Джейн Фэйзер - Валентинов день Страница 36

— Даже если бы успели, это ни к чему бы не привело, — отозвался Аласдэр. — Если бы Эмма и согласилась, в чем я сомневаюсь, правила «Олмэкса» не позволяют ей танцевать с вами, прежде чем вас не представят как достойного партнера.

— О, я не знал! — Поль Дени в отчаянии пожал плечами. — Столько правил… столько неписаных традиций. Лондонский свет для новичка совершенно непонятен.

Аласдэр улыбнулся в знак согласия и собрался продолжать подниматься по лестнице, но не успел одолеть ни одной ступеньки.

— Лорд Аласдэр!

— Да, господин Дени? — Он снова повернулся к французу.

— Я чувствую себя немного неловко. — Тот погладил губы кончиком пальца. — Надеюсь, вы не будете возражать, если я сделаю леди Эмме предложение?

«Только через мой труп».

Но вслух Аласдэр этого не сказал. А только бесстрастно проговорил:

— Господин Дени, ответ вы получите у самой Эммы. Она официально уже два года сама себе хозяйка, но на самом деле — гораздо дольше, со смерти отца, поскольку ее брат оказался нестрогим воспитателем. Вы скоро поймете, если еще не поняли, что она своенравна и все важные решения принимает сама. — Он поклонился на прощание и пошел вверх по лестнице.

А Поль, нахмурившись, выскользнул на улицу. Его внезапно осенило: Аласдэру Чейзу не нравится, что он, Поль Дени, ухаживает за его подопечной. В прошлом они были вместе, даже собирались обвенчаться. Аласдэр — опекун леди Эммы, и они, без сомнения, ссорились. Но с другой стороны, бывали моменты, когда они легко общались друг с другом, как могут только давнишние друзья… или теперешние любовники.

Еще раньше Поль подметил, что Эмму никак нельзя назвать несмышленой девчонкой. Уж не делила ли она с лордом Аласдэром радости постели?

Если отвергнутый жених все еще провожал свою подопечную в спальню со свечой, он вполне мог возражать против новых претендентов. Вплоть до того, чтобы стукнуть по голове возможного возлюбленного и прервать свидание.

И все же Поль не верил, что спокойный, добродушный лорд Аласдэр способен на такой грубый поступок. К тому же в присутствии жертвы он не проявлял ни малейших признаков смущения: ни один его мускул не дрогнул под пристальным взглядом Поля. Нет, невозможно. Конечно, хорошо бы объяснить нападение обычной мужской ревностью, но Поль нутром чувствовал, что это не так. За ним кто-то охотился.

Не прошло и двадцати минут, как Эмма вернулась в гостиную. Ее внешность вызвала блеск восхищения в глазах мужчин, завистливые взгляды молодых дам и заставила поджать губы их мамаш.

— Леди Эмма, вы само олицетворение моды, — искренне похвалил ее Джордж Дарси.

— В самом деле, мэм, все юные леди умрут от зависти, — подхватил лорд Эверард. — Это называется «эполеты»?

— Правда потрясающе? — довольно рассмеялась Эмма. — Я их сразу захотела, как только увидела.

— Не каждая женщина может такое носить, — серьезно заметил Джордж. Как и его друг Аласдэр, он считался знатоком дамских нарядов.

— Не каждая женщина захочет это носить, — буркнула леди Далримпл, поднимаясь, чтобы откланяться.

— Далеко не каждая! — Глаза Марии сверкнули. — Для этого надо обладать вкусом Эммы.

Сама Эмма обернулась к Аласдэру и, перехватив его удивленный взгляд, улыбнулась. Мария, несмотря на добрый нрав, всегда была готова постоять за свою девочку. В ответ Аласдэр небрежно подмигнул, и это живо напомнило Эмме о прошлом, когда его тайный знак утешал ее в детских неприятностях и обидах или звал вместе высмеять кого-нибудь или развлечься чем-нибудь забавным.

Девушка мило улыбнулась леди Далримпл и проводила ее до двери. А вскоре вслед за матроной откланялись все остальные.

— Мария, я отправляюсь с Аласдэром в Ричмонд. Не возражаешь, что я тебя покидаю?

— Нисколько, дорогая. Если у нас еще объявятся гости, смею надеяться, я смогу их развлечь, — спокойно, но с оттенком самодовольства заметила Мария, но тут же добавила со смешком: — Хотя понимаю, что гости приходят не ко мне. И на этот счет нисколько не обольщаюсь.

— Чепуха! — запротестовала Эмма. — Ты прекрасно знаешь, что леди Далримпл и дамы вроде нее приходят сюда вовсе не для того, чтобы повидаться со мной. Скажу больше: они во всем меня осуждают.

— Ободранные кошки! — возмутилась Мария.

Эмма сжала ей локоть.

— Ты настоящая подруга. Всегда скажешь что-нибудь такое, чтобы меня подбодрить… даже если говоришь неправду.

— Помилосердствуй Эмма! Я никогда не лгу! — Казалось, Мария поражена. — Клянусь, никогда не говорила ничего, кроме правды.

— Ваша пристрастность к Эмме, мэм, заставляет вас видеть правду там, где ее не видят другие, — вступил в разговор Аласдэр. В его улыбке мелькала явная насмешка.

— Не отрицаю, не вижу в Эмме ни малейшего изъяна! — почти закричала Мария. — И не вижу в этом ничего удивительного.

— Аласдэр нашел бы в этом много удивительного, — возразила девушка. — Он никогда не упустит возможности подметить в моем характере изъян. А понятие о чести не позволяет ему лукавить. Я верно говорю, сэр?

Молодой человек шутливо поклонился.

— Не терплю лгать друзьям, — заметил он. — Правда, даже если она чуть-чуть обижает, способна принести много пользы. Конечно, если ее преподнести должным образом. Ну как, мэм, мы едем? — Он растворил перед ней дверь.

Эмма сдалась, хотя все, что он только что сказал, было ей ужасно неприятно. Она поцеловала на прощание Марию, прошла мимо Аласдэра и бросила через плечо:

— Почему ты всегда заставляешь негодовать на себя?

— Это в мои намерения вовсе не входит, — серьезно ответил молодой человек. — Постой спокойно. Дай я тебя как следует разгляжу.

Эмма остановилась на лестнице и вызывающе откинула голову.

— Ну как, сэр? Какую оплошность вы обнаружили в моем дорожном костюме?

Аласдэр ответил не сразу. Дорожный костюм Эммы из зеленого поплина был скроен так, чтобы подчеркнуть ее пышную грудь и бедра, и стилизован под военную форму гусар: с эполетами на плечах, с золотой перевязью на узких застегивающихся рукавах и украшенными аксельбантами пуговицами на жакете. Все это венчал высокий плюмаж с перьями. Дарси прав, удовлетворенно отметил про себя Аласдэр. Только женщина с фигурой Эммы и ее чутьем к моде может носить подобный костюм, не рискуя показаться легкомысленной.

— Ну так что, сэр? — снова спросила девушка. — Вам будет неудобно появиться со мной в обществе?

— Могу упрекнуть лишь в одном, — торжественно объявил Аласдэр.

Глаза Эммы сверкнули.

— И в чем же? Говори, не тяни!

— Повернись, — попросил он.

Девушка повиновалась, хотя не представляла зачем.