Венита Хелтон - Гвардеец Бонапарта Страница 39

– Ничего не могу с собой поделать.

– А почему бы мадмзель не попытаться поверить во что-нибудь?

– Уже, Сент Джон. Я верю Доминику, в его любовь. Просто я хочу, чтобы он сказал, куда он на этой неделе уезжает.

– Ну, разве ты не красивая! – воскликнула Ида, заходя сзади и восхищенно глядя на Лауру. Они стояли в пресвитерии рядом с собором, – Твоя миста Ю будет думать, что умер и проснулся на небесах рядом с ангелом. На Лауре было платье из чистого шелка с кружевами и длинным десятифутовым шлейфом. Низко посаженый корсаж постепенно ссужался и заканчивался острым мыском ниже талии. Почти до пола свисали такие же кружевные воланы грациозно разлетавшиеся, когда девушка двигала руками.

– Миста Ю станет молиться, когда ты ступать к алтарю.

– Я надеюсь, что он хотя бы просто будет в храме, когда я войду туда, – сказала Лаура, – ты только представь, что будет, если его там нет.

– Ты знаешь, что он там. Ты сегодня получил его записку и Сент Джон говорить, что его экипаж стоит в парке на соседней улице. Тебе надо больше не беспокоиться.

– Я не могу никак остановиться, – вздохнув, ответила Лаура. Она налила себе в стакан воды из графина и посмотрев на свет, добавила: – Тебе не кажется странным, что он попросил быть своим шафером Жана Лафита?

– Ничуть. Он сказал в своем письме, что его просила об этом мадам Ренуа, как о большой чести.

Кафедральный колокол начал отбивать половину седьмого. Лаура сказала, повысив голос:

– Ренато Белуши согласился быть моим посаженным отцом. Мне все-таки надо было послать письмо отцу. Он очень огорчится, что у меня даже не нашлось времени сообщить ему.

– И кто умел бы доставить его вашему батюшке, когда эти британские корабли кишат на море, словно водяные пауки. Кроме их и пиратов никто сейчас не плавать по реке.

Ида издала презрительное фырканье, которое должно было показать, какого она мнения о пиратах.

– Не похоже, чтобы они желали помогать тебе.

– Может быть, мне надо было подождать?

– Подождать, вы только посмотреть! Ты взрослый женщина, девочка. Ты достаточно долго ожидала пока появится богатый человек. Твой батюшка, когда в следующий раз видеть тебя будет очень гордым, а может к тому времени ты дарить ему внучка, и он от этого станет совсем счастливым.

– И все-таки не могу избавиться от какого то странного чувства по поводу всего этого.

– Ну-ка успокойся мисс Лаура. – Ида взяла ее за плечи. – Ты вся становишься зеленой из-за своих страхов. Миста Ю ожидает в церкви хорошенькую девочку, а не запуганную ободранную кошку, которая не поворачивает даже свой нос.

– Я что так плохо выгляжу?

– Еще хуже.

– Ида, я тебя люблю.

– Теперь не надо становиться сильно сентиментальной. Я просто хотеть, чтобы ты был счастливая, вот и все.

– Я счастлива, просто немного нервничаю.

Раздался стук в дверь, Ида метнулась к ней, открыла и обнаружила стоящего у порога Рената Белуши. На нем была новая голубая куртка с золотыми галунами, белые брюки и сверкающие черные ботинки. Его волосы были аккуратно зачесаны назад. В руках он держал букет и голубую, обитую бархатом, коробочку.

– Мадемуазель Шартье! – торжественно сказал он и поклонился. – Мосье Доминик Юкс посылает вам свои поздравления.

Лаура присела в реверансе и приняла букет. Среди алых роз были нежные огоньки бело-розовых цветов табака.

– Он бы не хотел, чтобы вы явились на собственное венчание без украшений, мадемуазель, – продолжал Ренато, – и вот… – Не договорив, он открыл коробку и достал алмазную тиару, которую Лаура уже видела в сейфе у Доминика. Казалось, что камни засверкали ярче солнечных лучей, когда мужчина повернул украшение в своих руках. Он улыбнулся, глядя на радостно изумленные лица женщин. – У мадемуазель есть вуаль?

– У нее есть. – Ида заколола легкую вуаль на голове Лауры и Ренато, встав на цыпочки, возложил тиару на девушку.

– Кажется, на венчании будет весь город, – продолжал Белуши, – в соборе собралось не меньше тысячи человек, даже губернатор и мадам Клейборн явились.

– О, мой бог! – воскликнула Лаура.

– Зачем вы сюда явились говорить все это, миста Белуши! – Ида неодобрительно посмотрела на посаженного отца, – Вы посмотрите на это дитя. Я же не видела, чтобы у нее было такое зеленое лицо с тех пор, как она однажды съела две дюжины зеленых яблок. Она совсем умирает от нервов.

– О-ля-ля, сожалею мадемуазель. Я не хотел вас беспокоить, однако, в конце концов, вы же только выходите замуж, а не пересекаете Рубикон.

– Я знаю, но не собираюсь поворачивать назад, месье.

Белуши засмеялся.

– Это тому идиоту Жану Лафиту следовало бы вернуться назад. Он рискует своей головой, показываясь перед Клейборном. Губернатор посулил пятьсот долларов за его арест.

– А Лафит пообещал целую тысячу за голову Клейборна, – ответила Лаура и улыбнулась. – Глупости все это – надеюсь, что все эти неприятности не помешают венчанию.

– О, нет! А Жан согласился отправить своих дочерей прислуживать вам по случаю такого счастливого события. – Белуши отошел в сторону, но вскоре вернулся с двумя черноглазыми сестрами-близнецами.

– Клавдия-Мария, Мишель, – это мадемуазель Шартье. Вы понесете ее шлейф. А это… проклятье! Где Жанин? – Он снова выбежал и через секунду вернулся с очень маленькой девочкой в розовом платьице. Ее светлые волосы падали ей на плечи. У девочки были огромные голубые глаза, а в своих пухленьких ручках она держала большую корзину с лепестками. – Поздоровайтесь с мадемуазель, девочки.

– Желаем счастья, тетя Лаура, – хором сказали двойняшки, а маленькая Жанин наблюдала за происходящим, сунув два пальца в рот.

– Спасибо, – улыбнулась Лаура с недоумением подумав про себя «Тетя Лаура?»

– Месса уже началась, – быстро сказал Ренато бросив на близнецов предупреждающий взгляд. – Может пойдем?

Он подал невесте руку, Лаура протянула ему свою, ее сердце отчаянно заколотилось.

– Я буду на галереях с Сент Джоном и другими цветными, – сказала Ида, – ты говори громко, когда священник спросит хочешь ли ты выйти замуж за этого мужчину.

Как только свадебная церемония вышла из пресвитерии и начала подниматься по ступеням соборной лестницы, торжественно зазвонил колокол. По небу ветер гнал серые тучи и словно в ответ на звук колокола с запада донесся громовой раскат.

Они вошли в затененный притвор храма и посмотрели на святилище. В массивных светильниках и канделябрах дрожало пламя восковых свечей. До самого алтаря по полу тянулась белая дорожка. В храме негде было яблоку упасть.

– Вы ошиблись, месье Белуши, – прошептала Лаура, – здесь должно быть не менее десяти тысяч человек.