Елена Коровина - Версальская грешница Страница 36

Знаете, месье Гастон, иногда дамы носят купюры в перчатке. Некоторые перчаточники даже пришивают особый кармашек внутри со стороны ладони. Так вот, Несравненная отвернула перчатку, и я увидела шрам – прямо на сгибе рядом с венами. Выходит, она тоже страдала – вены себе резала. Представляете, месье Гастон, и она, такая богатая и красивая, была несчастлива в любви!

16

КНИГА С ЗОЛОТОЙ ЗАСТЕЖКОЙ

Париж, февраль 1876

Гастон брел по бульвару Тампль, стараясь обходить грязь и лужи. Хорошо, хоть снега в эту зиму не было…

Странная сцена привлекла внимание либреттиста. Из модного магазина шляпок вышла дама в темном норковом манто, еще более темной шляпке и совсем темной вуали. За дамой семенила горничная, неся под мышкой пару толстенных книг, а в руке две огромные шляпные картонки. Завязка на одной из коробок развязалась, горничная положила книги на скамейку у подъезда магазина, и, остановившись, начала завязывать скользкую непослушную ленту.

В ту же минуту фиакр, еле переползавший бульварную грязь, неожиданно остановился. С подножки соскочил мужчина в старомодном черном плаще, отделанном мыльным каракулем. Дама в вуали как раз в это время шагнула к проезжей части бульвара, то ли хотела найти собственную карету, то ли нанять фиакр.

Силуэт и походка показались Гастону знакомыми. Вуаль!.. Неужели Несравненная?!

Юноша кинулся навстречу. Но в эту секунду человек в черном плаще грубо схватил даму за складки манто и потащил к своему фиакру. Дама вскрикнула и попыталась отбиться:

– Отпустите меня немедленно, де Конти!

Герцог де Конти?! Гастон присвистнул. Этот господин в немодном пальто – герцог?! Ну и причуды у богатых!

В это время дама замолотила по плечу нападающего кулачком. С ее левой руки слетела лайковая перчатка и упала в грязь. Манто треснуло. Мужчина что-то процедил – зло, но непонятно. Юноше показалось, что он узнает язык. Неужели русский, на котором говорила его милая встрепанная Барбара?..

Но размышлять было некогда. Подбежав, Гастон отпихнул незнакомца в черном от Несравненной. Хоть он и герцог, но надо же уметь себя вести! Дама тут же отскочила в сторону. Гастон ринулся на незнакомца. На его стороне были два преимущества – молодость и справедливость. Рука юноши врезалась в челюсть герцога. Виданное ли дело – похищать парижанок прямо на улице среди бела дня? Тем более похищать Несравненную?!

Незнакомец вывернулся из-под удара и кинулся к своему фиакру:

– Гони!

Фиакр сорвался с места, окатив грязью и Гастона, и Несравненную.

И тут к ним наконец-то подбежала горничная с коробками.

– Ах, мадам! Ваше манто! – завизжала она. – Этот негодяй облил грязью ваше дорогое манто! И ваша перчатка! – Горничная подняла перчатку, держа ее, грязную и липкую, двумя пальцами, словно противную мышь за хвостик. – Она совсем испорчена!

– Выбрось! – Несравненная махнула рукой.

Гастон увидел красноватый застарелый шрам на запястье, о котором говорила ему цветочница Люсиль. Значит, это действительно Несравненная.

А та уже повернулась к горничной, выговаривая и злясь:

– Этот негодяй чуть не похитил меня! Где ты была, мерзавка?

– Но ваша шляпка… – заверещала девица. – Я спасала вашу шляпку!

– Ты должна была спасать меня!

Дама повернулась к Гастону:

– Благодарю вас, месье! Вы оказали мне неоценимую услугу!

Голос был немного хриплым, нервным, испуганным. Немудрено испугаться!

– О, мадам Несравненная! – горячо проговорил Гастон. – Да я готов умереть за вас! Но мне нужно поговорить с вами.

И в эту минуту из-за угла показалась карета. Из нее выпрыгнул лакей и склонился в поклоне, протягивая руку, чтобы помочь хозяйке взобраться.

Несравненная зло воскликнула:

– Почему ты поставил карету за углом, Шарль?

– Вы сами так приказали, мадам! – ответил слуга.

– Со мной могло случиться несчастье! – прошипела мадам. – Хорошо, что этот юноша помог мне!

Говоря это, мадам уже садилась в карету. За ней поспешила горничная. На стоящего рядом Гастона никто уже не глядел, будто он был фонарным столбом.

– Мадам! – в отчаянии крикнул он. – Вы не узнали меня? Я – автор той пьесы, по которой вы написали «Ночную бабочку». Я хочу с вами поговорить!

Но Несравненная уже сидела в карете.

– Какая еще бабочка? – пробормотала она. – Отойдите, месье!

– Но вы знаете меня! – Гастон в отчаянном порыве вцепился в дверцу кареты.

Из окошка высунулась горничная:

– Мадам не знает вас! Да пустите же! – И горничная, схватив одну из книг, ударила Гастона по руке.

Пальцы разжались, и юноша чуть не упал от удара. Книга тоже выпала из рук девушки.

– Гони! – услышал он из кареты голос Несравненной.

Лошади понесли. Леду остался на бульваре – вторично облитый грязью, побитый и совершенно ошарашенный.

Может, он обознался, и это была не Несравненная?! Как она могла повести себя столь неблагодарно? Ведь он спас ее от похитителя, а она даже не поговорила с ним! Жестокая красавица! Впрочем, красива ли она вообще? Никто этого не знает. Никто не видел ее без вуали.

Проклятие! Теперь все пропало. Вряд ли он еще раз встретит эту таинственную женщину. Случай не повторится, если им не сумели воспользоваться. Но каковы манеры – и самой Несравненной, и ее горничной?! Действительно, что хозяйка, что гризетка – обе неблагодарные!

Гастон наклонился и поднял тяжеленный фолиант, которым его огрела по руке горничная. Книга оказалась старой – в коричневом кожаном переплете, с массивной застежкой – неужто золотой? Дорогая…

Дома Леду, как мог, осторожно счистил с книги грязь, вытер кожу насухо. Развернул фолиант и снова ахнул. Воистину сегодня день удивлений! Прямо на первой странице красовался массивный экслибрис: три королевские лилии. Вместо названия типографии было напечатано всего одно слово: «ВЕРСАЛЬ». И ни даты, ни фамилии, вообще никаких указаний.

Гастон завернул книгу в несколько слоев бумаги и отправился к месье Шарлеманю, продавцу старинных книг.

– Посмотрите, что это за книга! – попросил он знакомого.

Старичок Шарлемань суетливо развернул бумагу, да так и застыл, глядя на кожаный переплет. Потом он что-то вскрикнул, кинулся за лупой. Потом лупу отложил, но открыл застежку. Руки старика дрожали, голос сел. Уставившись на титул книги, он только и пробормотал:

– Откуда?..

– В наследство досталась… – осторожно ответил Гастон. – Что вы можете сказать о ней?

Шарлемань в благоговении закатил глаза:

– Сами не видите? Это же королевский герб! Книга издана в Версале лично для королевских нужд.

Букинист осторожно пролистал несколько страниц и ткнул пальцем. Гастон наклонился и увидел клеймо: «Из книг Марии-Антуанетты». Надпись была обрамлена венками роз.