Дебора Джонс - Под небом Италии Страница 39

– И получите, – съязвила она. – Хотя совсем не то, на которое рассчитываете. Сегодня вы спасли мою жизнь. Я вам за это чрезвычайно благодарна и хотела бы отблагодарить тем же. Не смейтесь, самонадеянное чудовище. У вас могущественные враги, они стремятся вас погубить. Вы – состоятельный человек, преуспели в алхимии и оттого слывете колдуном. Я сама иногда склоняюсь к мысли, что в вас есть нечто колдовское. Ибо только дьявольская сила могла заставить меня забыть о воспитании и обрекла на муки в адском пламени.

Бельдан откинул голову и рассмеялся.

– Это я-то самонадеян? Посмотрите на себя, миледи! Волосы спутаны, лицо в грязи, одежда в лохмотьях, а все-таки думаете, что кто-то, помимо ненавистного рыцаря Арнонкура, может счесть вас привлекательной.

Когда они легли, Франческа повернулась к спутнику:

– Бельдан, могу я вас кое о чем спросить?

Он что-то утвердительно проворчал.

– В тот день, когда вы прискакали в Бельведер – кажется, тысячу лет назад, – как случилось, что вас и ваших людей застали врасплох?

Арнонкур снова рассмеялся, а Франческа подумала: «Какой все же у него глубокий и сочный голос, словно растопленный мед».

– Моя глупость, и ничего больше. Ги получил сообщение, что Мальвиль один, без воинов, находится в окрестностях Таламоне. Ему сказала какая-то женщина, а я, вместо того чтобы проверить информацию, поскакал сломя голову. Мальвиль действительно был там, но с сотней солдат. Мое легкомыслие могло нас погубить. Из-за меня брат получил тяжелую рану.

У Франчески мелькнула мысль, что Ги достаточно опытный рыцарь, чтобы самому проверить информацию осведомительницы, а не перекладывать задачу на своего и без того занятого брата. Но она тут же выкинула ее из головы. Раз он так поступил, значит, имел на то основания.

– Вы удовлетворены? – спросил Бельдан.

– Спасибо, – прошептала она. – И еще раз благодарю вас за то, что спасли мне жизнь.

А чтобы быть уверенной, что он не уйдет, Франческа вложила руку в его ладонь.

Бельдан ушел, когда Франческа еще спала. Но он оставил свой украшенный драгоценными камнями меч, и это было первое, что она увидела, открыв глаза. Графиня поняла: он давал ей понять, что вернется.

Она наскоро позавтракала финиками и миндалем и принялась приводить в порядок пещеру: убрала лишнее в корзины, сложила в стопу шерстяные одеяла. Они пропахли дымом; Франческа вспомнила о пожаре и ощутила страх – Но здесь его меч – Бельдан его не забыл и не оставил в качестве оружия. Он хотел таким образом ее успокоить, и Франческа была ему за это признательна.

Накануне она нашла льняную нитку и тупую иглу и теперь попыталась починить изодранную тунику. И делала последний стежок, когда услышала шум на берегу. Франческа направилась к выходу, но вдруг застеснялась, остановилась и незаметно выглянула наружу. Она ожидала встретить каких-нибудь мегер, боевых подруг Бельдана, которых он называл «женщинами с хорошей репутацией», и была немало удивлена, когда увидела трех дам с похожими смешливыми зелеными глазами и уложенными в прически блестящими черными волосами. Сопровождавшего их рыцаря можно было бы принять за их брата, если бы он не бросал на самую красивую из трех спутниц совсем не братские взгляды.

– Антонио, ты уверен, что это то самое место? – спросила красивая дама. – Неужели сир оставил женщину в таких ужасных условиях? Повсюду запах гари. Посмотри на холм – лес сгорел до середины склона. Неудивительно, что мы видели на небе зарево. Мы не заблудились?

– Нисколько, – рассмеялся рыцарь. – Она услышала наш разговор и, наверное, спряталась. Бельдан сказал, что эта женщина хорошо воспитана и отважна.

Но как бы ни была она отважна, Франческе не хотелось предстать перед этими нарядными людьми в таком непрезентабельном виде. Однако за нее решила все Медора: выскочила из пещеры и затявкала на солнечный свет. Не оставалось ничего другого, как последовать за болонкой.

– Вы графиня Дуччи-Монтальдо? – улыбнулась ей красивая гостья и протянула руку. – Рада познакомиться. Я графиня Лючия Донати. Меня прислал лорд Бельдан, чтобы отвезти вас домой.

Сначала Франческа отгородилась от посланцев рыцаря своей застенчивостью, но Лючия быстро расположила ее к себе.

– Позвольте представить вам мою мать леди Беатрис Корсати и сестру Элеонору. – Лючия сняла с себя шаль и набросила на плечи Франчески. – А этот грубиян – мой муж Антонио, помощник лорда Бельдана. Мы взяли с собой слуг и воду, немного, но достаточно, чтобы ополоснуться, вымыть голову и почистить одежду. Сир был прав, когда сказал, что вы почти одного со мной роста и что моя голубая утренняя туника будет вам к лицу. Приятно сознавать, что с возрастом глаза его не подводят. Ваша матушка в безопасности в нашем дворце. Она рвалась поехать вместе с нами, еле удалось ее удержать. И другая женщина, Летиция, тоже. Обе такие симпатичные. Но это и неудивительно – мы так много хорошего слышали о роде Дуччи-Монтальдо.

Несмотря на свой яркий блеск, Лючия Донати не могла не понравиться графине. Тем более что Франческа никогда не ревновала к красоте других. Она выросла в тени материнской славы и привыкла справедливо оценивать дам.

Гостьи приблизились, и только тогда Франческа заметила разницу в возрасте матери и ее дочерей. Старшей из двух, судя по всему, была Лючия. Она была уже замужем, немного полнее сестры, лицо – кровь с молоком. Элеонора была похожа на нее – те же черты, тот же оттенок кожи, но казалась немного неземной. Она была не такой живой, как Лючия, и в ее улыбке сквозила отрешенность.

Мать не уступала дочерям в красоте. Однако ее наряд и манеры были другими. Никто бы не назвал одежду Лючии и Элеоноры броской – ничего показного или вульгарного: темные туники и черные шали с бахромой казались простыми. Но материал был явно дорогим. В ушах сверкали золотые серьги с опалами, в волосах искрились заколки. А на леди Беатрис было вышедшее из моды платье из блеклой материи крестьянской выделки, а из украшений – только серебряный крестик на цепочке.

Лючия перехватила взгляд Франчески и поспешно объяснила:

– После смерти отца мама удалилась от мира и приняла обет бедности и целомудрия. Она живет одна в келье неподалеку от Арно и проводит время в молитвах и благотворительности. Очень редко выходит в свет и сегодня здесь только потому, что ее попросил об этом д'Арнонкур, которого она высоко ценит.

Франческа кивнула, смущенная тем, что ее любопытство было замечено. Но затем смутилась еще сильнее, когда увидела, с каким почтением Антонио Донати относится к своей молодой жене и двум родственницам. Эти женщины являлись воплощением чистоты, словно снег в лунную ночь. Трудно было представить, чтобы какая-нибудь из них влюбилась в помолвленного мужчину или бесстыже бросалась в объятия, как это сделала она. Какой ужас! И в придачу еще услышать, что он возьмет ее не в жены, а в любовницы!