Мари Кордоньер - Плутовка Ниниана ; Сила любви ; Роковые мечты Страница 34

— Ты в своем уме? Я женюсь на Мери Энн и восстановлю замок Камара. После выполнения опасного задания королева лично позаботится о возвращении мне наших владений, и тогда отец Мери Энн не станет возражать против нашей свадьбы!

— Кто из нас двоих потерял рассудок? — удивилась Ниниана наивности брата. — А ты не думаешь, что наследнику престола покажется подозрительным, что его бывший слуга Камара за одну ночь добился королевской благосклонности?

Люсьен возразил:

— А что здесь такого? Времена мятежей прошли, Ниниана. Они унесли слишком много жертв. Никто из сохранивших хоть каплю разума не станет пытаться снова отобрать власть у кардинала и короля. Принц Гастон это прекрасно понимает. Как ты думаешь, почему он хочет уничтожить каждую улику? Он стремится иметь чистые руки, ибо окончательное примирение братьев — вопрос лишь времени. Тем более что он, по-видимому, сможет спокойно дождаться получения короны по наследству. Здоровье Людовика хуже, чем когда бы то ни было. Разве ты относишься к числу неисправимых оптимистов, полагающих, что его экстравагантная супруга еще в состоянии родить наследника?

Ниниане наконец удалось плотно запахнуть на себе накидку. Задумчиво покачала она головой.

— Мне кажется, мы все недооцениваем короля, Люсьен. Он заботится о чести и авторитете Франции, и в этом его поддерживает кардинал.

— Чепуха, сестричка! Не ломай свою прелестную головку над призрачными фантазиями.

Высокомерный тон, с которым Люсьен отвергал ее политические рассуждения, разозлил Ниниану. Она с трудом сдержалась и пробормотала:

— Надеюсь, что хоть ради Мери Энн ты действительно станешь верным подданным короля. Тем не менее будь осторожен. При всем уважении к королеве и мадам де Шеврёз я думаю, что каждая из них сначала позаботится о себе, потом о таких второстепенных вещах, как королевство, и лишь в последнюю очередь о судьбах людей, которые им служат.

— Сарказм не идет тебе, сестра!

— Ты путаешь сарказм с реальным восприятием жизни, брат!

Люсьен примирительно закончил спор.

— Больше нет времени для разговоров. Иди к калитке и постарайся доставить письмо в Лувр. Потом жди известий обо мне. Не беспокойся и оставайся в числе придворных дам королевы. Ничего не делай без моего ведома, понятно?

Ниниана не собиралась принимать к сведению последнюю фразу, но подумала об этом про себя. Брат и сестра молча обнялись, и девушка ощутила острые края бумаги, прижавшейся к ее груди. Несмотря на все разногласия, ей было трудно расстаться с братом. Увидятся ли они снова?

— Будь здоров!

— Счастливо, малышка!

Последнее приветствие прозвучало едва слышно, а шум быстрых шагов по гравию заглушило завывание ветра, который резко усилился. Удерживая накидку обеими руками, Ниниана поспешила по проходу между оранжереей и каменной стеной к выходу. Она схватилась за красивую кованую решетку, чтобы открыть калитку, но пальцы ее соскользнули. Решетка не двигалась. Ниниана закусила губу. Механизм заело? Изо всех сил потянула она на себя калитку. Напрасно, та не открывалась. Ниниана попыталась успокоиться. Затем изо всех сил вцепилась в стальные прутья и яростно затрясла решетку. Никакого результата! Спасительный выход оказался запертым. Лопушка захлопнулась!

Ошеломленная, Ниниана осмотрелась вокруг. Куда пошел Люсьен? Взволнованно вглядывалась она в ночные тени. Как покинуть этот проклятый сад? Гладкие стены в человеческий рост окружали его. Перелезть через них она просто не сумеет. Что же делать? Снаружи не было никаких признаков ее провожатого. Если бы она могла хотя бы передать письмо сквозь решетку! Нельзя быть схваченной с этой бумагой! Чего стоит такой помощник, который оставил ее в беде?

— Не трудитесь, месье! Ключ от этой калитки у меня и руках! Вы арестованы!

Грубый мужской голос вдруг раздался из ниши. Оттуда вышел мужчина. Ниниана съежилась от ужаса. Все пропало! Это конец!

Глава 15

Полуживая от страха, Ниниана прижалась спиной к решетке, выступающие части которой впились ей в спину между лопатками. Она не могла шевельнуться. Весь мир, казалось, замер вокруг нее. Ничего не соображая, глядела она на массивную фигуру, грозно стоявшую в темноте перед ней.

Лица мужчины она не различала, но от его одежды пахло вонючей смесью пота, чеснока и алкоголя. От этого у нее еще больше перехватило дыхание.

— Кого это мы поймали? — проворчал он угрожающе. — Благородный парнишка, как видно. Кажется, для борьбы с кардиналом начали использовать детей. К тому же молчалив. Но я уверен, господа во дворце откроют тебе рот, парень. А ну, двигайся…

Позади Нинианы открылась дверь, и ее толкнули вперед, навстречу незнакомцу, отступившему в сторону. Со всего размаха упала она на колени и на руки, которые выставила вперед для защиты. Жгучая боль пронзила ее от содранных ладоней и вдоль всего тела. Она подавила всхлип, когда грубая лапа схватила ее и без церемонии вновь поставила на ноги. Ее вытолкнули через уже открытую калитку на неровную булыжную мостовую переулка. Там ее ждали еще двое. Свет прикрытого фонаря упал на красный платок и мундир с белым крестом. Но и без дополнительных уточнений Ниниана инстинктивно поняла, что попала в руки гвардейцев кардинала.

Они, должно быть, караулили ее в саду и выбрали момент, когда она рассталась с Люсьеном. Его тоже арестовали? В голове мелькали тревожные мысли, в то время как ей связывали сзади руки жесткой веревкой. Затем один из мужчин поправил на ней накидку и водрузил на голову упавшую шляпу.

Итак, с самого начала их встречи с Люсьеном за ними наблюдали. Молодая женщина заставила себя рассуждать логично. Могли ли слышать их разговор? Скорее всего нет, так как они все время беседовали шепотом. Есть ли крохотный шанс, что никто не знает ее настоящего имени? Наверняка нет. Она тешит себя напрасными надеждами. Ей были известны ужасные истории о допросах, проводившихся в подвале дворца кардинала. Его Высокопреосвященство не постесняется использовать любые способы для достижения своей цели. Сумеет ли она перенести боль? А что будет, когда с нее сорвут одежду и обнаружат письмо?

— Поднимайся!

Как во сне, позволила Ниниана затащить себя за угол к темной карете, дверца которой была открыта.

— Вперед! Ты что, хочешь врасти в мостовую?

Следующий толчок, вызвав новую боль, швырнул ее к ступеньке экипажа. Она упала в карету верхней частью туловища, и ей стало трудно дышать. С губ сорвался хрип, и она услышала сдавленный смех своих охранников. Сильные руки подхватили ее за бедра и, как мешок с мукой, закинули внутрь. Лошади рывком тронулись с места, и Ниниана еще раз больно ударилась о ноги в грязных сапогах. Ее губы были в грязи и крови, а в горле застрял комок страха и тошноты. Две сильные руки схватили ее за воротник и кинули на противоположное сиденье, так что зубы ее стукнулись друг о друга, а веревка больно впилась в запястья.