Патриция Поттер - Шотландская наследница Страница 37

Их взгляды встретились, и Элизабет слегка покраснела.

— В Эдинбург я надену что-нибудь более подходящее, — сказал Бен. — Хотя эта одежда удобнее.

— Наденьте это, когда поедете в Эдинбург, — ответила Элизабет. — И любая леди будет… — Она смущенно замолчала.

— Будет — что? — с любопытством спросил Бен. Он сделал несколько шагов навстречу Элизабет, осторожно наступая на свою больную ногу.

Она заметила это и почувствовала жалость, смешанную с ощущением вины. Нет сомнения в том, что дают себя знать бесконечные приключения, обрушившиеся на него в Калхолме. И она, Элизабет, не последняя причина этих приключений.

Она не ответила на вопрос Бена. Ей очень не хотелось на него отвечать. Вместо этого она сказала:

— Мы с Генри доставили вам столько хлопот… Чем я могу вам помочь? Может быть, приготовить для вашей ноги мазь?

— Не беспокойтесь, — пожал Бен плечами. — Нижнего страшного. И на этих озорников я не сержусь. Лучше помогите мне, как и обещали, выбрать книги для Сары Энн.

— А как насчет капельки бренди?

— С превеликим удовольствием, — откликнулся Бен. — Особенно, если вы составите мне компанию.

Элизабет замешкалась. Леди не принято пить вместе с мужчинами — только во время обеда и только немного вина. Правда, у них там, в Америке, свои обычаи, более свободные. К тому же спиртное, может быть, развяжет ему язык, а ей так хотелось побольше узнать об этом человеке. Конечно, ей хотелось не только этого, но об этом Элизабет старалась не думать. Хотя попробуй не думай, когда каждый нерв буквально кричит, а все тело полыхает пожаром.

— Хорошо, — согласилась она и направилась в примыкающий к библиотеке кабинет, где хранилось бренди. Там она налила две рюмки: солидную порцию — для Бена и совсем чуть-чуть — для себя.

Бен внимательно наблюдал за нею, но не произнес ни слова. Он взял свою рюмку и все так же молча сел на стул, закинув ногу на ногу. Следом за ним на пол тяжело улегся Генри — возле стула Бена.

Элизабет почувствовала укол ревности. Такого с Генри еще не бывало. Он всегда был возле своей хозяйки и, как правило, вообще не обращал внимания ни на кого вокруг — ну, разве что обнюхает при первом знакомстве, и только.

— Он полюбил вас, — заметила она.

— Может быть, потому, что я оказался для него удобной подушкой, — усмехнулся Бен. — И он не хочет упустить еще один шанс полежать на мне.

Элизабет хихикнула. Смех вновь разбирал ее, и она ничего не могла с собой поделать.

— А мне кажется, что Генри влюбился в Аннабел.

— Помилуй нас, господи, — вздохнул Бен. — Тогда остается лишь надеяться, что он не так неразборчив в своих любовных связях, как его тезка.

Элизабет снова хихикнула, удивляясь самой себе. Она всегда считалась сдержанной благовоспитанной леди.

— Все побаиваются его — ведь он такой большой, но на самом деле Генри добряк и очень хочет, чтобы его любили. Он, как я думаю, в восторге от Аннабел прежде всего потому, что она его совсем не боится.

Бен скептически поднял бровь. Элизабет пожала плечами, точно воспроизводя любимый жест Бена, и он невольно усмехнулся. Интересно, почему он с такой неохотой улыбается в ответ?

Бен сделал большой глоток и сказал:

— Отличное бренди.

— Да, в чем шотландцы действительно знают толк, так это в спиртном.

— А я слышал, что они не только умеют его делать, но и сами выпить не дураки.

— Что верно, то верно, — усмехнулась Элизабет. — А как насчет вас, американцев?

— Мы свою меру знаем.

Элизабет при этом подумала, что уж Бен-то, во всяком случае, меру свою знает, это точно. Он очень осторожно относился к спиртному. За ужином никогда не выпивал больше одного бокала вина, да и сейчас пьет бренди медленно, понемногу. Это не Хью и даже не Джейми, который тоже позволял себе порой хватить лишку.

Бен сидел тихо, смакуя бренди и с уважением поглядывая на книжные полки. Впрочем, такой библиотеке не грех было и позавидовать. Элизабет и сама очень любила библиотеку. Здесь кроме нее почти никто не бывал, и она привыкла считать эту комнату чем-то вроде своей заповедной территории. Раньше, до приезда в Калхолм, она даже представить себе не могла, что в доме может быть такое количество книг. У родителей тоже была библиотека — если ее так можно назвать, — но она была крошечной — всего несколько десятков томов, в основном книги про войну и оружие.

— Чего здесь только нет, — сказала Элизабет, — Отец Джейми любил книги и собирал их. Покупал все, что только мог.

— А Джейми? — спросил Бен. — Он тоже любил книги?

— Нет, — грустно ответила Элизабет.

— А что он вообще любил, ну, кроме лошадей, разумеется?

— Музыку. Выпивку. Рассказы о боевых подвигах шотландских героев.

— А вы любили его?

Вопрос слишком прямолинейный и личный… но она и сама себе уже не раз задавала его. Неделю назад Элизабет без колебаний ответила бы «да». А теперь… Теперь она и сама не знала.

Она была многим обязана Джейми, благодарна ему.

Ее муж всегда был добр к ней… У них была общая страсть и общая мечта — лошади, Шэдоу…

А любовь, о которой пишут стихи и слагают песни? Но в такую придуманную любовь Элизабет никогда и не верила. В родительском доме вообще не существовало такого понятия — любовь. Отец с матерью ненавидели друг друга тихо и непримиримо. Братья? Они тоже были не лучше. В своих женах они видели только прислугу, которая обязана выполнять их малейшие желания.

Пока в жизнь Элизабет не вошел этот странный, удивительный человек, Бен Мастерс, она была уверена, что любовь между нею и Джейми была любовью идеальной. Но теперь в ее душе зародилось сомнение. Бен одним своим присутствием согревал ее и заставлял ее кровь быстрее бежать по венам. Кроме того, от Бена исходило ощущение первобытной мужской силы, и оно было таким властным, что Элизабет не могла сопротивляться. Вот и сейчас она невольно, то и дело, украдкой, опускала глаза на облегающие брюки Бена, и что-то неукротимое, вечное и незнакомо-пугающее просыпалось в душе Элизабет.

Она пригубила бренди, покатала его на языке, прежде чем проглотить.

— Вы не ответили, — напомнил Бен.

— Почему вы решили, что я не любила его?

— Неважно, — ответил он. — Я слышал о том, что в Британии не редкость фиктивные браки. Или браки по расчету, — усмехнулся и добавил:

— Впрочем, эта система имеет и свои преимущества.

Элизабет задумалась. Ее брак был именно браком по расчету. Когда отец Джейми решил женить сына, он сделал предложение отцу Элизабет. Фамилия Гамильтон была известнее, чем девичья фамилия Элизабет, и родители быстро договорились обо всем, не спрашивая согласия детей. Правда, Элизабет долгое время тешила себя мыслью, что Джейми любил ее, но теперь нужно посмотреть правде в глаза: она просто оказалась в нужном месте и в нужный час. Дочь богатого, хотя и не знатного отца, она просто оказалась для Гамильтонов подходящей партией.