Лоретта Чейз - Ваш скандальный нрав Страница 34

Все эти обстоятельства заставляли Терезу обеими руками держаться за свое место горничной. Ее невозможно было подкупить даже большими деньгами; не было человека, который мог бы заставить ее выдать какие-то секреты госпожи. Мадам устанавливала свои правила. Следуя им, Тереза не закрывала дверь, когда в комнате был мужчина, и не делала ничего без особого на то приказания. И, что было особенно удобно для Франчески и ее гостей, горничная говорила и понимала по-английски ровно столько, сколько было необходимо для выполнения ее обязанностей. То же касалось и итальянского языка.

Маньи обращал на Терезу так же мало внимания, как и она на него. Однако заговорил он все же по-английски:

– Тебе не следовало уезжать из Миры. Говорил же я тебе, что сейчас неподходящее время для того, чтобы жить в Венеции.

– Ты не должен был приходить ко мне, – сказала Франческа, наблюдая за тем, как Тереза наполняет теплой водой ванну. Как было бы хорошо смыть с себя все следы прикосновений Кордера! Она хотела бы избавиться от той слабости, которую он так легко обнаружил. – Именно об этом я тебе написала. Я надеялась разубедить тебя. Я ведь знала, что до тебя дойдут какие-то слухи, впрочем, чудовищно преувеличенные. Я была уверена, что ты услышишь, будто меня убили. Я прекрасно знаю, что такое сплетни, особенно в небольших городах.

– Кстати, о сплетнях… – вздохнул граф.

– Господи, так я и знала, что дойдет и до этого!

– Да, я кое-что слышал, – продолжил Маньи. – Про тебя и Лоренцо. Но, придя сюда, я обнаружил тут этого англичанина. Тебе известно, кто его отец?

– Я никогда не была знакома с лордом Уэствудом, – сказала Франческа. – Элфик и он не принадлежали к одному кругу, хотя я уверена в том, что мой бывший муженек и копал в том направлении, пытаясь проникнуть в высший свет.

Уэствуд – настоящий герой, особенно для французской аристократии. Это Франческа хорошо знала. Не сосчитать, сколько людей он и его жена, рискуя собой, спасли от мадам Гильотины.

Внезапно перед внутренним взором Франчески вновь вспыхнула картина, которую она представляла себе уже много-много раз: Кордер врывается в каюту гондолы и хватает мерзавца за горло… преступник беспомощно сопротивляется, но тщетно… его тело обмякает.

– Что ж, выходит, риск – привычное дело для членов этой семьи, – заметила она. – Полагаю, Кордер спрыгнул в канал с одного из балконов своего палаццо, чтобы спасти меня. И все же я бы хотела провести разделительную черту между физической отвагой, которая, честно говоря, больше напоминает мне безрассудство, и героизмом. Он – черная лошадка. Кордер сам мне об этом сказал.

Франческа услышала долгий громкий вздох. Она посмотрела в сторону двери, но Маньи там не было. Без сомнения, он все еще стоит у окна и смотрит во двор.

– Я не буду спрашивать, что между вами происходит, – сказал он.

– А что может происходить? – пожала плечами Франческа. – Обычные игры.

Она и предположить не могла, насколько опасной, но в то же время сладостной может быть игра с Джеймсом Кордером. И не догадывалась, как легкие прикосновения его губ к ее коже могут пробудить нечто таящееся в глубине ее существа, ту его часть, которую она давным-давно похоронила. Ощущение было таким, будто он проник в самую глубину ее души и вывернул ее наизнанку.

Франческа вспомнила, как прошлой ночью пыталась соблазнить его. Его губы прикоснулись к каждой части ее тела, к которой она притрагивалась руками. Он сделал именно то, что она молча предлагала ему сделать, вот только Франческа никак не ждала, что ее собственная реакция на его прикосновения будет столь бурной.

Кордер прикасался к ней и целовал ее именно в те места, на которые она указала. От его ласк ее бросило в дрожь, но ведь это она – эксперт во всем, что касается того, как давать и получать наслаждение. И все же его губы овладели ее ртом с невероятной легкостью! Его прикосновения обезоружили ее, оставили беспомощной, ослепшей от желания. Он доставил ей удовольствие, и ей это понравилось, хотя это не одно и то же. Ему удалось затронуть какие-то потайные струны ее души, и это едва не довело ее до слез. Франческа ничего не понимала. Но самое удивительное в том, что она и не хотела понимать.

Почему он не действовал быстрее, черт побери?! Почему не бросил ее на кровать и не овладел ею… почему не дал ей ласкать его, получить удовольствие от прикосновений его большого и сильного тела?

Чудовище!

– Я не хочу ничего знать, – сказал граф Маньи. – Я считаю, что лучше мне оставаться в неведении. Но если ты полагаешься на здравый смысл, дитя мое, тебе лучше отправить его заниматься своим делом. Я немало пережил за свои годы и живу так долго именно потому, что неплохо разбираюсь в людях. Этот человек, можешь мне поверить, моя дорогая, способен стать источником немалых бед.

Тем временем «источник бед» взял шкатулку с драгоценностями со столика в холле, на который он в сердцах бросил ее, когда выходил от мадам за мгновение до прихода Маньи. Только на этот раз Джеймс не стал задерживаться и спустился прямо вниз, ко входу на первый этаж.

Кордер осмотрелся по сторонам, примечая каждую деталь. Он уже бывал здесь, но впервые оказался в этом месте при свете дня. Ему оставалось надеяться лишь на то, что годы тренировки помогут ему справиться с чарами обольстительной Франчески Боннард и что, успокоившись, он сумеет вспомнить во всех подробностях каждую комнату, через которую проходил в этот день. Да, он должен надеяться на то, что часть его разума не утратила бдительности, потому что другая его часть была преисполнена ревности, страсти, разочарования и многих других чувств, испытывать которые ему до сей поры почти не доводилось.

Если не найдется другого способа, он должен будет обыскать дом. А в этом случае лучше зрительно представлять себе места, где можно что-то спрятать. Следует, правда, заметить, что обыск – это последнее средство. Обычно он старался обходиться без него. А когда Джеймс по необходимости превращался в грабителя, он предпочитал узнавать заранее, где спрятано то, что он ищет.

Но нынешний случай – особенный. Да, ее палаццо мало чем отличалось от обычных венецианских построек, но дом был слишком большой, и в нем, без сомнения, есть немало уголков, которые подходили бы для тайников. Имея дело с другими людьми, Джеймс обычно безошибочно догадывался, куда они могут спрятать ценные для себя вещи, потому что понимал ход их мыслей. Но как понять ход мыслей женщины, которая сама видит его насквозь?

Джеймс быстро прошел к поджидавшей его гондоле. Седжуик и Дзеджо тихо переговаривались между собой. Увидев Джеймса, они одновременно подняли на него глаза. У обоих был настороженный вид.