Барбара Картленд - Ангел в сетях порока Страница 35

За соседним столиком сидел Гарри с двумя джентльменами и, увидев тетушку Дороти, подошел к нашему столику и заговорил с ней.

— Привет! — сказал он Томми.

Они обменялись рукопожатиями, и было видно, что они искренне рады видеть друг друга.

Оказывается, они много раз встречались в Париже, и, судя по их разговору и шуткам, я догадалась, что они неплохо проводили там время, посещая самые злачные места.

Удивительно, как это Томми, который считает себя умнее других, мог принимать участие в таких развлечениях. Неужели только лишь потому, что Гарри находит их забавными?!

С Гарри я, естественно, не разговаривала, даже старалась не смотреть в его сторону и беседовала главным образом с Рональдом.

Когда мы уходили, Томми сказал, что на моем месте он бы дружил с Гарри, а не с теми болтунами, в обществе которых он меня видит каждый день.

Я возразила, что, может быть, Томми знает Гарри не так хорошо, как я.

— Чушь, Максина, я знаю его больше пяти лет. Это одна из самых ярких личностей!

Вот уж никогда бы не подумала, что Гарри способен понравиться Томми, и, наоборот, что Томми придется по душе Гарри. Это лишний раз говорит о том, что в этом мире ничего нельзя заранее предугадать. Взять хотя бы меня: я так надеялась, что мы с Томми будем самым приятнейшим образом проводить вместе время. Но все оказалось по-другому.

И еще одна вещь сильно меня разочаровала — я очень хотела рассказать Томми историю с Алеком, о странном отношении к нему Гарри и дядюшки и попросить его как друга объяснить, почему Алек мне не пара.

Но когда я изложила всю историю, Томми вовсе не изумился и не ужаснулся, как я ожидала. Он расхохотался до слез.

Меня такая реакция просто взбесила, а Томми, успокоившись, снисходительно сказал:

— Ах вы, бедные богатые девочки! Скажите спасибо, что вы еще не так часто попадаете впросак таким вот образом! Конечно, лучше было б сказать тебе правду, а не разводить такую таинственность, тогда ты научилась бы держаться подальше от «миленьких мальчиков».

На «миленьких мальчиках» он сделал особое ударение.

Я не вполне поняла, что имел в виду Томми, потому что он говорил так же туманно, как Гарри и дядюшка Лайонел.

Одно лишь мне стало ясно — Гарри был совершенно прав, побеседовав с дядюшкой Лайонелом, так что, может, с моей стороны глупо злиться на него.

Пожалуй, я даже рада, что он оказался прав и что им руководило желание сделать мне добро. Но только почему в такой ужасной форме? Если б он проявил больше чуткости и попробовал объяснить мне, что Алек принадлежит к некой секте — скажем, религиозной или что-нибудь в этом роде, — я, разумеется, поняла бы!

А вместо этого он бесцеремонно вмешался в мои отношения с Алеком, закатил сцену — естественно, я пришла в ярость.

По-моему, ничто так не осложняет нашу жизнь, как отказ называть вещи своими именами. Когда вещь названа, ее можно легко узнать и тем самым избежать возможной ошибки.

Потрясающая новость! Томми с Поппи женятся! Я так этому рада!

Они похожи на героев романтичной сказки, а я — на волшебницу-фею, которая познакомила их.

Произошло это в том очаровательном маленьком домике на берегу реки, который тетушка Дороти обычно открывает на лето, чтобы выезжать из Лондона на уик-энды.

В этом сезоне мы там еще не бывали — то нельзя отказаться от приглашения в другое место, то погода неблагоприятна. Но прошлая суббота выдалась просто великолепной, и мы решили поехать. Дядюшка Лайонел предложил взять с собой Поппи — хороший отдых после рабочей недели ей не помешает, да и после смерти Айвора она еще не совсем оправилась. Дядюшка так добр к Поппи!

Тетушка Дороти сказала, что я могу пригласить кого-нибудь из мужчин, и я подумала, что, разумеется, надо позвать Томми, а если он откажется, предложу Росси.

Томми согласился; тетушка Дороти пригласила Мону и ее милого молодого человека, и, разумеется, Рональда — приятеля самой тетушки Дороти.

Была еще одна замужняя дама, которую, как я понимаю, позвали развлекать дядюшку Лайонела, впрочем, не думаю, чтобы ему нравились такие капризные особы.

До обеда она валяется в постели, а затем требует, чтобы всю ночь с ней играли в триктрак, а я терпеть не могу эту игру — вечно проигрываю!

Мы прекрасно провели время, гуляя по саду и катаясь на плоскодонной лодке. Я заметила, что Томми не отходит от Поппи.

Они то уединялись в саду, то садились в лодку и плыли вверх по реке — Томми говорил, что хочет делать наброски, однако, заглянув к нему в блокнот, я не обнаружила ни штриха, за исключением беглого наброска головы Поппи. Я подумала, что за целый день наработано маловато, если он трудится так усердно, как утверждает, но я проявила максимум такта и ничего не сказала.

Это одно из моих правил, усвоенных за последний месяц, — не делать никаких замечаний о поступках других людей. Впервые выходя в общество, я наивно высказывала вслух все свои замечания, чем приводила в бешенство не только тетушку Дороти, но и тех, кого эти замечания касались. А теперь, попадись мне на глаза голый джентльмен, шныряющий туда-сюда по переулку, даже внимания не обращу, скажу «извините» и пройду мимо.

После обеда в субботу вечером мы танцевали, а Томми с Поппи скрылись в саду. Ночь стояла очень темная, звездная, но безлунная. Я сидела на веранде одна, а потом ко мне присоединился дядюшка Лайонел.

— Что, Максина, дезертировал твой кавалер? — спросил он.

Я засмеялась:

— Кажется, он уже не мой кавалер. А вы как думаете, дядюшка Лайонел?

— По-моему, они неплохо подходят друг другу, — сказал он. — Мне нравится твоя маленькая подружка Поппи, она хорошо знает жизнь и разбирается в мужчинах, а тебе это еще только предстоит. Запомни, Максина, женщина с артистическими наклонностями создает достаточно много трудностей, но мужчина подобного типа — сущий дьявол!

Я взяла дядюшку под руку, и мы спустились в сад.

Дядюшка Лайонел действительно очень мил. У него богатый жизненный опыт, и беседы с ним могут быть очень полезны для меня.

— Сколько раз вы влюблялись, дядюшка Лайонел? — спросила я.

— Тысячи, дорогая, я уж со счету сбился.

— А случалась у вас когда-нибудь огромная, всепоглощающая любовь, — допытывалась я, — которая затмила бы все остальное в вашей жизни и которую вы никогда не смогли бы забыть?

— Любовь только такая и есть, Максина, а иначе это не любовь. Но когда она уходит, человек не помнит своих ощущений, пока не придет другая.

— Знаю, — продолжал он, — ты начиталась романов, где пишут о людях, жертвующих ради одной-единственной любви всей своей жизнью. Полная чепуха, уверяю тебя. Люди влюбляются много раз в жизни, и каждая следующая любовь может быть столь же сильной, как и все предыдущие. Бывает, конечно, что любимый умирает или уходит прежде, чем любовь перегорит сама собой. Тогда человек воображает, будто это была единственная в его жизни любовь, и идеализирует ее.