Карен Хокинс - Поединок сердец Страница 37

Может быть, вместо того, чтобы поднимать руку, ей следует отогнуть один палец и вытащить табакерку?

Она взглянула ему в лицо и убедилась, что он по-прежнему крепко спит. Потом попыталась приподнять один из его пальцев.

Герцог перестал храпеть. Кейтлин застыла. На его лице появилась недовольная гримаса, он что-то пробормотал. Кейтлин боялась шелохнуться, ее сердце гулко стучало в груди, точно колокол. Наконец храп возобновился, причем с удвоенной силой.

Кейтлин смогла перевести дух. Сердце билось как сумасшедшее, когда она осторожно отпустила его запястье и отошла. Огляделась по сторонам, осмотрела безделушки на мраморных столешницах. Вот то, что ей нужно: шкатулочка слоновой кости, почти того же размера, что и золотая табакерка.

Со шкатулочкой в руке она снова подошла к герцогу, чтобы сравнить оба предмета. Почти одно и то же!

Она приготовилась. Размяла руки, словно фокусник перед тем, как показать трюк. Однажды она видела уличного фокусника, который сумел выдернуть скатерть из-под целого сервиза, состоящего из тарелок, стаканов и серебряных приборов. Там были даже тяжелые канделябры! Ей же предстояло вытащить табакерку и подменить ее шкатулочкой так быстро, чтобы спящий герцог не почувствовал разницы.

Кейтлин потянулась к его руке и была готова действовать, когда краем глаза уловила движение в дверях библиотеки. Сердце странно екнуло. Она обернулась и увидела, что в дверях стоит Маклейн, Из-за его спины выглядывало виноватое лицо миссис Пруитт.

Вот мерзавец! Стоит в позе капитана корабля, расставив ноги, сложив руки на могучей груди. Чувственные губы кривятся в усмешке.

Она нахмурилась. Ее фокус был и без того труден, а тут еще и критически настроенная публика.

Словно прочитав ее мысли, Маклейн отвесил ей преувеличенно любезный поклон и сделал жест рукой — «продолжайте»!

Он держался вызывающе — и в то же время снисходительно.

Одарив его мрачным взглядом, Кейтлин снова занялась Роксбургом. Несколько раз согнула и разогнула пальцы, чтобы их размять, прикидывая в уме, что именно будет делать. Осторожно — очень осторожно — втолкнула шкатулку ему в ладонь, одновременно пытаясь вытащить табакерку. Спящий пошевелился и перестал храпеть. Его пальцы ощупали шкатулочку, а затем судорожно ее сжали. Табакерка скатилась с его толстого колена и бесшумно свалилась на ковер.

Кейтлин быстро подхватила свой приз, задев рукой ногу герцога. Роксбург пробормотал что-то во сне, крепче сжимая в руке шкатулку слоновой кости.

Целую секунду — она показалась ей вечностью — Кейтлин оставалась на месте, дожидаясь, когда снова раздастся благословенный храп. Наконец рот старика раскрылся, и библиотеку снова наполнили раскатистые звуки.

Кейтлин облегченно вздохнула и обернулась, чтобы показать шкатулку Маклейну… Да только его уже не было в дверях. Озадаченно хмурясь, она оглянулась по сторонам и увидела, что он стоит возле большого письменного стола напротив выходящих в сад окон. Одной рукой опираясь о стол, в другой руке Маклейн подбрасывал пресс-папье, поглядывая на Кейтлин с мрачным удовольствием.

Кейтлин вздрогнула от нехорошего предчувствия. Что он задумал?

Маклейн медленно поднял пресс-папье над столом.

Ох, нет! Если он его уронит…

Кейтлин открыла рот, чтобы прошептать — «нет»! Но тут — бум! — тяжелое пресс-папье обрушилось на деревянную столешницу.

Роксбург подскочил как ошпаренный и воззрился на Кейтлин.

— Чертова горничная! — взревел он.

Кейтлин застыла на месте.

«Что же теперь делать? — Глаза Роксбурга сонно мигнули. — Пожалуйста, спи дальше!»

Он медленно откинулся на спинку стула.

«Пожалуйста, ну пожалуйста, засыпай!»

На сей раз его веки сомкнулись, и снова раздался храп.

Кейтлин прижала руки к груди, где гулко билось сердце. Чуть не попалась. Она взглянула на Маклейна, который, в свою очередь, смотрел на нее со смесью отчаяния и невольного восхищения.

Она победным жестом подняла руку с зажатой в ней табакеркой и повернулась, чтобы покинуть библиотеку. Но… не смогла. Обернувшись, она увидела, что нога Роксбурга стоит на кружевной оборке ее платья. Хуже того, кружево, кажется, зацепилось за его каблук. Нагнувшись, она убедилась, что ей не освободиться, не приподняв его ноги. Иначе придется рвать дорогое кружево.

Кейтлин выпрямилась — и тут оказалось, что Маклейн подошел совсем близко к ней — она даже задела грудью его бедро. Не будь ее юбка под каблуком герцога, она могла бы встать на цыпочки, обвить руками его шею и прильнуть поцелуем к его губам.

От этой мысли ее сердце забилось сильнее; казалось, самый воздух вокруг нее вдруг полыхнул жаром. Она поежилась. Маклейн усмехнулся. Боже, она была просто влюблена в его губы! Твердые, но такие чувственные, теплые и манящие…

Он шепнул ей на ухо:

— Если вы не прекратите на меня так смотреть, я не отвечаю за то, что может случиться.

Ее охватило желание, такое сильное, что подкосились ноги. Он наклонился, его губы чуть не касались ее уха.

— Помочь вам отцепить платье?

От его теплого дыхания ей стало зябко. Что в этом мужчине такого, чего нет в других? Почему она сама не своя в его присутствии? Словно какой-то внутренний огонь раскаляет воздух вокруг него, просачивается ей в сердце и лишает воли.

Она едва сумела выговорить:

— Я… я справлюсь без посторонней помощи, спасибо.

— Опасаетесь, что не засчитаю вам добычу сокровища, раз вы не можете с ним уйти?

Она кивнула. Маклейн сверкнул коварной улыбкой:

— Вы правы.

Кейтлин взглянула на плененную оборку. Надо подумать, как выбраться из ловушки. Но как она может сосредоточиться, если Маклейн прижался к ней бедром и его прикосновение приводит ее в восторг?

«Прекрати. Подумай, как освободиться».

Но в голову ничего не приходило. Борясь с соблазном заглянуть в глаза Маклейну, она стала озираться по сторонам, и ее взгляд невольно задержался на могучих мышцах, угадывающихся под сюртуком, вздымающихся под тонкой тканью рукавов, словно пытаясь вырваться на свободу.

Вздрогнув всем телом, Кейтлин подняла глаза и застыла, почти не дыша, когда его взгляд начал медленно ласкать ее лицо, задержавшись на подбородке и губах, потом спустился к шее, а затем еще ниже — к самому вырезу платья.

Ее бросало то в жар, то в холод. Было трудно дышать. Какой у него красивый рот — твердо очерченный и так безжалостно чувственный.

Эти чувственные губы сложились в самодовольную улыбку.

— В чем дело, Херст?

От звука его низкого голоса ее сердце екнуло и сжалось. Маклейн стоял так близко — их бедра соприкасались.