Маргарет Портер - Таинственная незнакомка Страница 35

– Я боялась, что вы придете, – проговорила Ориана с другого конца комнаты. Теперь, когда они остались наедине, волнение ее сделалось очевидным.

Глядя ей прямо в лицо, Дэр произнес с неудержимым гневом:

– У вас есть основания меня бояться. Потому что сейчас, Ориана, настал момент, когда я готов мучить вас так же, как вы мучили меня. Немилосердно.

– Пожалуйста, тише, вас могут услышать слуги.

– Мне наплевать, даже если меня услышит весь Лондон. Что здесь скрывать? Вы Анна Сент-Олбанс, ваши любовники посещают вас среди бела дня, один за другим. Удивляюсь еще, что у входных дверей не выстроилась очередь.

– Вам не следует ревновать к Раштону. Он вовсе не мой любовник и никогда им не был.

– Я слышал иное. Его имя Томас?

Ориана на секунду прикрыла глаза, словно вопрос причинил ей боль.

– Нет, его имя Ричард, но я никогда его так не называю, наши отношения недостаточно близки для этого. Кто сказал вам о Томасе?

– Мертон Прингл. – Я его не знаю.

– Это младший сын леди Прингл. – Дэр взял Ориану за руку и подвел к окну. – Посмотрите, вон он, играет в саду.

– Этот маленький мальчик?

– Ему лет восемь или девять, не больше, но о вас он знает все.

– Сомневаюсь. – Она высвободила руку. – Он просто слышал глупые сплетни.

– Он развлекал меня балладой о вас и Томасе.

– Я знаю эту, как вы говорите, балладу. О, это хуже, чем я могла себе представить. – Она закрыла ладонями лицо, избегая его обвиняющего взгляда. – Я не хотела, чтобы вы узнали. Я должна была сама вам рассказать все еще в Ливерпуле, но по глупости все откладывала, и вы сделали это открытие сами.

– Значит, вы признаете, что в этой дурацкой песне содержится правда?

– Да.

Ориана видела, что Дэр жаждет услышать отрицательный ответ, но она не могла ему солгать.

– Ваша связь с Томасом – еще один ваш бунт?

– Нет. Это было ошибкой. Я рассказывала вам, что, оплакивая своего молодого мужа, я ухаживала за умирающей матерью. Потеряв ее, я почувствовала себя невероятно одинокой. Не верила, что когда-нибудь полюблю снова. Через три года вдовства я познакомилась с Томасом. От него хотела того же, что предложил мне Генри, – любви и брака. Только после помолвки я стала принимать от него подарки, а после долгих неотступных упрашиваний с его стороны я проявила свое чувство к нему в той форме, которой он так желал.

Дэр отвернулся, не в силах смотреть на нее.

– Мое счастье длилось всего несколько недель. Миссис Маунтен заболела перед одним из своих выступлений в Воксхолле, и меня пригласили заменить ее. Томас внезапно появился с большой группой фешенебельной публики и был необычайно внимателен к одной очень красивой девушке. Так я узнала о его более ранней помолвке с дочерью другого герцога, но дочерью законной и очень богатой. Когда он в следующий раз явился ко мне домой, я отказалась его принять. – Помолчав, Ориана спросила: – Вы встречались с Уиллой Брэдфилд после того, как узнали о ней ужасную правду?

– Я этого не хотел.

– Вот и я чувствовала то же самое. В отместку Томас рассказал своим приятелям, что я была его любовницей, и сделал это как раз тогда, когда мне наконец предложили ангажемент в оперном театре. Он был в театре во время моего дебюта вместе со своей нареченной и ее родителями. Никогда еще я не чувствовала себя такой униженной, как в тот вечер, – и такой взбешенной. Клакеры неистовствовали. Они ненавидели любого исполнителя, если тот не был итальянцем, и выкрикивали грубейшие оскорбления. После этого ужасающего случая каждый распутник в городе считал своим долгом заявить, будто бы занимался со мной любовью. Бесстыдная ложь! Я была в ярости.

По выражению лица Дэра она догадалась, что он разделяет ее возмущение. Взгляд его смягчился, и это принесло Ориане некоторое облегчение.

– Ваша тяга к уединению, – сказал он. – Теперь я ее понимаю.

– Мое имя трепали на всех углах, оно даже попало в книжонку, которая содержала списки наиболее известных проституток из борделей и темных переулков вокруг театра «Ковент-Гарден». Мне пришлось заплатить сто фунтов за то, чтобы меня исключили из этих списков в следующем издании. Но после окончания сезона в Королевской опере я туда больше не вернулась.

– Ваши аристократические родственники сделали что-нибудь, чтобы прекратить скандал?

– Они ничего не могли сделать. Общество, жадное до непристойных историй, наклеило на меня ярлык падшей женщины, и он не снят до сих пор. Злые языки неизменно связывают меня почти с каждым джентльменом, который может сказать, что знаком со мной, и со многими из тех, которые этого сказать не могут. И я с этим смирилась.

– Я вам не верю.

Он был вправе возразить ей.

– Если бы я во всеуслышание заявила, что все джентльмены, кто хвастает, будто спал со мной, на самом деле кучка лжецов, я причинила бы вред только самой себе. Как исполнительница я слишком зависима от доброго отношения публики, чтобы позволить себе приобретать врагов. Моя единственная защита – мое целомудрие.

– Так я ваше единственное прегрешение? – спросил Дэр образованно.

– Я не имею права предъявлять требования. И все-таки прошу вас, Дэр, не рассказывайте никому об этом. Пожалуйста!

– Господи, Ориана, – нетерпеливо произнес он. – Верьте же мне хоть немного. Ваша тайна в безопасности. – Дэр взял Ориану за плечи и легонько встряхнул. – Обещайте, что больше не станете убегать от меня.

– Мне больше некуда бежать, разве что в Ньюмаркет, чтобы посмотреть...

Дэр вынудил ее замолчать поцелуем, от которого у Орианы ослабели колени. Руки сами обвились вокруг его талии, и она поняла, что разум ее отступает перед чувствами. Дэр Корлетт знал теперь все самое худшее, но страсть его не уменьшилась.

– Мэм, портниха хочет знать, какое платье... Ориана в ужасе вырвалась из объятий Дэра. Ее горничная стояла в дверях.

– Что ты сказала, Сьюк?

– Я думала, что вы одна, мэм. – Сильно смущенная тем, что застала госпожу в объятиях незнакомого человека, горничная продолжала, запинаясь почти на каждом слове: – Портниха прислала записку, она спрашивает, какое платье ей заканчивать к вашему званому обеду, зеленое шелковое или кремовое.

– Кремовое, – предложил Дэр Ориане. – Я уже несколько раз видел вас в зеленом.

Сьюк в изумлении уставилась на него. Ориана, обрадованная и вместе с тем раздосадованная, сообщила горничной о своем выборе, который совпадал с мнением Дэра, добавив:

– И прошу тебя, Сьюк, отнеси все мои жемчуга к ювелиру и попроси перенизать заново.

– Как прикажете, мэм, – только и сказала Сьюк, торопясь ретироваться.

Дэр отвел в сторону волосы Орианы и припал губами к ее шее.