Дороти Элбури - Девушка на выданье Страница 37

Подобные чувства испытывала в это время и Хелена. Поспешно бросив ей:

— Прости, моя дорогая, мне надо идти! — Маркфильд удалился со взволнованным грумом и оставил ее с десятком слуг, выстроившихся в ряд для приветствия своей новой хозяйки.

К счастью, за предыдущие годы управления хозяйством ее отца, хотя и не такого огромного, она приобрела некоторый опыт и теперь с помощью экономки с честью выдержала свое первое испытание в качестве графини Маркфильд.

В сопровождении миссис Вейнрайт она поднялась наверх, в свою спальню, где узнала, что, как она и предполагала, эта комната раньше принадлежала матери Маркфильда, а еще, что она сообщается со спальней его светлости. Это открытие вызвало у нее некоторое раздражение, тем более когда оказалось, что запирается комната со стороны графа.

Однако она почувствовала облегчение, увидев, что ее горничная Фрэн, прибывшая часом раньше, уже начала распаковывать вещи. Отвергнув предложение экономки воспользоваться отсутствием графа и немного вздремнуть, Хелена вместо этого переоделась в легкое муслиновое платье и решила получше познакомиться с расположением комнат и подсобных помещений в своем новом доме. Вестпарк-Хаус, как она скоро поняла после обследования нижнего этажа, был сравнительно современным сооружением, построенным в простом, но элегантном стиле. К большому центральному холлу примыкало множество комнат; направо от парадной двери находился хорошо обставленный зал, двойные двери которого соединяли его со столовой; налево была несколько запущенная библиотека которая, видимо, служила и кабинетом, а за ней располагалась сравнительно просто меблированная гостиная, выходившая в красивый парк, расположенный террасами. По виду ей пользовались чаще, чем другими комнатами.

В нише под центральной лестницей Хелена увидела дверь, обитую зеленым сукном, которая, вероятно, вела вниз в цокольный этаж, где, судя по всему, находились кухня, погреба и помещения для слуг. Но, поскольку сейчас у нее не было желания терять время на разговоры со слугами, она предпочла пока не заходить в эту часть дома. Изучив план нижнего этажа, несложно было догадаться о расположении комнат в двух верхних — две пары спален, спереди и сзади на каждом этаже, всего восемь, подсчитала она. Закончив осмотр, она вернулась в свою комнату, где Фрэн, рассортировав вещи хозяйки по своему усмотрению, теперь убирала оберточную бумагу и пустые коробки.

— Я сейчас все уберу, миссис! — смущенно воскликнула она, увидев возвратившуюся хозяйку. − И пойду попрошу кого-нибудь из слуг унести во коробки и ящики в кладовку или туда, где они хранят ненужные вещи.

— Почему бы тебе просто не позвонить в колокольчик? — предложила Хелена, кивнув в сторону шнура у изголовья кровати. — Как личной горничной графини Маркфильд, тебе следует привыкать отдавать приказания от моего имени. Так что приступай.

Глядя на шнур так, будто он мог подпрыгнуть и укусить ее, Фрэн нерешительно сделала шаг вперед.

— Ну, давай же, дерни за него, — приободрила ее Хелена, слегка подталкивая вперед. — А я пойду в комнату графа и оставлю тебя одну. Думаю, что тебе не нужны зрители на твоей первой церемонии в роли хозяйки-распорядительницы.

Лицо Фрэн прояснилось, и, широко улыбаясь, она присела в глубоком реверансе.

— Спасибо, миледи, — сказала она, глядя, как ее хозяйка выходит через дверь в смежную комнату.

Хелена немного растерялась, оказавшись в мужской спальне. Вокруг нее были интимные признаки пребывания здесь ее мужа — от золотистого халата, брошенного на огромную кровать с пологом на четырех столбиках, до набора черепаховых гребней, выстроившихся, как на параде, на туалетном столике из красного дерева вместе с разнообразными баночками и флаконами. В комнате даже стоял специфический запах, который она сразу определила как запах Маркфильда.

Из любопытства она открыла один из флаконов и поднесла к носу. Да, это был запах графа, но она не могла определить его. Лимон и, возможно, вербена? Закрыв глаза, она вернулась воспоминанием к тому захватывающему дух поцелую, которым они недавно обменялись. Когда запах проник во все клеточки ее тела, она почти физически ощутила на себе его сильные руки и горячие, требовательные губы на своих губах.

Вздохнув, она закупорила флакон и поставила его на место. Как глупо было с ее стороны поверить в самое худшее о нем, подумала она, окидывая комнату блуждающим взором. Два кожаных кресла у камина, гардероб, комод и умывальник с мраморным верхом и, доминируя над всем, огромная внушающая трепет кровать с шелковым покрывалом под цвет плюшевым гардинам. Такая кровать приличествует королю, мелькнуло у нее в голове. Или, по крайней мере, графу, поправилась она поспешно. И если тот взгляд в глазах Маркфильда что-нибудь значил, его графине!

Услышав шум за коридоре, она распахнула дверь в свою спальню и увидела, что беспорядок уже ликвидирован и она может войти и насладиться красотой своих покоев. Зеленоватые стены отражали безмятежность бескрайних лужаек, которые были видны из двух широких окон, занимавших большую часть стены в дальнем конце комнаты. Облокотившись на подоконник и вдыхая красоту парка, раскинувшегося под окном, Хелена подумала, что вид из соседней комнаты, наверное, такой же, но должна была признаться себе, что не обратила на него внимания.

Намного более изящный дизайн мебели из светлого клена вместе с лиловыми легкими шторами на окнах и такого же цвета покрывала на кровати превращали ее спальню в светлый и полный воздуха будуар, а не в мрачноватую и строгую мужскую спальню, которую она только что покинула.

— Вы наденете голубое или зеленое платье к ужину, м… миледи?

Деловитый голос Фрэн вывел ее из задумчивости.

— Я думаю, зеленое, Фрэн, — ответила она, по спешно взглянув на часы. Уже шестой час, и никаких следов графа — ее супруга! Очень нехорошо с его стороны обращаться с ней так пренебрежительно! И сколько еще ей сидеть в этой спальне? Она ведь хозяйка дома, не так ли? Придя в уныние, Хелена глубоко вздохнула. Она так увлеклась, поздравляя себя с тем, что все идет хорошо, что почти забыла о причине ее стремительного замужества. Но теперь, когда у нее появилась возможность обдумать все, что произошло, она вспомнила, что ей пришлось не только оставить больного отца на попечение Лотти, но и бросить работу в благотворительной столовой. И ради чего? За сомнительную привилегию видеть, как ее приданое переходит к бессердечному и неблагодарному человеку, который предпочитает общество лошадей обществу своей жены.

Слезы брызнули у нее из глаз, и, подойдя к окну, она прижалась лбом к прохладному стеклу, стараясь собрать всю волю, чтобы спуститься вниз к ужину. Но в этот момент дверь ее спальни распахнулась, и Маркфильд, растрепанный и в испачканной землей одежде, заключил ее в свои объятия.