Дебора Джонс - Под небом Италии Страница 35

Даже Кристиано, обычно спокойный, как ожившая скала, теперь поводил носом и хмурился. «Все дело в воздухе», – догадалась Франческа, когда все части головоломки сложились в ее голове в единое целое: утром стало трудно дышать – горло и легкие жгло огнем. Она вспомнила плотную пелену тумана.

Господи! Что же это такое?

Но она уже догадалась. И прежде чем маленький караван перевалил через холм, все знали страшную правду.

– Огонь, – прошептала Летиция и большими, словно оловянные плошки, глазами посмотрела на раскинувшуюся у подножия холма долину. Она машинально перекрестилась. – Сам дьявол не пускает нас во Флоренцию.

Служанка была права: земля на равнине курилась дымом и алела золотистыми языками пламени. Лошадь Франчески попятилась и тревожно заржала, и графиня, решив, что животное испугалось треска пожара, стала гладить ее по шее. Но кобылу страшил не огонь. Она шарахнулась от множества мелких зверьков, бежавших у нее под ногами. Обезумевшие белки, кролики и даже мокрые, только что из воды бобры натыкались на лошадиные ноги и колеса повозки.

Прямо под ними на берегу реки Арно раскинулась Флоренция. Неужели город тоже горит? Но, черт возьми, где же Бельдан? Опять его где-то носит!

Но вот ветер переменился, и пожар, бушевавший внизу на равнине, пополз вверх по склону навстречу путникам.

– Проклятые французы устроили нам ловушку! – выкрикнул Ги. Морщась от боли, он сполз с коня и повернулся к Кристиано: – Поворачивай повозку! Единственное спасение – быстрее назад.

Лошади брыкались и фыркали, но мокрый от пота Кристиано, наконец, сумел повернуть повозку в обратном направлении.

– Пошел! Пошел! А не то твоя шкура скоро обуглится!

Позади него Ги швырял на землю все, что попадалось под руку. Бланш сдавленно вскрикнула, когда на дорогу грохнулась шкатулка и по пыли покатились ее последние серебряные украшения. Она уже хотела спрыгнуть и собрать безделушки, но Франческа натянула поводья и остановила мать:

– Забудь о них. Мы купим другие. Надо поскорее удирать!

На секунду ей вспомнилось, как Бельдан велел сжечь все ее старые наряды, чтобы не позорить его во Флоренции. Вряд ли он имел в виду такой огромный костер и вряд ли предполагал, что его союзниками в этом деле станут французы. Франческа усмехнулась в тот самый миг, когда Ги сбрасывал с повозки очередной их баул. Нервный смех еще не затих, когда впереди вспыхнул огромный дуб.

– Должен быть другой путь вниз! – крикнула она. Бланш в ответ кивнула, но на ее лице отразился тот же страх, что сжимал сердце дочери. Другие дороги, наверное, есть, но путники успеют сгореть, прежде чем найдут их.

За спиной дорога во Флоренцию исчезла в дыму. Кристиано соскочил на землю и повел в поводу ослепленных лошадей.

– Снимите эти чертовы шляпы с вуалями! – крикнул он через плечо графиням. – Одна искра, и вы запылаете, как сухое дерево! Сегодня вам не понадобится защита от солнца!

Бланш сорвала шляпу с головы дочери. Вслед за ней покатилась в пыль ее собственная. Вскоре, так же не оборачиваясь, она рассталась с остальными любимыми пожитками.

Внезапно на дорогу наперерез повозке выскочил испуганный олень. Лошади взбрыкнули, шарахнулись и столкнули в овраг Кристиано и подвернувшуюся под ноги Медору. Кристиано тут же вскочил. Вскарабкался по некрутому обрыву и выровнял повозку в нужном направлении.

А болонка еле-еле поднялась на маленькие лапки, ее голубая лента развязалась и лезла в глаза. Собачка слепо оглянулась и, взвизгнув, понеслась прямо в чащу.

Бланш вскрикнула. Франческа, не раздумывая, соскочила с лошади и побежала вслед за собакой.

– Поезжайте без меня! Я вас догоню!

Ги попытался возразить, но страх подхлестнул графиню.

– Не медлите! Я тут же вернусь. Медора не могла убежать далеко.

Она продиралась сквозь чащу и звала собаку по имени. А услышав испуганный лай, спасаясь от едкого дыма, зажала нос тканью туники и поспешила на звук.

– Медора! Медора!

Снова лай, но на сей раз дальше. Подлесок царапал ноги. Франческа больно ударилась плечом о ствол.

– Медора! Медора! – позвала она и прошептала гораздо тише: – Я всегда ненавидела эту собаку.

Чем дальше она углублялась в лес, тем больше собачьих проказ вспоминалось ей. Как Медора постоянно забиралась в корзину с земляникой, а потом оставляла на только что вымытом полу красные следы. Как зимой нахально занимала самое теплое место у очага, а летом ложилась на окно и заслоняла свежий ветерок. Как путалась под ногами, как таскала по грязи выстиранное белье. Как клянчила под столом, и мать тихонько давала ей лучшие кусочки мяса. Как никто не решался оставить без присмотра ни рукоделия, ни шитья – все тут же приходило в полный беспорядок. А эта нелепая голубая лента!

Но еще Франческа вспомнила одинокие ночи – целые годы длинных ночей. В замке все спали и не ведали, сколько она плакала. Только Медора тихонько прыгала к ней на кровать и слизывала со щек слезы.

Внезапно Франческа услышала визг, и собака выскочила из-за дерева. Слезы облегчения хлынули у графини из глаз, и она прижала болонку к груди. Только после этого она решилась оглядеться, пытаясь сообразить, как возвратиться обратно. Но не узнала места и не различила ни единого знакомого звука.

– По крайней мере, здесь не так дымно, – проговорила она вслух, успокаивая больше себя, чем притихшую Медору. – Это значит, что мы в безопасности и помощь близко. – Когда ее голос затих, Франческа закрыла глаза, помолилась и направилась туда, откуда, как ей казалось, она прибежала.

В этой части леса стояла могильная тишина. Ни одного спасавшегося в панике зверя, словно воздух вокруг постепенно не наполнялся угарным дымом. Франческа подумала, уж не снился ли ей кошмар.

– Сейчас проснусь, и все исчезнет, – сказала она грозному безмолвию, упорно цепляясь за тишину, как за последнюю надежду. – Вот сейчас проснусь...

В следующую секунду тишину расколол ужасный звук, будто молотом ударили по огромному барабану. Франческа вскрикнула и от страха застыла на месте. Надо было бежать, но бежать было некуда – кругом бушевал огонь, обжигал щеки, опалял волосы. Из сердцевины этого ада вырвался новый рев.

– Это вопит мой дух. Я уже покойница! Франческа действительно погибла бы, не подхвати ее сильная рука и не уведи от опасности в самый последний момент – по тому месту, где она только что стояла, ревя от боли, пронесся огромный буйвол с обугленной шкурой. Взбесившееся животное рассыпало искры и легко поджигало деревья, словно огниво трут. – Сюда! Бежим!

Графиня впервые не задалась вопросом, откуда взялся Бельдан, как нашел ее и как думает выводить из огня остальных. Просто дала ему руку и с Медорой под мышкой устремилась вниз по склону холма.