Ужасная госпожа (СИ) - Мур Лана Страница 38

— Ну вот и все, — Исабель отерла влажный лоб и с удивлением посмотрела на свою подрагивающую ладонь. Проверила притороченный к седлу узел с вещами и шкатулку с драгоценностями. — Открой ворота и беги к родным. У тебя же есть где-то родные? — немного подумав, сняла с пальца кольцо. — Это тебе за преданную службу, а теперь, беги.

Глядя на удаляющийся светлый из-за сари силуэт, Исабель вздохнула.

Вернулась в конюшню и бросила факел в разворошенную и мгновенно занявшуюся солому.

— Начинается новая жизнь, — и она решительно пошагала к жеребцу.

Огненные языки уже вырывались из окон господского дома, облизывали стропила и крышу конюшни, и конь все больше нервничал. Мышцы под гладкой шкурой подергивались, точеные копыта гулко ударяли о высушенную солнцем землю, острые уши прижимались к голове.

Только Исабель ослабила привязь, Мальчик едва не сорвался в галоп, но остановился, повинуясь уверенной руке.

— Спокойно-спокойно, — Иса похлопала коня по шее, он порывисто дернулся, но наездница уже взлетела в седло и ударила в бока пятками.

Мальчик только этого и ждал — вытянул шею и сорвался с места.

Жеребец летел, почти не касаясь копытами земли, настолько его пугали вспышки и потрескивания за спиной.

Вынужденная поддерживать бесчувственное тело Витора, Иса направляла коня, держась за поводья только одно рукой, и давлением коленей. Крепкие бедра позволяли относительно уверенно держаться в седле, и она правила к распахнутым настежь воротам, оставляя справа пылающие дом и конюшню.

Мальчик перепрыгивал цветущий розовый куст, и Исе показалось, что ожерелье держится недостаточно надежно. Испугавшись, что крепление расстегнется, и памятный подарок отца потеряется, Исабель выпустила поводья, удерживаясь на коне только при помощи бедер, и поспешно ощупывала застежку.

С оглушительным треском рухнула крыша конюшни, вметнув в черное небо ослепительный сноп искр. Задние ноги коня просели. Он на мгновение замер, испуганно заржал и метнулся в сторону, но на пути оказалась стена. Выгнув напряженную шею и подергивая шкурой, он заметался вдоль препятствия, а Иса едва удерживалась в седле, не решаясь выпустить колье.

— Стой! — крикнула она, еще сильнее испугав жеребца.

Спасаясь из, казалось, сомкнувшейся вокруг него ловушки, Мальчик встал на дыбы и замолотил в воздухе передними копытами. Опустился на четыре ноги, рванул в сторону и перемахнул через стену.

В темноте мелькнули два светлых пятна и с леденящим кровь хрустом ударились о верхний край ограждения, а неровный перестук копыт затихал вдали.

Воцарившуюся тишину нарушали только треск пожирающего дерево пламени, а узкая долька месяца взирала сверху на затухающее зарево пожара и два тела, сломанными куклами повисшие на каменной кладке.

***

Заброшенный особняк темен и тих. Еще не выветрился до конца запах гари. Еще ветер переметает хлопья пепла по успевшим зарасти тропинкам и позволяет им осесть на склонивших голову цветах, придавая им траурный вид, но все местные жители стараются обходить его стороной.

Особо мнительные и суеверные шепчутся, что вокруг обгоревшего дома по ночам бродит привидение, плачет и зовет потерянного возлюбленного. Кто-то говорит, что раньше там жила злая ведьма, которую за ее проступки не похоронили, согласно обычаям, и теперь ее дух мается, не может вырваться из земного мира и войти в круг реинкарнации.

Те же, кто наутро увидел выгоревший особняк и помогал разбирать обломки, говорили, что видели местную девушку. Она прибежала утром, упала на колени перед ограждающей дом стеной и завыла. От ее завываний даже у самых храбрых мужчин шевелились волосы, и кровь стыла в жилах. Так не причитали даже жены, отправляющие мужей по великой реке Ганга[1].

Девушка рвала на себе волосы, царапала лицо, грудь, а потом вспыхнула ярким факелом.

Те, кто слышал и видел это, вернулись домой белыми, словно древние старцы, а особняк так и пустовал, и обрастал лианами, только эхо бродило по закопчённым коридорам, а может, это был плач призрака…

___________________________

[1] Отправлять по реке Ганга — похоронный обряд в Индии, где тела сжигают и отпускают в Гангу