Фабио - Влюбленный повеса Страница 37

– А как познакомились твои родители?

– Они встретились в 1797 году, тогда маме было восемнадцать. Дедушка привез с собой свою семью в Лондон, когда отправился в Англию с деловым визитом. Видишь ли, у дедушки в Париже, в пригороде Сент-Антуан, была большая галантерейная фабрика. А мой отец только начинал работать агентом – посредником на Лондонской бирже. В то время континентальная блокада Бонапарта ухудшила отношения между Англией и Францией и нанесла вред торговле Великобритании. Так или иначе, а двое мужчин вместе занимались делами. Вот тогда отец и мать и встретились.

– В условия сделки входил и брачный контракт?

– Думаю, что да. Хотя, я уверена, что в то время они были влюблены друг в друга. Впрочем, их отношения довольно скоро стали сложными. Разногласия между ними усилились после того, как Наполеон стал императором Франции. И особенно, когда в результате Берлинских соглашений дела моего отца пострадали. Все это время моя мать оставалась привержена республике и питала большую страсть к Бонапарту.

Райдер вопросительно вскинул бровь:

– Разумеется, страсть в политическом, а не плотском отношении.

Последнюю фразу Натали произнесла в нажимом на слова «в политическом», и Райдер громко рассмеялся:

– Я услышал это с облегчением, – уколол он.

Натали не придала значения ни смеху, ни реплике обожателя. Она спокойным тоном продолжала свой рассказ.

– Задолго до того, как Бонапарт был изгнан на Эльбу, мои родители ужасно поссорились по поводу агрессии императора. В результате вспыльчивая мать собрала вещи и вернулась в Париж.

– Извини, – искренне произнес Райдер. – Я и не знал, что у нас так много общего.

– Правда? – удивилась Натали.

– Да, – кивнул он. – Прежде всего, оба мы остались без матери. Оба – единственные дети в семье. И потом, мы унаследовали по два типа национальной культуры: ты – наполовину англичанка, наполовину француженка, я – наполовину англичанин, наполовину итальянец.

– Вот интересно! – сверкнула она карими глазами.

– Путешествуя молодым человеком по Европе, мой отец познакомился с матерью, – тяжело вздохнув, начал свой рассказ Райдер. – После того, как они поженились во Флоренции, он привез мою мать и мою бабушку в Лондон. Союз моих родителей я бы назвал условным – они заключили его в основном ради положения в обществе и ради наследника, который был нужен отцу. Хотя, надо признать, моя мать относилась ко мне замечательно. К несчастью, она погибла в результате несчастного случая. Это произошло четыре года назад.

Натали сочувственно прикоснулась к его руке.

– О, Райдер, как мне жаль, – произнесла она вполголоса. – А твой отец? Что с ним?

– Он и по сей день живет в Лондоне, – безразличным голосом сказал Ньюбери.

– Мне кажется, между вами не очень хорошие отношения? – спросила она, заглянув в его печальные глаза.

– Да, не очень, – согласился он.

Оба замолчали и постепенно сосредоточились на еде. Райдер ел с отменным аппетитом и закончил раньше Натали. Опершись на локоть, он неотрывно смотрел, как девушка ела мясо и фрукты.

Во время своеобразной исповеди каждый из них погрузился в мир личных переживаний и отдалился от другого. Но теперь это отчуждение прошло, и Натали почувствовала, как его сменило нечто другое, для нее гораздо более опасное – сближение. Разгоревшийся в глазах Райдера огонь страсти совершенно лишал ее сил и воли к сопротивлению. А Райдер все наступал и наступал. Несмотря на ее протесты, он как бы невзначай протягивал руку, чтобы положить ягодку клубники или кусочек хлеба ей в рот. При этом его пальцы касались ее губ и вызывали в душе предательское томление. Несколько раз он наполнял бокал вином и бессовестно уговаривал ее выпить. Подавая ей виноград, он усмехнулся.

– Знаешь, я доволен, что мы поговорили с тобой о наших семьях. Теперь я понимаю, откуда у тебя такое упрямство и вспышки страсти.

Натали поставила бокал, положила виноград и заняла оборонительную позицию.

– Какие это вспышки страсти?

– Натали, не станешь же ты спорить, что женщина, которая одевается, как проститутка, и без конца идет навстречу опасности, всегда рассудительна и осторожна?

– Все-таки я пока не вижу, в чем проявилось то, что я унаследовала?

Она деликатно вытерла губы белоснежной салфеткой. Он, глядя на ее смущение, запрокинул голову и рассмеялся.

– Дорогая, ты наполовину француженка. Этим объясняется твоя постоянная внутренняя борьба между чопорной старой девой в очках, которая управляет респектабельной фабрикой, и девицей с горячей кровью в декольтированном платье, которая каждый вечер напропалую флиртует с подонками общества.

– Но я не вижу никакой борьбы. Кроме того, я не флиртую, а просто делаю все необходимое, чтобы найти тетю Лав.

Натали вздернула подбородок и продолжала сидеть в такой позе, глядя ему в лицо. Райдер развел руками.

– Ты искренне пытаешься убедить меня, будто тебе не нравятся твои вечерние перевоплощения в таверне на Трэд-стрит?

– Ни в коей мере не нравятся.

– И ни одна частица твоей души не наслаждается заигрыванием с незнакомыми, потенциально опасными мужчинами?

– Совершенно верно, ни одна.

Ньюбери взял ее тарелку и отодвинул в сторону, потом наклонился к Натали.

– Так тебе не нравится все это?

Она поняла, что он собирается поцеловать ее. Борясь со своим встречным желанием, она положила руки ему на плечи.

– А мы пойдем гулять? – спросила она невинным тоном.

– Гулять? – опешил он от неожиданного вопроса. – Ах, да, ты ведь энергичная англичанка, которая хочет заставить нас заниматься физическими упражнениями с полными желудками.

Кончиками пальцев он провел по ее щеке, так что у нее перехватило дыхание. А он еще вдобавок скользнул взглядом по ее телу. Это скользящий будоражащий взгляд заставил ее сжаться в ожидании новых атак.

– Все-таки я предпочитаю вздремнуть с моей любимой темпераментной француженкой.

Натали разрывалась на две части – ее терзал панический страх и ее терзала страсть. Неожиданно Райдер снова повернулся к корзине.

– О, я совсем забыл!

– Что забыл?

В ответ она услышала тихий смех, и в следующее мгновенье Ньюбери сильно потянул ее за плечи назад и положил ее рядом с собой.

– Райдер!

Ожидая от него какого-нибудь особенно дерзкого поступка, она была готова немедленно дать отпор и вскочить. Но ей не пришлось этого делать. Райдер совершенно обезоружил ее, положив ей на грудь великолепную розу бледно-розового цвета.

– Роза для моей леди, – нежно прошептал он и, улыбнувшись, заглянул ей в глаза.

У нее снова перехватило дыхание – таким нежным был его жест. До глубины души тронутая его вниманием, она помимо своей воли слегка прикоснулась к цветку, его бархатистым лепесткам.