Адель Эшуорт - Герцог-обольститель Страница 4

– Леди Оливия Шей, урожденная Элмсборо, приехала из Парижа, – громко сказал Сэмсон.

– Так вы считаете себя француженкой или англичанкой? – поинтересовался Колин..

– И той и другой, – более искренне улыбнулась она. – Мой покойный отец был англичанином, а покойная мать – из Парижа. – Она поджала губы и бросила на Сэмсона негодующий взгляд. – Мой муж – англичанин.

Боже! Замужняя француженка обвиняет его в том, что он ее разорил. Но может, она забудет о своих обвинениях, познакомившись с Колином, самым обаятельным джентльменом в Лондоне? Вряд ли. С его-то везением...

– Муж? – Колин ударил себя ладонью в грудь. – Вы ранили меня в самое сердце, милая леди.

Сэмсон стоял, переминаясь с ноги на ногу, сгорая от желания сказать Колину, чтобы тот поскорее ушел.

Справедливости ради стоит сказать, что смехотворное заявление Колина заставило Оливию покраснеть. Так, во всяком случае, показалось Сэмсону. А может, в зале было просто очень жарко.

– А ваш муж сегодня здесь? – весело продолжал Колин. – Мне бы хотелось познакомиться с человеком, который гораздо счастливее меня.

Француженка весело рассмеялась. Ее смех был настолько искренним, что привел Сэмсона в недоумение.

Однако в следующее мгновение леди Оливия вздохнула и снова обратила свое внимание на Сэмсона, при этом выражение ее лица резко изменилось.

– На самом деле, сэр, вот он, мой муж. – Она показала на Сэмсона. – Разве он вам обо мне не рассказывал? Я замужем за Эдмундом.

Было ощущение, что прошли не мгновения, а долгие часы, прежде чем до его сознания дошло ее высокомерное и лживое заявление; часы, чтобы он уразумел, что может стоять за ее словами; часы, чтобы он наконец понял, что всего секунду назад он не знал этой «исключительно знатной» француженки, а теперь она властно вторглась в его жизнь.

Эдмунд. Она приняла его за Эдмунда.

Воздух в зале стал еще более душным и гнетущим. Стараясь сохранить выражение лица, он сжал челюсти, полный решимости остаться спокойным, хотя его ноздри раздувались, а сердце отчаянно забилось от ярости.

Она думает, что он Эдмунд. То есть его родной брат-близнец Эдмунд, который почти погубил его репутацию в обществе, украл у него любимую женщину, уехал из страны десять лет назад и до сих пор не возвратился.

Эта женщина вышла замуж за Эдмунда. Во всяком случае, она так утверждает.

Господи!

Она, должно быть, заметила его реакцию или, скорее, отсутствие ответа на ее смелое утверждение. Она отступила на шаг и, все так же глядя на него в упор, спросила:

– Ты думал, что я тебя не найду, дорогой? Думал, что у меня не хватит средств на поиски? А может, ты решил, что я просто не смогу уехать из Франции, потому что у меня теперь нет денег? Ведь ты меня обокрал.

Если сначала Сэмсон был поражен ее невиданной красотой, то сейчас он вообще потерял дар речи. Однако мысли его работали. Теперь он получит ответ на многие вопросы. Через эту женщину он найдет Эдмунда и наконец узнает, что натворил его подлый братец десять лет назад.

Колин, слава Богу, молчал. Он, по всей вероятности, понял, что Сэмсон в шоке, а может быть, и сам был ошарашен заявлением леди. Однако кривая улыбка не сходила с его лица. Он, несомненно, наслаждался таким невероятным поворотом событий.

А Сэмсон между тем без всякого злого умысла решил поддаться игре. С обманом он разберется потом. Пока он хотел, чтобы она ничего не заподозрила.

– Кажется, ты меня все-таки нашла, Оливия, – сказал он с деланной улыбкой, называя ее по имени.

Колин рассмеялся:

– О, какую мы плетем паутину...

Сэмсон бросил на друга предостерегающий взгляд. Потом, заметив, что никому из окружавших их разговор не интересен, сжал локоть француженки и тихо шепнул ей:

– Потанцуй со мной.

Это явно ее удивило, и она надменно ответила:

– Зачем? Я здесь, Эдмунд, чтобы посмотреть тебе в глаза, а не для того, чтобы танцевать.

– Так сделай это во время танца. – Прежде чем она могла снова запротестовать, он обнял ее за талию и прижал к себе.

Танцевать ей явно не хотелось. Она напряглась от гнева, ее щеки запылали – то ли оттого, что в зале было жарко, то ли от негодования.

Он повел ее в центр зала, и они смешались с толпой танцующих. Они действительно были красивой парой – оба высокие, темноволосые, ее белая кожа и голубые глаза контрастировали с волосами и блестящим золотым платьем. Он был уверен, что все смотрят только на них. Он выглядел просто как английский аристократ, но она... Она была богиней. Леди Оливия Шей, несомненно, была самой привлекательной женщиной на этом балу и самой красивой из тех, кого он когда-либо знал. И она думала, что он Эдмунд. Какой невероятный поворот событий!

– Вижу, у тебя была большая практика, – съязвила она, раздраженная тем, что ей приходится с ним вальсировать.

«Оказывается, мой братец не потерял своего умения выбирать богинь, острых на язычок».

– А что еще делать человеку в моем положении, моя дорогая Оливия?

– Да уж. Я и не знала, что вы столь важная персона, ваша светлость. Видимо, были причины скрывать от меня столь интригующую информацию.

Сэмсон попытался улыбнуться. Как же она ослепительна!

– Ты не спрашивала.

– Ты просто негодяй. – Она даже задохнулась от гнева.

Он снова не мог удержаться от улыбки.

– Меня называли и похуже, но никто не был так прекрасен, как ты.

Она немного смешалась, но лишь на секунду. Потом стала смотреть на пары, танцующие вокруг них.

– Я пришла сюда не для того, чтобы танцевать, – повторила она.

– Да, я слышал. Но ты танцуешь так великолепно, что я мог бы заниматься этим с тобой весь вечер.

Она немного сбилась с шага, и было видно, что она смутилась. Но она быстро оправилась и, вцепившись ему в плечо рукой в перчатке и глядя ему прямо в глаза, потребовала:

– Зачем ты это делаешь? Мне не нужны ни ты, ни твой титул, ни твое имя. И уж конечно, я не желаю слушать всякий романтический бред, потому что мы оба знаем, что он ничего не значит. Никогда не значил.

Он ничего не ответил, лишь молча на нее смотрел.

Оркестр перестал играть, и она отскочила от него, словно ужаленная.

Гордо вскинув голову и прижав к груди веер, она тихо, но отчетливо произнесла:

– Я хочу, чтобы ты вернул мне мои деньги, Эдмунд, и чтобы был аннулирован наш брак. На этом мои унижения закончатся. В противном случае, клянусь всем, что есть на свете святого, я тебя уничтожу. Да поможет мне Бог.

Хотя он не воспринял эту угрозу серьезно, он странным образом обеспокоился. Впрочем, он не был удивлен тем, что услышал. Все, что сказала эта женщина, могло быть правдой. Тот Эдмунд, которого он знал, мог с легкостью разорить молодую женщину, завладеть ее состоянием, даже мог для этой цели на ней жениться. Такова уж была его натура. Но к данному моменту Сэмсон ничего не знал о своем давно пропавшем брате, и эта француженка, будучи осведомленной о грязном прошлом его брата, могла быть замешана в каком-нибудь заговоре, целью которого было завладеть его деньгами, с помощью Эдмунда или без нее. Леди Оливия Шей, урожденная Элмсборо, ныне живущая в Париже, была для этого достаточно умна, в чем он успел убедиться за последние десять минут.