока Николя не начал добиваться меня самыми подлыми способами. А я – чужая невеста, Евгения. Иннокентий Александрович встал на строну нашего милого Жени, что породило целую «домашнюю войну» между Николя и отцом, так что конфликты были, и вот чем закончились. А откуда я взяла, что Николя совершил покушение из-за того, что хотел отомстить? Мне так в письме написал граф Шустров. Граф написал, что, он отвернулся, чтобы выпить валерьяновых капель, а Николя из военной походной сумочки достал верёвку, накинул ему на шею верёвку и прошипел, прежде чем начал давить: «Это – месть за всё! За то, что пытался помешать моим планам, за то, что лишил наследства, что Людмила досталась этому дурачку Евгению, а не мне!» – такие слова граф Шустров приписывает сыну, и я верю Иннокентию Александровичу… – с безмерной тоской в огромных изумрудных глазах всё разъяснила Людмила.

– А разрешите-с, ваша светлость само письмо прочесть… – изрёк Артамон Сергеевич.

Людмила удивилась такой просьбе, но протянула письмо со словами:

– Ну, сударь, вы поставили меня в неловкое положение, это всё-таки личная переписка, но, если это поможет вам-с, читайте, там тайн особых нет…

Артамон Сергеевич стал внимательно читать письмо, и прочувствовал в каждой букве, в каждой строчке то, как старый граф тяжело воспринял предательство сына, как он благодарен Евгению за спасение, как уважает юную княжну Людмилу, как они бояться за жизнь невинной девушки…

… Без сомнений, это письмо было лучшим доказательством невиновности Евгения!

– Мадмуазель, – прервал молчание Артамон Сергеевич – Прошу-с прощения за бестактность, но я письмо заберу, оно послужит хорошим доказательством невиновности Евгения завтра в суде, так что готовьтесь к свадьбе. Его сиятельство Дубов обмолвился, что завтра вы планировали обвенчаться, вот и ждите оправданного жениха на таинство!

Людмила от радостных эмоций подскочила с места, потянулась к бравому полицейскому и с блеском в изумрудных глазах заговорила, тяжело дыша от волнения:

– Да-с? А это письмо поможет, да?! Просто для нас это так важно-с! Евгения же оправдают? А граф Николя Шустров говорил, что у него есть в суде свои связи, и что он может подстроить так, чтобы судили несправедливо, и Евгения просто засудят без доказательств вины, он… а вдруг Николя исполнит угрозы?!

Артамон Сергеевич рассмеялся по-доброму, поняв наивность и невинность юной барышни и как жестоко негодяй Николя чуть шантажом не вынудил её идти под венец и произнёс:

– Ах, право-с, не обижайтесь, ваша светлость княжна Людмила Борисовна, но до чего же вы-с ещё наивная мадмуазель, прямо, как дитя малое! Вам, сударыня, сколь лет?

– Шестнадцать, через месяц семнадцать исполнится… – протянула Людмила.

– Вот оно и видно-с, ваша светлость, что вы ещё девочка, иначе бы вы не верили такому мастеру лжи, как граф Николя, а приехали в канцелярию и спросили, знает ли там вообще кто-нибудь его фамилию и имя. И вы поняли бы, что, раз он не занимал высоких чинов, является офицером низшего ранга, и уже давно не был в полку, а лишь числится там, то у него не может быть никаких важных связей. И вы-с плохо думаете о русском суде, если считаете, что судью так уж просто подкупить или заставить из дружеских соображений вынести явно несправедливый вердикт! Николя перехитрить, обмануть просто хотел, ни помочь, ни навредить Евгению сейчас он не в состоянии…

У Людмилы и Зои Витальевны глаза от изумления совиные стали, а маленькая смуглая княгиня протянула:

– Доченька, ты у меня пророк что ли? Ты как сегодня догадалась, что Николя обманывает?

– Неисповедимы пути Господни! Матушка милая, вот, не поверишь, шутки шутками, а вот Господь спас просто, без всякой почвы пришла такая мысль, что Николя лжёт, не может он повлиять на ход суда… – честно призналась юная красавица любимой маме.

– Но как же сделать так, чтобы венчание не сорвал Николя? – выразила сомнение Зоя Витальевна с грустью в карих глазах.

– Сударыня, княгиня Зоя Витальевна, ну вы же всё-таки опытная мадам, неужели не знаете, как можно обхитрить нежеланного жениха? Давайте я вас немножко подучу, а вы уже вместе с Иннокентием Александровичем поможете Людмиле и Евгению законно обвенчаться… – произнёс с доброжелательной улыбкой Артамон Сергеевич, потом долго, где-то с час шептался с княгиней Варшавской…

Людмила даже заволновалась, о чём они та долго и тайно совещаются?

Но волнение девушки сменилось радостью, когда Артамон Сергеевич откланялся и ушёл, а Зоя Витальевна со счастливым блаженным блеском в больших карих глазах изрекла любимой доченьки:

– Доченька моя любимая хорошая, всё, быть тебе невестой! Не волнуйся, кровиночка моя, всё пройдёт по высшему разряду! Так, у нас всё готово, кроме