Пленница Риверсайса (СИ) - Алиса Болдырева Страница 36

Духота пропитанного винными парами зала сводила его с ума, и Рован вышел во двор. Ночь бережно заключила Этелхорд в свои объятия. Осенний воздух был свеж и чист, и взбодрил Рована. Он прошёл вперёд, туда, где воины Мариуса упражнялись на мечах. Сейчас здесь было тихо, шум и болтовня остались где-то позади. На небе мерцали крошечные звёзды, пока Рован медленно брёл по двору.

Почти возле самой стены как будто показалась чья-то фигура, и Рован стал вглядываться в темноту. Кого это ещё принесло сюда? Может, один из рыцарей Танистри перебрал и теперь ищет вход в замок? Он прошёл немного вперёд, и остановился, заметив стройный женский силуэт.

«Это же леди Тами. Я думал, она давно поднялась к себе. Хотя, даже к лучшему, что она здесь. За весь вечер мы с ней не перемолвились и парой фраз, — подумал он, направляясь в её сторону. — Пожалуй, следует быть с ней ласковым, если я хочу добиться её расположения».

— Миледи, — окликнул он её, и Тами повернулась. В её глазах на секунду мелькнул испуг, но она быстро совладала с собой. — Позвольте узнать, что привело вас сюда в столь поздний час?

— Полагаю, тоже, что и вас, милорд, — ответила она, и поглядела по сторонам.

— Значит, вас тоже утомили нескончаемые разговоры о предстоящей свадьбе? — он вскинул брови, заметив, как её лицо напряглось. Неужели он угадал? — Или же всему виной духота? Это она вас прогнала из зала?

— Духота, милорд, — ответила она, но Рован видел, что она лжёт.

— Сейчас довольно поздно, а в замке полно посторонних людей. Вы не боитесь? — спросил Рован, сделав шаг в её сторону. Тами попятилась, и он больше не предпринял попытки приблизиться к ней. — Рыцари лорда Танистри уже здорово набрались, и кто-нибудь из них может спутать вас с одной из служанок. Если вы рассчитываете, что лорд Вэлдон придёт вам на помощь, то боюсь, он сейчас несколько занят.

— Две недели заточения придали мне смелости, милорд, — ответила она, настороженно поглядев на Рована. Кажется, в её хорошенькой головке не возникло мысли, что здесь, в тёмном дворе она может стать лёгкой добычей для любого желающего. О чём она вообще думала идя сюда? — А что же касается лорда Вэлдона, то я вовсе не жду от него помощи. — Она обняла себя руками за плечи, словно ей вдруг стало холодно.

— Знаете, отец всегда говорил, что выходя замуж, женщина обретает защитника в лице своего мужа, — посмотрев на небо, сказал Рован.

— Неужели вы подыскали для меня мужа, милорд? — усмехнулась Тами. — Позвольте полюбопытствовать, уж не того ли кузнеца, у которого золотые руки?

Внезапно налетевший порыв ветра заставил Тами поёжиться в своём тонком платье. А может, она дрожала от страха?

— Как можно, леди Тами? — он учтиво поклонился. — Вы высокородная леди, негоже вам делить ложе с обычным кузнецом, даже если руки у того золотые. А вот мужчина равный вам по положению, это уже совершенно другое дело.

— Милорд, я ни с кем не собираюсь делить ложе, — выпалила Тами, и Рован видел, что она из последних сил сдерживает себя, чтобы не залепить ему оплеуху.

— Жаль, я ведь мог стать вашим защитником в обмен на вашу… — он замялся, подбирая нужное слово, — благосклонность.

— Вы забываетесь, милорд, — возмутилась Тами.

— Не стоит так болезненно воспринимать мои слова, леди Тами. Я хотел лишь предложить вам свою помощь.

— Я в вашей помощи не нуждаюсь! — припечатала она, и повернулась с явным намерением уйти.

«А это мы ещё посмотрим, строптивая упрямица», — думал Рован.

Внезапно они услышали звуки приближающихся шагов, и, как по команде, обернулись. В их сторону направлялся Мариус.

— Рован, что ты здесь делаешь? — подойдя ближе, спросил Мариус, затем он перевёл свой хмурый взгляд на Тами. — А вы, миледи?

— Вы же сами позволили мне выйти из комнаты, — произнесла она, — а в зале слишком душно…

— Тогда вам следовало вернуться в ваши покои, — с каждым словом Мариус приближался к ней всё ближе, и в какой-то момент их стало отделять друг от друга расстояние протянутой руки. И если от Рована она отступала, то от Мариуса не сделала назад ни шагу. — Здесь не безопасно, а я не могу всё время быть рядом с вами.

— Я не просила вас об этом! — в её голосе Рован услышал негодование, и даже издали заметил, что её щёки вспыхнули.

— И всё же я несу за вас ответственность, миледи, и настаиваю, чтобы вы вернулись в замок, — не унимался Мариус.

— Но я не хочу, — возразила Тами, смотря ему прямо в глаза; её собственные сейчас горели странным блеском.

— Поверьте, так будет лучше.

— Лучше? — изумилась она. — Позвольте узнать, для кого это лучше?

— Для всех, и для вас, — сказал Мариус. — Здесь холодно…

Расстояние между ними сократилось всего до нескольких сантиметров, но, казалось, ни Мариуса, ни Тами это не волновало. Они словно забыли о том, что кроме них здесь есть ещё и он, Рован.

— Миледи, позвольте, я вас провожу, — вмешался в их перебранку Рован, и на него изумлённо уставилось сразу две пары глаз. — А ты, Мариус, возвращайся в зал. Не учтиво оставлять свою невесту, проделавшую такой долгий путь к тебе.

Мариус дёрнулся, словно ему влепили пощёчину, и Рован предположил, что его так встревожило слово «невеста». Неужто Солана пришлась ему не по нраву? Любопытно, весьма любопытно.

— Я сам отведу леди Тами, — сказал не терпящим возражения тоном Мариус.

— Как скажешь, лорд Вэлдон, — тихо произнёс Рован, наблюдая за тем, как они медленно отдалялись от него в сторону замка; их руки почти соприкасались.

Не оставалось никаких сомнений, Мариуса тяготила предстоящая свадьба с леди Соланой, и, кажется, Рован догадывался в чём, а точнее в ком, было дело.

Кейла

Её разбудили глубокой ночью, когда на небосклоне ещё виднелся серебристый диск луны. Послышались тяжёлые гулкие удары, и всё ещё пребывая во власти сна, Кейла не сразу сообразила, что стучат в двери; этот настойчивый стук не замолкал ни на секунду.

«Боги, случилось что-то непоправимое!» — думала она, накидывая на плечи тонкий халат и торопливо шагая к двери.

Тревожное предчувствие не покидало её пока она отворяла тяжёлую дубовую дверь, а стоило ей увидеть побледневшее лицо сира Мирлза, назначенного кастеляном на время болезни сира Терлона, тревога усилилась во сто крат.

— Простите, миледи, я не посмел бы вас побеспокоил в такой час, но у меня